Абзац начинается с пробела - Равиль Айткалиев

Абзац начинается с пробела

Равиль Айткалиев

© Равиль Айткалиев, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рассказы

Вариант

Три дня назад Алика вызывает классная руководительница и, почти не скрывая торжества, приказывает срочно «сделать» школьную стенную газету. Ситуация понятная – старшаки ее послали, сама ничего придумать не может. Если Алик откажется – срыв обвалит на него, если Алик не справится – тем более. Только третий вариант не учла. Глядя холодными глазами на глуповатую тетеньку, Алик требует штат – из помощника и художника. В «художники» дают Гюзаль – светловолосую девочку с заплаканными глазами, а в «помощнике» с удовольствием отказывают. «Ерунда, — думает Алик, — помощник это для форса, не нужны нам слабоумные помощники», – и начинает тренировать персонал. «Я тебя знаю, у тебя брат – глухонемой», – говорит Алик – девочка плачет. Алик достает из портфеля банку с малиной – купил машинально по дороге у соседской бабки, вместо крыжовника, ставит ее перед девчонкой и говорит – Жуй… Всю жуй, всю». Девочка ненормально быстро ест. «Так, настройка работает», – думает Алик, – с оформлением решено, значит».

– Гюзалиха, глаза вытри, значит так, склеиваешь два листа ватмана, вон там, в углу в пыли валяются. Слева внизу рисуешь славную такую тетку в красивеньком облегающем платье, туфли на каблуку. Размеры вот такие. Голову можешь не рисовать, я тебе потом дам фотографию, скопируешь. Здесь вот – самолет-истребитель в облаках. Тут – красная роза. Ну, может, еще кой чего по ходу. Нос вытри. Заголовок скажу в конце. Жди пока.

Алик мчится домой – за информационными источниками, ручкой с тонким пером, цветными чернилами, мелованной бумагой и батарейкой. Теперь скачками назад, а то девчонка простаивает, а Ложка без батарейки только шелуху производит. По дороге – на последние («завтра найду где-нибудь, у Мухи займу»), берем еще малины. Эх, и курица ж ты классная, руководительница ты – не такие Алика в угол ставили, да он как-то в углу не застревает, не бывает с ним такого.

Следующие два дня Алик жил и работал – от учебы его с сотрудницей освободили. Он напряженно тер лоб, листал источники, а потом без передышки писал материалы (по форме – от монтажа цитат до фантастики, по сути – сатира сатирой) разноцветными чернилами. Покуривал сигарету, периодически кормил Гюзальку малиной, все время, удивляясь, как быстро она ее жрет. Каждый день отводил девчонку до подъезда, один раз зашел домой и починил кровать ее братца, а потом собрал и вынес на помойку горы мусора, не обращая внимания на бормотанье мамаши.

Работа шла, в целом – гладко. Девочка быстро поняла основное требования Алика – рисовать только то, что он говорит, ни шагу от замысла. А без вины он не наказывал. Рисовала она лихо, и обязательно вставит малиновую ягодку, надо не надо – но Алик одобрял натуралистический стиль. На последних этапах он увеличил дозу фруктов – в долг скупой Муха не дал, но марочки купил, с деньгами теперь нормально.

Нет, отлично работает рисователь, хороший темп, только взгляд какой-то у нее странноватый. Ну, чего ж удивляться – отец пьет, сейчас на пятнадцати сутках, мать – дура, брат – глухонемой, головой трясет, станешь странноватым, черт с ним со взглядом, взгляды – это мелкая подробность. Послушная, что хорошо.

Девочка трудилась, высунув язык, когда Алик убегал куда-нибудь, или с глубокомысленным видом прохаживался по коридорам, заглядывая в классы, или давал поручения своему агенту – Ложкину-младшему. В его присутствии она больше обводила контуры, не могла отвлечь внимания от фигурки «главного редактора», и все думала одну и ту же мысль. Бабушка, когда живая была, как утихомирится папаша и заснет, гладит ее по голове и говорит: «Вот девочка, есть такой – святой-хазрет Хызр. Он к тем приходит, которые никому не нужны, никто которых защищает, а все мучают. Он в разном виде приходит, кем хочешь выглядеть может. Он тебя спрячет и даст тебе такое хорошее, вкусное, наверное. И будет говорить, что делать – точно знает. И к тебе придет, не знаю только когда. Так». Девочка смотрит на Алика и думает: «Вот Аличек, он из класса на два дня освободил, а они меня толкают и обзывают, а сейчас нет – и к дверям не подходят. Аличек все говорит, что делать и всегда правильно так, и точно объяснит, и Зуфарке кроватку починил, а он все падал. И всю малину свою мне отдает, и много, а сам даже ни ягодки не съел. Аличек – не человек, Аличек – это Хызр, надо ему красивую тетку нарисовать и платье красивое»…

