Темнейший князь (ЛП) - Шоуолтер Джена

Джена Шоуолтер

Темнейший князь

Информация о переводе:

Любое копирование без ссылки на группу и переводчиков ЗАПРЕЩЕНО!

Переводчик и редактор: Shottik

Русифицированная обложка: inventia

Пролог

Часть 1

Реальность Ратрат

Много тысячелетий назад

От жесткого удара у мальчика сломалась челюсть. Он рухнул на каменистую, покрытую сажей землю, сплевывая кровь и зубы. Воздух из легких выходил со жгучей болью, пока звезды плясали перед глазами, а желудок наполнялся кислотой. Он исцелялся быстрее большинства, его кости быстро срастались, но боль продолжала усиливаться.

Коготь, мужчина, ответственный за его нынешние страдания, пнул его по ребрам.

— Кода мы дает тебе еду, ты ее ешь. — Последовало еще два удара. У этого зверя-переростка имелись рога, клыки и мышцы поверх мышц. Как и все остальные в этой реальности он носил набедренную повязку для «легкого доступа», щитки на голенях и ботинки из камня. — Понял?

Между хриплыми вздохами мальчик усмехнулся.

— О, я понял.

Даже с текущей из рта и ушей кровью он продолжал изучать окружение. Холмистая пустошь, полностью лишенная растительности, переполненная бессмертными каннибалами, насильниками и убийцами, которых изгнали из их миров. Наступила ночь, лагерь освещали костры… где заключенные жарились на вертеле, их тающая плоть капала на шипящее пламя.

Налетел резкий ветер, тревожа раны Грязи и возвращая его размышления к Когтю.

— Под едой ты подразумеваешь бедро другого пленника. Ты можешь взять свою еду и…

Его оборвал удар.

— Месяцы назад ты упал с неба и мы приняли тебя с распростертыми объятиями. У тебя не было имени, поэтому мы дали тебе его. У тебя не было дома, поэтому мы приютили тебя. Твой разум был чист, и мы подарили тебе воспоминания. И так ты платишь за нашу доброту?

Доброту? Он горько рассмеялся, только чтобы захлебнуться кровью, поскольку… как он решил… сломанный кусок ребра пробил легкое.

— Ты назвал меня Грязью. А ваше драгоценное убежище? Крохотная глиняная хижина, битком набитая пленниками, закованными в цепи.

Что же касается его воспоминаний, он содрогнулся. Ужасные поступки, которые эти ужасные мужчины совершили с ним и другими…. Часть его готова была на все, чтобы очистить свой разум. Другая часть предпочла ужасы полной пустоте. Насколько это печально? Он просто… Он хотел знать правду.

«Кто я? Как сюда попал? Почему я здесь? Есть ли у меня семья, отчаянно пытающаяся меня спасти?»

Острый приступ тоски чуть не разорвал Грязь надвое. «Здесь так много людей, Но я чувствую себя таким одиноким, всегда одиноким».

— Ты смеешь жаловаться? — Ноготь пнул Грязь по затылку.

Слезы защипали ему глаза, и его охватила паника. Показав слабость, ты дашь оружие своему врагу. Как можно быстрее он сморгнул слезы. Если кто-нибудь заметил блестящую каплю…

— Слезы? — Коготь радостно рассмеялся. Растущая толпа зрителей тоже загоготали, и Грязь пристыжено опустил голову. Надеясь отвлечь Когтя, Грязь сказал:

— Ты ошибся. Я не был полностью лишен воспоминаний.

Всякий раз закрыв глаза, он видел на повторе один момент. Отголосок прошлой жизни.

— Скажи мне, что помнишь свою мать, и я пойду за ней ради тебя.

Еще один жесткий удар, в этот раз в висок.

Приступ головокружения и страданий, и смех возобновился.

Зрение затуманилось, Грязь протянул руку, молясь, чтобы кто-то, кто угодно, помог ему. Кто-то наступил ему на запястье, сломав кость. Острая боль пронзила руку. Слишком сильная для одного человека. Тем не менее, избиение все еще ни шло ни в какое сравнение с чувством одиночества.

Посыпался град ударов. Его мозг ударялся о череп, тело блаженно онемело. Глаза опухли. Избиение отошло на второй план, когда нахлынули воспоминания.

