Уроборос - Екатерина Хаккет

Екатерина Хаккет

Уроборос

Пролог

Знаете, наверное, далеко не всем знакомо то чувство предсмертного ужаса и жалости к себе, когда тень в ярко освещенном дверном проеме становится всё больше, а шаги – всё громче и отчетливее. Вроде бы и время идет, и слышен скрип несчастных половиц под ногами твоего самого страшного кошмара… Но ты как будто выпадаешь из колеи реальности, ничего вокруг не замечая, и чувствуешь, как грудь от быстрого дыхания пережимает словно острыми терновыми ветвями. Тогда время утекает сквозь пальцы: тело, пронимаемое жаром, тебя больше не слушается, руки дрожат от напряжения, остекленевшие глаза широко раскрыты, а на губах застывает вопль отчаянья, который никто не может услышать из ныне существующих на свете людей.

Я Леон Винсент Дайм, и я попался. Остался без единого шанса на спасение и надежды на лучшее будущее. Пессимистично? Нет. Скорее я рассуждал куда более реалистично, чем обычно, прекращая без конца мысленно терроризировать себя вопросами «Почему я?» и «Почему именно со мной?». Сколько бы я ни бегал, ни искал ответы на вопросы и решение своих проблем, они нашли меня, и подтверждение этим словам, доказательство – силуэт, нависший надо мной, с потусторонними нечеловеческими глазами. Я пытался всё изменить: плясал под чужую дудку, унижался, просил, прятался, ревел как девчонка, но всё это было зря. Они неприступны, неразговорчивы, не идут на компромиссы. В глубине души я понял всё это с самого начала, но как дурак до последнего отказывался верить в происходящее. А теперь они здесь, и деваться мне некуда.

Дальше бежать бессмысленно, сопротивление бесполезно. Как только глаза, переполненные злобой и неиссякаемым гневом, обнаружили меня в самом дальнем углу комнаты, я понял, что это конец. Мне оставалось лишь смело смотреть в лицо опасности, принять удар на себя, но я и этого не мог, поддаваясь своим страхам. В последние секунды между жизнью и смертью я скорчился на деревянном полу подобно трусу, еле справляясь с немыми всхлипами сдерживаемых рыданий, после чего всё вокруг потемнело и растворилось в объятьях пустоты, наконец подарив избавление.…

Но это уже совершенно другая история.

Глава 1

Я жил в маленьком непримечательном городке, до которого никому не было дела. По телевизору говорили про катастрофы, убийства, митинги недовольных граждан, вооруженные конфликты, взрывы, а у нас этого никогда и не было, словно мы не принадлежали к остальному миру, медленно погружающемуся в хаос. Сколько я себя помню, у меня над головой всегда нависало чистое небо, а воздух никогда не пах гарью пожаров или взрывающихся машин. Я не знал ни голода африканских детей, ни холода и болезней людей, оставшихся без крова в огромных городах-мегаполисах. Я был совершенно обычным человеком, наивным юнцом, познавшим в своей жизни лишь боль утраты, и мечтал спокойно дожить до старости в счастье и гармонии с собой и окружающими.

А что случилось со мной потом, хотите узнать? Я и сам этого так и не понял. Начинался обычный вторник, обыденный рабочий день, а потом всё закружилось, завертелось, и я осознать не успел, как оказался в выгребной яме проблем и стал бороться за свою жизнь подобно зверю, загнанному в угол.

Я начну свой рассказ по порядку, с самого начала, с того самого вторника, изменившего всё раз и навсегда. Ведь хоть кто-то должен знать всё с самого начала.

В то утро я проснулся ровно в 6:30 под протяжно-мерзкие гудки электронных часов, что стояли на полу у моей кровати. В это время уже светало, и из-за ослепительного света восходящего солнца, бьющего через приоткрытые жалюзи, я еле заставил себя открыть глаза. Моргнул раз, второй, прогоняя дремоту, а потом практически на ощупь дотянулся рукой до ненавистного будильника, прекращая его вой, и вновь упал в теплую постель, по какой-то причине уставший и разбитый. Состояние было такое, словно я и не ложился. Тело ломило от усталости, а о хорошем настроении и бодрости духа вообще говорить не стоило: всё потому, что моя девушка, Джиллиан, из-за какой-то своей надуманной глупости ушла от меня ещё месяц назад, и с тех пор от неё не было ни слова. Она не выходила в социальные сети, не отвечала на домашний телефон, её мобильный был выключен.

Всё говорило мне о том, что она бесследно пропала (или делала вид), а я же просто не понимал, чем мог её так сильно обидеть. Слухи, что разносились как ветром по нашему городку, в один голос твердили, якобы моя Джиллиан бежала из этих мест с никому не известным мужчиной, оставив здесь всё, кроме денег. Но я не мог в это поверить, отрицая подобную клевету, ведь я её любил и всё ещё продолжаю любить. Она для меня всё.