«I made meat cooked in beer1, – говорит, влетевшему в квартиру Алику натуральная блондинка Хизэр. «Ну, зачем же было портить два хороших продукта, – думает он в ответ, – пиво надо было дать мне в естественном виде, да и мясо было бы предпочтительней сырым, все равно на вкус лучше, чем у тебя получается. Ладно. Дайте только из этого приблатненного Амстердама выбраться»…

Реакция на газету «УЧЁБНИК» удивила даже избалованного крутыми поворотами (несмотря на небольшие года) Алика. Он то рассчитывал только на всешкольный просмотр в лучах скандальной славы, но… Восстановленная по хаотическому докладу Ложки (слушал под дверью), реакция здорово меняла всё. За достоверность Алик был спокоен, память у пацана отличная, а фантазии маловато.

Оригинал информации из директорской:

Директор: Н-н-да… мальчик изготовил пасквиль, хотя и слова такого не знает. Но заметьте – как проработан монтаж, и ссылки сделал, даже страницы указаны… Фантастический рассказ «Педотрон» – не без юмора, я бы сказал… Иллюстрации вполне уместны и стиль… «малиновый» орнамент – очень, очень мило, а вы говорите девочка слабоумная. Считаете, избавиться сейчас, пока он не перелез у вас… у нас в серьезные классы; непонятно, но дурно влияет? Да – было, знаете ли, недавно закрытое собрание, очень похоже… Да, ведь успеваемость то у вас… и так… Те-те-те… Ну, что… есть один вариант… тут у меня письмо, два места в школу с уклоном. В столице, между нами говоря. Да, да. Эксперимент. Не видать бы ему, конечно… На городском уровне удивятся, естественно, наши ученики известны – готовый контингент для колоний… Письмо – это от приятеля из министерства, в школы письма такие не попадают… Честно говоря, мне как-то жаль этого вашего «редактора», и я даже непременно переведу его в школу с уклоном, ну он же здесь пропадет. Может быть, и рисовальщицу вашу послать?… Н-ну, нет… Это же… вопросы, бегать мне еще не хватало… и выглядеть идиотом… а мальчик о себе позаботится, как я понимаю, опять же тетушка его, если что. Тем более через месяц я еду, наконец, преподавать язык в ГДР, и покидаю вашу… э-э-э. В общем, покидаю.

Классная руководительница: А газету как же?

Директор: Газету, безусловно, порвать и выбросить. Чуждые влияния в чистом виде (и откуда они их улавливают?), этого, ни вам, ни мне, только не хватало. И не афишируйте, ради бога, знаете, какие бывают люди в нашей среде. Повесьте прошлогоднюю, только год не забудьте… Кстати, а чем он лично вам то насолил, что вы его так не полюбили? Вот он Ложкину-младшему через тетушку пробил слуховой аппарат, я ее знаю прекрасно, она мне сама сказала. И вместе с ее сыном-радиолюбителем что-то там добавил – слышимость на порядок лучше, чем у серийного, мать Ложкиных к ним приходила, благодарила…

Сказать, что Алик смущен или растерян – значит сильно соврать. Покупаем Гюзальке самый большой кулек, нет – два кулька малины и отдаем ей ручку, чернила и бумагу. Вызываем Бегу (отчим Алика через ту же тетку устроил его папашу на неплохую работу, несмотря на судимость) и поручаем ему присмотреть, чтоб тормозную девчонку никто не обижал – Бега главный у школьных бойцов. Отдаем Ложке последний Мухин рубль – иди Ложка накупи себе семечек, ты ж грызун неутомимый. А газета – черт с ней, газета – это все узоры, подробности. Придумаем чего-нибудь поинтересней… «Алло, тетя Клара, здравствуйте, это – Алик…».

Алик улетает в Брюссель. На фотографии в журнале девица-симпопо в красном облегающем платье поглощает малиновое желе. «Вот уж ненавижу малину, – думает Алик, – как обожрался в раннем младенчестве с куста вместе с жуками, и блевал-дристал потом неприлично долго, так и ненавижу… Догадалась таки, что ноги делаю, поздновато правда, а я то думал – корова коровой. Говорил же – третий вариант, он у Алика всегда есть, Алик „или-или“ не любит. Ну, да, теперь все это тю-тю – подробности. Хотя — bedankt voor de hulp2 – конечно».

Второй экземпляр

У входа на базар ко мне подбегает маленький С. и говорит: «Дядя И., Баха „книжку“ продает». Что ж, круг товаров, предлагаемых Бахой, постоянно расширяется – это правильно, на «книжку» надо взглянуть, подозреваю здесь скрытую добавленную стоимость.