Я нашел смысл жизни: Автореферат мировоззрения с эпизодами автобиографии - Владимир Цай

Владимир Цай

Я нашел смысл жизни

Автореферат мировоззрения с эпизодами автобиографии

Для моих детей Сергея Цая и Спартака Тулегенова

Я хотел бы выразить признательность москвичам

Борису Пастернаку, Алле Гладковой, Михаилу Кругову,

Татьяне Тимаковой, Владимиру Шестопалову,

Дмитрию Белавецкому и Владимиру Хохлову,

которые доброжелательно и бескорыстно

помогли выпустить эту книгу.

Еще два человека косвенно способствовали

написанию этой книги, одновременно

освободив меня для выполнения этой миссии

и обязав ее выполнить – это мама,

Ольга Ефимовна Блинова,

и жена, Макпал Тулегенова.

Михаил Кругов

ГЛАС МЫСЛИТЕЛЯ В ПУСТЫНЕ СУПЕРМАРКЕТА

В литературе и особенно в СМИ устоялся достаточно убогий образ отечественного интеллектуала брежневской эпохи. Этот вид советского человека был озабочен вроде бы только двумя проблемами – политическим строем и товарным дефицитом. Первый не давал ему возможности реализовывать свой талант, а второй – комфортно жить в свободное от реализации таланта время. В результате и на работе, и в очередях за дефицитом интеллектуал рассуждал о неспособности власти толком организовать жизнь и минимально разумно управлять обществом. А в более узком кругу, известном как «на кухне», под рюмочку водки ставил власти диагноз – объявлял ее порочной, бесчеловечной, тиранической и т. д. и т. п.

На самом деле в застойную эпоху политически озабоченных интеллектуалов было совсем не много. Подавляющая часть советских интеллектуалов занималась делом – исследовала, проектировала, организовывала, покоряла, пробивала… А также любила, воспитывала детей, занималась спортом, имела хобби… То есть жила очень даже полноценной жизнью. Потому что эта часть наших интеллектуалов, как и подавляющая часть интеллектуалов во все времена и у всех народов, была мало озабочена политическим строем и, тем более, качеством власти. Потому что относила политический строй к категории климатических условий. Соответственно, считала, что в каком политическом климате выпало жить, в таком и нужно заниматься своим развитием и реализацией интеллектуального потенциала. Разумеется, на Чукотке в сравнении с Кубанью климатические условия неизмеримо более суровые, но если ты интеллектуал, которому выпало жить за полярным кругом, нужно не устраивать вечный плач по несчастной судьбе, а приспосабливаться к имеющимся условиям и заниматься тем, чем положено заниматься полноценному интеллектуалу.

Что касается отношения к власти, то все без исключения интеллектуалы считали, считают и всегда будут считать любую власть плохой – тупой, корыстной, склонной к деспотии, полукультурной, малограмотной и т. д. Так что критиковать ее – еще более бессмысленное занятие, в сравнении с руганью в адрес политического климата. Поэтому деятельная часть советских интеллектуалов эпохи застоя была не слишком политически озабочена. Разумеется, она не считала социалистический строй и советскую власть идеальными, но при этом все-таки предпочитала заниматься делом. Что касается политически озабоченных интеллектуалов, то в действительности большая их часть политической озабоченностью прикрывала свою лень, а часто и простую имитацию интеллектуальной деятельности. К тому же ничто не препятствовало получению интеллигентской зарплаты, раздававшейся за минимальную имитацию полезной деятельности и позволявшей сносно существовать.

К слову, ритуальное, по сути, поклонение нашей интеллигенции политически озабоченным советским интеллектуалам сегодня выглядит более чем странным. Ведь когда у них появилась возможность переделать советское общество, эти «гиганты мысли» с треском провалили проект. Как быстро выяснилось, все их идеи и представления были позаимствованы из мирового демократического фольклора. Тогда как реальная политическая жизнь, в том числе и в самых демократических странах, построена на гораздо более прагматичной и конформистской основе. В результате политики, ориентировавшиеся на политически озабоченных советских интеллектуалов, по всем статьям проиграли конкурентам, для которых движущей силой были прагматические интересы. Стоит заметить, что в борьбе с интересами идеи вполне могут побеждать. Но только если идеи не фольклорные, а качественные – достаточно совершенные производные главных человеческих ценностей.

Если советский интеллектуал овладевал способностью мыслить в масштабах мироздания и формулировать глубокие и оригинальные идеи и представления, и, как результат, вырастал до уровня мыслителя, то для него проблема строя и тем более власти вообще переставала быть минимально актуальной. Потому что в масштабах мироздания любая власть выглядит в лучшем случае чем-то вроде «плесени» – иногда полезной, иногда вредной. Как следствие, его размышления о смысле жизни, предназначении человека, власти, народа и общества и прочих главных вопросах бытия теряют искажающий их политический оттенок – отражают реальную жизнь вполне объективно и всесторонне.

Увы, но в литературном пространстве мода на политически озабоченных советских интеллектуалов до сих пор не прошла. И пока очень мало качественных публикаций о советских «интеллектуалах действия» и о еще более редких советских мыслителях. Если же появляется история нормального советского интеллектуала или книга его собственных размышлений, то они обязательно так сильно сдобрены его якобы вечной «политической озабоченностью», что последняя выглядит ковшом дегтя, отбивающим почти весь вкус интеллектуального продукта.

В этом смысле книга относится к редким исключениям – предлагает размышления советского интеллектуала из числа тех, которые «сами создавали себя», добросовестно делали свое дело и старались счастливо жить в тех общественных условиях, которые были определены им судьбою. В советское время Владимир Александрович Цай учился, занимался делом, защищал диссертации, осваивал науку управления. В результате смог стать полноценным интеллектуалом – наблюдательным, мыслящим, деятельным. И так как всегда занимался делом и полагался в первую очередь на себя, то в бурное и тяжелое постсоветское время интеллектуально не маргинализировался – в условиях «дикого рынка» и построения в Казахстане в существенной степени авторитарного режима смог построить деловую карьеру – вырасти до топ-менеджера крупной компании. А все негативное и позитивное из «эпохи перемен» сумел использовать для преодоления следующего этапа в своем развитии – превращения в мыслителя. Так что предлагаемая читателю книга – это плод труда мыслителя, пропустившего через плавильную печь своего интеллекта не только советскую и постсоветскую эпохи, но и все мироздание и его эволюцию.