Каждый новый день, не теряя призрачной надежды, я пытался дозвониться до неё, писал письма на электронный ящик, волновался как дурак, но она решила просто наплевать на мои чувства и игнорировала их дальше как ни в чем не бывало.

Я-то знал, что она никуда не уехала, знал, что она в городе. Я чувствовал это нутром, но смелости явиться к ней на порог мне не хватало. Всё было сложно. В какой-то степени я был жутким трусом и в сложившейся ситуации очень боялся вновь наткнуться на холодность, агрессию, непонимание, на болезненное безразличие в её стеклянных, цвета малахита, глазах и осознать, что мы больше никогда уже не будем вместе.

Мир меняется, и с большим трудом приходится меняться и мне. Я напоминал себе хамелеона, который подстраивается подо всё, проявляя свою стойкость, несмотря на неприятности. Вот именно поэтому я не мог так просто опустить руки и сдаться. На карту поставлено слишком многое, и жалость к себе может только усугубить ситуацию до безысходной. Мне нужно было держаться на плаву и найти курс в сторону места под названием «счастье». Иначе нельзя.

Я поднялся с кровати, и, медленно переставляя ноги, дополз до ванной комнаты, включив по пути компьютер. На часах тогда уже было 7:15, и, заметив эти цифры на дисплее электронных часов, я с горечью осознал, что выговор за опоздание на работе мне уже обеспечен.

Надо было стараться не падать духом, быстро одеться, позавтракать и сесть на автобус до центра города в 7:25, но в этот вторник я не мог заставить себя торопиться. Как я уже и говорил, мне было плохо как морально, так и физически.

В зеркале на фоне белого кафеля и душевой кабинки на меня хмуро уставилось совершенно незнакомое лицо: изможденный взгляд темно-карих, покрасневших глаз, темные растрепанные волосы, закрывавшие половину болезненно-бледной физиономии, впалые щеки и ярко выраженные скулы. Это был не я, а кто-то совершенно иной. Я не узнавал свое отражение в зеркале. Раньше моё лицо было более округлым, глаза горели энтузиазмом и решительностью, а уголки узких губ были всегда приподняты вверх.

Но теперь всё это в прошлом. И всё из-за Джиллиан и того, что она сделала со мной за какой-то несчастный месяц.

Я не торопясь почистил зубы, принял бодрящий душ, проверил почту в социальных сетях (от неё так ничего и не пришло), причесался и привел себя в порядок. К тому моменту время уже неумолимо приближалось к 8:00, и до следующего автобуса мне оставалось около получаса. Я очень хорошо запомнил этот промежуток времени, так как через какое-то мгновение моя жизнь из статуса «нормальной» резко поменялась на «полное безумие», всей ступней надавливая на педаль «газа»: с кухни на первом этаже нашего маленького дома меня позвала мама. Я ещё тогда удивился, почему она поднялась так рано, но без лишних вопросов молча вышел из своей комнаты в коридор второго этажа ей навстречу.

Я любил свою мать. Отец бросил нас, когда мне не было и четырех лет (даже сейчас, в свой двадцать один, я с трудом могу вспомнить, как он выглядел), и мы остались одни. Моя мама, Виола Дайм, всё делала для меня: всеми силами пыталась в одиночку поставить на ноги, доказывала, что я чего-то стою, тщательно следила за тем, чтобы я, как и она, получил должное образование и по совместительству мог заниматься любимыми хобби. Она подарила мне беззаботное детство.

И всё изменил один несчастный случай, после которого моя мать стала инвалидом. Мне тогда было всего тринадцать лет, совсем мальчишка, но весь груз ответственности, свалившийся на плечи, я ощутил очень сильно. Нет, Виолу Дайм не парализовало, она не стала умственно отсталой или ещё чем-то пострашнее – у неё просто появились огромные проблемы с левой ногой, которые моментально перечеркнули её карьеру танцовщицы в самом престижном городском театре и сделали из неё беспомощную домохозяйку, которую не решались брать на хорошую работу. Она любила петь и танцевать и, естественно, получила должное образование, ещё в детстве совместив для себя хобби и учебу (что в конечном итоге вышло для неё боком). А теперь она работала «два через два» в местной частной фирме за компьютером и отвечала на звонки недовольных клиентов. Работа её угнетала. Платили мало, а искать что-то новое она считала бессмысленным – на нас висели два огромных кредита (помимо надобности оплаты за дом и другие коммунальные услуги), да и моей матери на сегодняшний день было уже 46 лет (особо не побегаешь).