Ордынский дефолт - Ярослав Кеслер

Ярослав Кеслер

Ордынский дефолт

Введение

Нумизматика (наука о монетах) занимается исследованием одной из основных материальных составляющих истории цивилизации — памятников денежного обращения. Основоположником нумизматики считается австриец И. И. Эккель (1737–1798), выпустивший в конце XVIII в. восьмитомный труд «Doctrina numorum veterum» («Наука о древних монетах», Вена, 1792–1798 гг.). До этого коллекционеры старых монет назывались весьма примечательно: медалисты (Британская Энциклопедия, 1771 г.). Это прямо указывает на то, что монеты (особенно отчеканенные без указания номинала и даты выпуска) воспринимались именно как медали. Этимологически само слово монета, фр. monnaie (откуда и англ. money «деньги»), связано с понятиями память, помнить, ср. также англ. mint «монетный двор, чеканить монету, выдумывать = мнить». Характерно, что становление нумизматики как науки произошло не сразу после введения в конце XVI в. общепринятой до настоящего времени хронологии, а на двести лет позже: только после имперского раздела мира в результате окончательной ликвидации Орды.

Нумизматика была призвана документально подтверждать традиционную историю. Вот типичный пример датировки «древних» монет:

«Датируются денарии легко по портретам и именам императоров или других лиц. На единственной монете Адриана есть надпись с датой: „в 874 г. по основании города установлены зрелища“. Эта монета отчеканена в 120 г. н. э. по случаю установления в цирке игр в память основания Рима» (М. М. Максимов. Очерк о серебре. М., «Недра», 1981, далее МММ 1, стр. 29).

Эта единственная известная нам монета, а вернее, медаль Адриана несет на себе информацию, аналогичную, например, следующей: «В честь 800-летия г. Москвы» (медаль Сталина) или «В честь 850-летия г. Москвы» («медаль Лужкова») или содержащуюся на памятных монетах, посвященных современным Олимпийским Играм. Разница между ними и монетой Адриана, однако, заключается в том, что на современных памятных монетах и медалях есть и другая дата, привязывающая некоторое памятное событие к современному летосчислению. Нынешняя же традиционная датировка монеты Адриана произведена на основе сложных заключений, базирующихся на других, причем средневековых источниках.

С точки зрения нумизматики монета Адриана безусловно представляет собой предмет, характеризующий некоторую материальную культуру, однако с точки зрения хронологии она, как и все монеты, датированные ранее XIII в., вероятнее всего, представляет собой артефакт. Ниже будет показано, почему это так.

1. Техника, инструментарий: как подковать блоху

Как указано выше, монета Адриана отчеканена из серебра. Следовательно, технология ее изготовления — чеканка, т. е. получение отпечатка штемпеля на заготовке путем ручной выколотки. Штемпель для чеканки по серебру вполне может быть бронзовым, поскольку твердость бронзы примерно в три раза выше, чем чистого серебра. Однако изготовление самого штемпеля представляет собой гораздо более сложную задачу, требующую определенного набора инструментов.

Вот как описывает процесс чеканки в XIV–XV вв. н. э. один из крупнейших отечественных ученых в области нумизматики Н. С. Котляр (Кладоискательство и нумизматика. Киев, «Наукова думка», 1974, далее НСК, стр. 69):

«Уже по памятникам средневекового изобразительного искусства можно в общем представить процесс чеканки Применялись два штемпеля цилиндрической или конической формы: нижний, неподвижно закрепленный в деревянной колоде, и верхний, который во время работы держал мастер. Изображения штемпелей одновременно отпечатывались на помещенном между ними монетном кружке вследствие удара молотком по головке верхего штемпеля. Сами штемпели обычно изготовлялись на монетном дворе, хотя были собственностью монетного сеньора, а не монетного мастера.