Я стою с мальчиком, которого не знаю. Не уверен, почему мы вместе и как оказались на облаках. Только знаю, что его присутствие утешает меня.

Красивая женщина с вьющимися черными волосами и безупречной черной кожей выходим из туманной дымки. Она была одета в струящееся платье цвета слоновой кости, ее бело-золотые крылья плавно двигались вверх и вниз. Вверх и вниз. Я испытываю перед ней благоговейный трепет. Она ангел или Посланник? Может быть, гарпия или птица-оборотень? Варианты безграничны, поскольку каждый миф и легенда основаны на правде.

Я чувствую связь с ней. Она… моя мать?

Мое сердце подпрыгивает от этой мысли, но я не уверен испытываю радость или страх. Она приземляется, и в ее ярко-голубых глазах блестят слезы. Тогда она определенно не гарпия. И не оборотень. Каким-то образом я чувствую, что эти виды придерживаются моего правила: слезы равняются слабости, а слабость необходимо устранять.

Шмыгнув носом, она присаживается перед нами на корточки. У другого мальчика бронзовая кожа, черные волосы и такие же ярко-голубые глаза. И у него тоже есть бело-золотые крылья. Связаны ли эти два явления? Мы все родственники? Как я выгляжу?

— Я так сильно люблю вас обоих, — говорит она. — Этого не должно было случиться. Предполагалось, что вы спасете нас, не… — Всхлип. — Если бы был другой путь… вы просто… Вам не следовало рождаться. Он все узнал, и теперь хочет вашей смерти.

Моу желудок переворачивается. Как она могла любить нас, но также желать, чтобы мы никогда не рождались? Кто «он», и почему этот он хочет нашей смерти?

Задрожав, она кладет одну влажную руку на меня, а вторую — на крылатого мальчика.

— Я сделаю все возможное, чтобы вас обезопасить, но…

Позади нее появляется мужчина, окутанный тенями. Он был высоким… гигантским… и очень мускулистым. Женщина мучительно всхлипывает. когда кончик его копья из оникса пронзает ее спину и выходит из груди. Цвет отливает ее щек, когда кровь начинает хлестать из раны, пропитывая мантию. Из уголков ее рта текут алые струйки.

Я знаю, что должен быть напуган, взбешен, но не чувствую ничего. Я смотрю поверх женщины снова, с любопытством разглядывая мужчину, который ее убил. Тени искажают его облик, скрывая личность.

Другой мальчик хватает мою руку и тянет назад к стене порталов… дверей в другие миры, реальности и измерения. Страх искажает его черты. Он открывает рот, чтобы заговорить и

Воспоминание закончилось как и всегда: резко и на самом ключевом месте.

Комок встал в горле Грязи, заглушая крик отрицания. Почему он больше ничего не мог вспомнить о том мальчики, женщине и ее убийце?

«Должен выяснить!»

Его грудь сжалась.

«Почему я никогда не должен был родиться?»

При следующем ударе Когтя реальность затмила фантазию, и благословенное оцепенение ушло. Очередной удар. Его легкие опустили, вновь выпуская воздух. Еще удар. Нервные окончания протестующе завыли. Опять удар. Его вырвало кровью и желчью, и толпа одобрительно загудела.

«Не кричи. Игнорируй боль».

Коготь пнул по задней части бедер, проревев:

— Мясо лучше размягченное, да?

Грязь попытался сделать вдох, когда раздались смешки и крики согласия.

«Дыши. Нужно просто дышать. Нет, нет. Нужно встать. Нужно убить!»

Желание захлестнуло его. Он почувствовал себя так, словно рожден для убийства таких мужчин. Как будто жил без всякой цели.

«Я отрублю Когтю руки и ноги, чтобы он мог сопротивляться или сбежать. Затем вырву его зубы один за другим, оторву член и засуну крошечный придаток ему в глотку. В конечном счете…

Я убью остальных. Медленно».

Его губы медленно растянулись в улыбке. Ненависть опалила вены. Горечь сковала его мысли льдом. Месть жила и дышала в Грязи.

Коготь нахмурился.

— Ты находишь это смешным?

— Да. — Слова прозвучали невнятно, но ему было все равно. — Мертвец пинается.

Зарычав, Коготь пнул его между ног.