Что мы делаем в постели: Горизонтальная история человечества - Фейган Брайан

Брайан Фейган, Надя Дуррани

Что мы делаем в постели: Горизонтальная история человечества

Переводчик: Екатерина Иванушкина

Научный редактор: Надежда Проказина

Редакторы: Ольга Нижельская, Елена Травкина

Издатель: Павел Подкосов

Руководитель проекта: Александра Шувалова

Арт-директор: Юрий Буга

Ассистент редакции: Мария Короченская

Корректоры: Елена Воеводина, Ольга Смирнова

Верстка: Андрей Ларионов

Иллюстрация на обложке: Nastatic / iStock / Getty Images

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Brian Fagan and Nadia Durrani, 2019

Originally published by Yale University Press

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2024

Трейси Эмин, «Моя кровать». Современная галерея Тейт (Лондон), 1999 год[1]

Посвящается Мэтту

Введение

«То, чего нельзя сделать в постели, не стоит делать вообще», – пошутил однажды Граучо Маркс[2]. И, похоже, он был прав, поскольку во все времена люди делали в постели практически все. Древних египтян кровать связывала с загробным миром, в эпоху Уильяма Шекспира она стала местом дружеского общения, а во время Второй мировой войны Уинстон Черчилль из-под одеяла правил Британией.

Однако в наши дни кровать задвинули подальше. Сомнологи советуют использовать ее только для сна и секса. А большинство современных историков и археологов вообще игнорируют – возможно, из-за того, что за ней закрепился статус «частной территории». Об истории постели и о тех ролях, которые она играла в человеческих судьбах, написано удивительно мало. Между тем кровать, где мы по-прежнему проводим треть своей жизни, могла бы рассказать много интересного. То, что происходило с нашими предками в постели, охватывало практически все, от рождения до смерти, и даже больше. Поскольку материал для книги представлялся почти необъятным, мы решили упорядочить наши «постельные рассказы», разбив их по темам, и, выбирая самое интересное, создать новую, «горизонтальную» историю.

Секс, рождение, смерть, трапезы, политические решения, интриги и заговоры, страхи и сновидения – этот альковный театр вдохновлял многих художников. Один из повторяющихся мотивов в христианском искусстве средневековой Европы – изображение трех отдыхающих на ложе обнаженных мудрецов, осененных божественным откровением. Господа художники XVIII века предпочитали обращать свой взор на женщин – нагих, лениво раскинувшихся среди смятых простыней и, возможно, беспомощных перед сверхъестественными существами или экзотическими животными, как на картине Генриха Фюсли «Ночной кошмар» (1781). Когда в 1787 году французский художник Жак Луи Давид писал портрет Сократа на смертном одре, он представил семидесятилетнего философа полным жизненных сил: образ воплощал сопротивление неправедной власти накануне Великой французской революции. В творчестве художников встречались и пустые кровати – например, постель на картине Ван Гога «Спальня в Арле» (1888) с разоблачающим кроваво-красным покрывалом или «Кровать» Роберта Раушенберга (1955), где стеганое одеяло запачкано лаком для ногтей, зубной пастой и красками. Совсем недавно автор инсталляций Тихару Сиота, сплетая воедино представления о женской болезненности, слабости и мифологию, создавала завораживающие, почти потусторонние образы, например в таких работах, как «Во время сна» (2002), где женщины в белых ночных сорочках спят на больничных койках.

Возможно, самым известным из всех постельных изображений в искусстве стала «Моя кровать» (1998) британской художницы Трейси Эмин. В момент вдохновения Эмин выставила свою не убранную после расставания с партнером кровать – со скомканным одеялом, с разбросанным нижним бельем в менструальных пятнах крови, с пустыми бутылками, сигаретными окурками и использованными презервативами. Произведение встретили с большим сарказмом, причем не только потому, что люди усомнились, «искусство» ли это, но и потому, что кровать сегодня воспринимается как сугубо приватное место, которое в приличном обществе не стоит ни обсуждать, ни тем более показывать. Однако такое восприятие сформировалось сравнительно недавно. В раннее Новое время, которое историк Кэрол Шаммас в шутку назвала «веком кровати», именно этот предмет мебели часто выставлялся в главной комнате жилища на всеобщее обозрение как самое дорогое и ценное из всего, что могла позволить себе семья. Впрочем, наша одержимость постельной темой имеет гораздо более давнюю историю.

О том, на чем спали наши самые древние предки, у нас нет практически никаких свидетельств. Они жили в сердце Африки в окружении хищников, ночуя поначалу на деревьях, а позже – в гротах, пещерах или на открытых стоянках, тесно прижимаясь друг к другу перед согревающим их очагом. А как иначе можно было защититься от диких зверей по ночам? Прирученный огонь не только давал тепло и горячую пищу, но и обеспечивал безопасность, позволяя людям, собравшимся вместе, спать после наступления темноты. Он дарил свет и покой во мраке первозданных ландшафтов, где промышляли ночные хищники. Легко представить себе охотников, сидящих вокруг пылающего очага, пламя которого трепещет в темноте: на мгновение во мраке вспыхивают чьи-то глаза – это дикие звери бродят вокруг в поисках добычи или брошенных подальше от огня костей. Когда сгущалась тьма, средоточием человеческой жизни становились каменное убежище и обогревающий его костер.

Самые древние из известных лежанок для сна были обнаружены в пещере в Южной Африке. Выкопанные в полу ложа были покинуты людьми около семидесяти тысяч лет назад. Оказывается, протогерманский корень слова bed (кровать)[3] означает «место отдыха, вырытое в земле». Это значение вполне уместно, причем не только потому, что первыми кроватями были земляные ямы, но и потому, что кровать всегда служила местом отдыха – хотя использовалась также для многих других целей.

В современных, хорошо отапливаемых домах мы забываем об уязвимости наших предков перед природой и окружающей средой, но то, как и где человек спал, всегда имело решающее значение и для обогрева, и для безопасности. В климате с преобладанием отрицательных температур, как было в позднем ледниковом периоде или всего несколько столетий назад в канадской Арктике, люди, когда наступали холода, а дни становились короткими, буквально впадали в спячку, прячась под грудами мехов. Четыре тысячи лет назад жители Баффиновой Земли проводили многомесячную полярную ночь в зимних жилищах в полусонном состоянии, прижавшись друг к другу под толстыми и теплыми шкурами овцебыков, заранее оставив под рукой съестные припасы и топливо.