Каждый штемпель изготовляли вручную. Для этого употребляли набор пунсонов — железных стержней, на закаленных рабочих концах которых выпукло вырезаны буквы или детали букв и изображений. (Пунсон, правильнее пуансон — от фр. poinзon „пробойник“, Яр. К.). Пунсоны в определенных комбинациях последовательно забивали в железную болванку — заготовку штемпеля, создавая в ней обратное изображение будущей монеты. Для соединения в один рисунок отдельных пунсонов, а также для исправления дефектов штемпеля применялся резец.» Там же, на стр. 67–68: «Заготовка кружков из листов была одной из особенностей монетного производства. В нумизматической литературе прежде господствовало мнение, будто монетные кружки вырезали ножницами из листов металла. Основывается оно на упомянутых средневековых изображениях, а также на том, что на многих средневековых монетах видны следы резки на краях.

Легко представить себе, каких физических усилий требовало бы превращение листа металла в массу кружков с помощью ножниц. Вот несложный подсчет. На Львовском монетном дворе в основе монетной стопы лежала гривна серебра весом около 198 г. В 1389–1399 гг. здесь выпускались монеты здесь выпускались монеты их практически чистого серебра весом 0,96 г. каждая. Следовательно, из листа, в который под молотком монетного мастера превращалась гривна должно было выйти около 200 кружков, даже с учетом того, что часть металла шла в обрезки! Но недаром, вероятно, на средневековых рисунках ножницы изображены очень большими, а на фреске в храме Св. Барбары в Кутней Горе (Чехия) ножницы настолько велики, что мастер, работая ими, вынужден налегать на рычаги всем телом. Как поверить, что метровыми ножницами (наподобие современных, которыми режут жесть) можно было быстро и ловко вырезать металлический кружок — а в то время монеты имели преимущественно размер 10–15 мм; вряд ли удалось бы таким способом достигнуть даже приблизительно одинакового размера кружков.

Внимательно изучив монеты X–XV веков, нумизматы пришли к выводу, что даже в начале этого периода монеты изготовлялись с помощью специального штампа, который автор этих строк (т. е. Н. С. Котляр, Яр. К.) назвал вырубкой. Представим себе трубу с острыми краями; ударом молотка по ее верхушке из листа серебра вырубали кружки, подобно тому, как современная хозяйка формочкой вырезает коржики из слоя тонко раскатанного теста. Правда, для того, чтобы получить кружок из нашего „теста“, нужны были острая вырубка и сильный удар молотка. Такая несложная механизация сильно ускорила трудоемкий процесс создания монетных заготовок.

А как же быть с ножницами? Неужели художники XV в., которые сами могли видеть чеканку монет, ошиблись? Нет, ножницы действительно употреблялись, но для обрезки тех монет, которые по весу заметно превосходили стандарт. Еще раз посмотрим на гравюру и увидим, что мастер с ножницами сидит над грудой уже готовых кружков, выбирает нестандартные и срезает с них излишки металла (курсив мой, Яр. К)».

Из приведенной пространной цитаты видно, что для средневековой ручной чеканки монет были необходим определенный набор железных закаленных инструментов, в том числе цилиндрического и конического сечения, трубообразная вырубка (наподобие современного пробойника для стен — шлямбура), резец, ножницы, штемпель (т. е. собственно чекан) и т. п.

И Британская Энциклопедия (Encyclopaedia Britannica, v. 2, «Coinage», p. 218, 1771) описывает практически аналогичный процесс чеканки, существовавший в Англии до 1694 г. с той только разницей, что на монетном дворе в Тауэре вырубались квадратные заготовки монет, углы которых затем обрезались ножницами (т. е. трубообразного инструмента — вырубки — у них не было). Характерно, что слово, обозначающее такую монетную заготовку — planchet — впервые отмечено в английском языке в 1611 (!) году.

До XIV века инструментов, необходимых для чеканки, просто не существовало, как и железных зубила, долота, стамески и пр. В частности, в английском языке (словарь Webster) слово chisel, означающее одновременно резец, зубило, долото, стамеску и чекан появилось только в XIV в. Это слово аналогично французскому ciseau, обозначающему тот же набор инструментов (кроме самого чекана), ср. также фр. ciselure, cisйlement «чеканка, резьба». А английское puncheon «чекан», также впервые отмеченное в XIV веке, калькирует французское «пу(а)нсон».