Улыбка Хатшепсут - Ирина Горюнова

Ирина Горюнова

Улыбка Хатшепсут

© И. Горюнова – стихи, 2009

Прорастая в вечность, как цветок…

Ирина Горюнова вступает в поэзию в парадоксальное время. С одной стороны – небывалый расцвет поэзии, изобилующий всеми оттенками самовыражения (с каждым днем все трудней найти в ней свое место!), с другой стороны – дефицит читателей (с каждым днем до них всё труднее добраться!). Словно прирост поэтических имен обратно пропорционален числу читателей: частенько приходится бывать в аудиториях, где поэтов слушают только поэты или втайне пишущие…

И всё-таки потребность в поэзии несомненна, спрос на нее неслучайно будет откликаться на предложение. Предвижу и читателя, который (из простого любопытства или по толчку интуиции) возьмёт в руки книжечку Ирины Горюновой и вдруг почувствует притяжение ее мятущегося женского сердца.

Скажи мне кто ты:Не моя льПечаль, звучащаяВ рояле…

Сборник Ирины Горюновой, объединенный требовательным и – я бы сказал – ненасытным темпераментом автора – тем не менее как бы распадается на три части: разделение это чисто литературное, эстетическое. Для меня наиболее интересное – вторая и, особенно, третья часть (верлибры). В первой части Ирина еще в плену традиционной поэтики с её расхожим словарем, от чего искренность ее переживаний заглушается порой некоторой театральностью выражения:

Ты меня одари адом,Коль иным одарить нечем.

Но и здесь уже – свой голос, свои удачи:

Зона турбулентности земная,Вихревой таинственный потокСвою мощь и силу набирает,По нему иду я как хмельная,А куда: на запад, на восток?

Я иду: мечтая, сострадая,В мирозданье просто запятая,Но стихи свои в него вплетаю,Прорастая в вечность как цветок.

Во второй части – бунт! Ирина, словно пресытившись книжным романтизмом, гневно врывается в область современной лексики, она предстает перед нами саркастичной, беспощадной к себе и к окружающим. В ее стихах появляются резкость, раскованность и рискованность («Алиса играет ежами в крокет», «Господа, вы сегодня обнулены?»)…

Зато в третьей части, где рифма не нужна, на мой взгляд наиболее цельно и глубоко выражается ее женская нежность и удаль, ее боль и та женская мудрость, которая рождается болью.

там в полном одиночестве я гораздо ближе к тебе, чем здесь.расстояния измеряются отношением.

Возможности поэта определяются по его лучшим стихам. Сегодняшние достижения отсылают нас к завтрашним – вложение с «процентами»:

Мое тело татуировано картой мираИ на нем пульсирует маленький земной шар.Увеличиваясь в размерах, он растет и растет,И постепенно становятся видны страны, города,Улицы, крыши домов, машины, люди…Растет земной шар, и я ищу на нем твой дом,Тебя, чтобы рассмотреть твои глаза,Заглядывающие в моё сердце и вопрошающие:Ты есть?

Только женщина вправе отождествлять себя с жизнью (первое женское имя – Ева, кстати, как раз означает «жизнь»!), с самой Землёй и Вселенной. Горе тому, кто это не понимает – тому и достается кара:

Я – зеркало мира. Но больше не отражаю тебя.

Из книги «Отражения слов»

Нищая

В истлевших и мокрых газетах,В неоткровенных приветах,Во мгле и тумане, и грязи,Где улиц сливаются вязи,И гул подумолкших фантазийСредь рубища, вшей, косоглазийСкрывается в гулких мостах…

Там бродит душа неприкаянно,С отчаяньем нитями спаяна,И с горечью браком повязана,И словно кому-то обязана,На царство ничье не помазана,Сама же собою наказанаНечаянно, впопыхах…

Скрывается тщательно-тщательноИ прячется рванью старательно,И в рубище, кутаясь стылое,Таит осознанье постылоеТого, что бытье заунылоеНе холит её и не милует —Сквозь кожу хлестает вразмах.

И нет ни спасенья, ни чаянья,Бездомности горечь отчаяньяНа паперть утянет за грошиком,В руке её хлебушек крошится,Душою и телом неможется,Лишь птицы склюют это крошевоИ тризну споют в небесах.

Не люби меня

Не люби меня, пожалуйста, не надо,Не тревожь души спокойной сон,Не хочу, чтоб стылость снегопадаПревратилась в бешеный циклон.

Не люби меня, тебя я заклинаю,Не люби меня, тебя я не хочу,И тогда от марта и до мая…Я тебя, сжав губы, промолчу.

