Местный обычай - Шарон Ли

Шарон Ли, Стив Миллер

Местный обычай

Лиад—4

Глава первая

Каждый должен дать своему клану ребенка своей крови, который будет выращен кланом и будет принадлежать клану, какие бы события впоследствии ни вывели его родителя из-под власти клана. И это должно быть Законом для каждого члена каждого клана.

— Нет? — переспросила его мать, широко открывая голубые глаза.

Эр Том йос-Галан поспешно исполнил поклон подчиненного Главе Семейства, стараясь исправить промах.

— Матушка, — проговорил он как подобает, — я прошу милости…

Она прервала его взмахом руки.

— Давай вернемся к «нет». Оно очаровательно своей краткостью.

Эр Том сделал осторожный вдох, стараясь, чтобы его лицо оставалось спокойным, дыхание — ровным, а вся поза выражала внимание. Все, как подобает сыну, который всегда помнит о своем долге. Спустя мгновение его мать вздохнула, осторожно обошла его и устало опустилась в свое специальное кресло. Она нахмурила брови, пристально вглядываясь в него.

— Ты желаешь отказать клану в своих генах, сын?

— Нет, — снова повторил Эр Том и прикусил губу.

— Отлично. Отлично.

Петрелла, Тоделм йос-Галан, негромко забарабанила пальцами по деревянному подлокотнику кресла, продолжая все так же пристально и удивленно глядеть на сына.

— И, тем не менее, — продолжала она, — ты упорно отказываешься от всех брачных контрактов, которые в течение последних трех лет предлагала твоему вниманию глава твоей семьи. Позволь мне удивиться подобному поведению.

Эр Том чуть поклонился, давая разрешение удивляться, — и запоздало понял, что эта реакция была не такой примирительной, как следовало бы, если учесть серьезность ситуации. Выпрямляясь, он посмотрел на мать из-под ресниц, гадая, не ждет ли его теперь урок хороших манер.

Однако Петрелла целиком сосредоточилась на сути разговора, позволив легкой иронии остаться без комментариев.

— Ты, — заявила она, — капитан собственного корабля, мастер-купец, пилот — вполне устоявшееся меланти. Ты из хорошего рода, манеры у тебя по большей части приятные, ты достиг совершеннолетия и успешно управляешь различными предприятиями, которые перешли к тебе в тридцать пятую годовщину твоего именования. Тебе пора — давно пора — дать клану своего ребенка.

— Да, — пробормотал Эр Том, потому что ничего иного сказать было нельзя.

То, что она сказала ему, было Законом: каждый человек должен дать клану ребенка, который станет его наследником и впоследствии займет в клане его место.

Его мать снова вздохнула, глядя на него с тревогой.

— Это не так уж тяжело, дитя мое, — добавила она с непривычной мягкостью. — Мы все это делали.

Когда он промолчал, она подалась вперед, протягивая руку:

— Мой сын, я не хочу тебя обременять. Существует необходимость, но необходимость не обязательно должна отягощать. Нет ли кого-то, кого бы твое сердце поставило выше других? Только назови мне ее имя и ее клан, и переговоры будут начаты… — Она медленно откинулась назад, уронив руку на колени. — Эр Том?

— Матушка, — пробормотал он подавленно, и когда он поклонился, глаза его наполнились слезами. — Я прошу милости…

Милость в конце концов дарована не была. Но он не мог ее ждать: ведь он лепетал и смущался, словно юнец. Его матери было не до бессмысленной чувствительности — ведь ее силы подтачивала болезнь. Она уже даровала милость одному ребенку — и из-за ее снисходительности эти гены были для Клана Корвал потеряны навсегда.

Так что второму ребенку Петреллы и надежде семейства йос-Галан милости даровать нельзя было. И Эр Том удивлялся только тому, что вообще осмелился об этом попросить.

Все еще продолжая удивляться, он прошел по короткому коридору, который вел в его комнаты, и приложил ладонь к пластине замка. Свет вечернего солнца заливал комнату густым желтым светом, расплываясь на ворохе счетов и копий грузовых списков на рабочем столе, по островкам компьютерных экранов, комм-пульта и клавиатуры. Над экраном ровным синим светом горел индикатор поступившего сообщения.

Эр Том вздохнул. Это должен быть файл с досье его будущей жены, присланный с компьютера матери. Долг требовал, чтобы он немедленно открыл его и ознакомился с содержанием, чтобы дать официальное согласие своему Тоделму на основной трапезе дня этим же вечером.

Он бесшумно прошел по привозному ковру ручной работы, стараясь сосредоточиться на мелочах, которыми необходимо будет заняться, чтобы остаться на Лиад на время своего брачного контракта, как того требовал обычай — хотя и не Закон. Для «Исполнения Долга» нужно будет найти нового мастер-купца, хотя Кэйзин Не-Зейм, первый помощник, прекрасно справится с обязанностями капитана. Маршрут следующего рейса надо будет изменить и позаботиться о том, чтобы лично оповестить об этом постоянных покупателей… Он широко распахнул окно, впуская в комнату мягкий ветер.

Позади него всполошенным грачевником зашуршали бумаги. Эр Том высунулся в окно, сжимая руками подоконник, и, чуть прищурив глаза, стал смотреть в долину, на высящееся там Дерево.

Дерево звалось Джелаза Казон — Осуществление Джелы — и отмечало местоположение кланового дома Корвала, где Эр Том провел свое детство в роли постоянного спутника и добровольной тени своего кузена и названного брата Даава йос-Фелиума.

У Эр Тома заслезились глаза, и Дерево раскололось на сотни сверкающих коричневых и зеленых осколков на фоне неба, ставшего светло-молочным. Желание поговорить с Даавом, уткнуться в плечо брата и поплакаться на жестокость Закона стало почти непреодолимым.

Но каким бы сильным ни было такое желание, оно было неуместно для человека с меланти взрослого. Эр Том крепче стиснул подоконник, чувствуя, как металл впивается в ладони, и закрыл глаза. Он не пойдет с этим к Дааву, строго сказал он себе. В конце концов молодой человек стоит перед такой же необходимостью, что и сам Эр Том, — и у Даава нет даже родительского наставления, потому что его собственная мать безвременно умерла примерно пять стандартных лет назад.

В конце концов потребность чуть ослабела, оставив после себя пересохший рот и проснувшуюся решимость, хоть и не полное осознание своего долга.

Он мрачно отошел от окна, прошагал через комнату и прикоснулся к кнопке, вызывая ожидающее сообщение.

Экран мигнул, и на нем возникло изображение дамы: его мать не была дурой и не тратила время на сухие факты тогда, когда победу легко могло обеспечить прекрасное лицо.