Уходи, пока снежинки тают,На моих не трепетных губах,Уходи, пока я отпускаю,И пока нет солнца в облаках.

Уходи, не вздумай оглянуться,Уходи же, это мой приказ!Уходи, не дай же мне очнуться,Чтобы не остаться… про запас.

Конфета

Ты снял обертку от конфеты,Шуршащий фантик на полу,Я многозначность буквы фиты,Тебе приснилась наяву.Что ты увидел в силуэте?Биенье жилки на вискеИль то, что стоимость конфетеМедяк в крестьянском туеске?

«Поёт гобой…»

Поёт гобой,И я с тобойПрощаюсь вся в слезах…Поёт гобойПро сон с тобой,Про ночи в поездах.Кривит лунаОбрывки сна —Хватаюсь за мираж,Но я однаИ пью до днаНенужный эпатаж.

Норны

Фатальность бытия куражится,Порой выделывая па,Или мне это только кажется,Слепые норны волшебстваВплели случайно нить искрящуюВ холстину жесткую судьбыТакую искренне щемящую,Среди безумной суеты,Что замирает сердце птахоюИ недоверчиво стучит,Пугает мистикой и страхамиИ потихонечку скулит,Боится вкус медово-пряного,Миндально-цианистого дараВоспринять в качестве приданогоСредь гомонящего базара.

«Скажи мне кто ты…»

Скажи мне, кто ты:Друг ли, враг,Что человеческого родаИскусит сделатьПервый шагТем, что зовет туда природа?Скажи мне, кто ты:Не моя льПечаль, звучащаяВ рояле…Скажи мне, кто ты,Мне не жаль,Что ты настолькоНереален.Скажи мне!Искусом твоимИ так отравленаСмертельно,То демон илиХерувимПоёт мне песниКолыбельнойСвою тоску,Свою печаль,Узлом завязывая вены,И раздирая невзначайСтруной натянутыеНервы —Неважно. Линия судьбыУже сплеласьС твоей в гордиевТот узел, что и отречасьУже отравленНостальгией.Скажи, скажи ведь ЭТОТЫВсе клетки тела запечаталСвоею матрицей чертыИ надо мною не заплакал?

«По снегу позёмка…»

По снегу позёмка,Спускаюсь в подземку,Иду по бульварамИ по тротуарам…Я еду в маршрутке,Считая минутки,В автобусе езжу,И брежу, и грежу,Мечтаю о чуде…Но всё меня студит,И все меня судят,А счастья – не будет…

Я люблю ромашки или песнь волка

Я люблю ромашки, колокольчики, васильки,Пить не люблю из чашки и расширять зрачки,Выламываясь из тела своей оборотною сущью,Так чтобы жизнь звенела туманной ночною глушью.Я не люблю сумрак ночи, мчась с окровавленной мордойИ раскаленною пастью, взбивая лапами воздух.Я не люблю репейник зубами тащить из шкурыИ когда ветер веет и когда бабы – дуры.Я не люблю, когда скука томит меня зовом плоти,Я не люблю разлуку, что просто меня изводит.Я не люблю ногами топтать неокрепший росток,Я не люблю словами шептать, что я одинок.Люблю же, поднявши морду, выть с тоской на луну,Люблю головою гордой склоняться в твоем пленуИ голосом хриплым рыкнуть, свою укрощая страсть:К тебе я смогу привыкнуть, ТЕБЕ отдавая власть.

Душа

Она такая маленькая и пятнистаяКак перепелиное яйцо…Местами светлая, а где-то мглистая,Во мне свивается кольцом.Я кутаю её, как в вату,В обёртку своего тела —Это мои латы,Она в них давно прела,Билась, хотела на волю,Рыдала в моей грудиО том, что душно в неволеПо лабиринтам бродить,Дождить грехами смешными,Судить других свысока,Любить не тех, инымиПутями б рвануть в облака…Она тосковала хрупкая,Любила в куклы играть,Кричала: «Пусти меня, глупая,Пусти, я буду летать!»И я отпустила бессильнаяСдержать ее, уберечь,Душа моя своекрыльнаяВвинтилась штопором в смерч,Ввинтилась, сверкнула молнией,Упала ослепшая вниз…Что же ты, моя ро́дная? Что же ты?Поднимись!Но нет мне ответа более…Померкла и сжалась в ноль,Не надо ей больше воли иНе манит ничья юдоль.Я кутаю её, как в вату,В обёртку своего тела,Недужную, виноватуюЗа то, что она взлетела…

«На свете бывает так, когда уже поздно…»