Песец подкрался незамеченным - Михаил Михеев

Михаил Михеев

Дилетант галактических войн

Пролог

Как это часто и бывает, великая империя рухнула в одночасье. Государственный переворот — обычное дело. Просто на этот раз мятежники не имели достаточно сил чтобы, взяв штурмом дворец и убив императора и его семью, удержать власть — слишком непопулярны были их вожди в армии. Генералы и адмиралы, разбросанные по разным планетам и базам, дружно рванули одеяло на себя — и оно не выдержало, расползлось на лоскутки. Государство, еще недавно включавшее в себя больше полутысячи миров, раскололось на несколько сотен объединений размерами от одной планеты до пяти-семи звездных систем. В одних правили избранные народом президенты и губернаторы, на других — самопровозглашенные короли. Какие-то миры, в основном, аграрные, жили мирно, на других, чаще всего индустриальных, кипели гражданские войны. Ничего, кстати, удивительного, крестьяне — народ степенный и, как правило, неприхотливый, если нет проблем с едой, обеспечен минимальный комфорт, а власть более-менее заботится о порядке, крестьянин без особой нужды воевать не пойдет. Индустриальные же миры часто элементарно оказывались на грани (а иногда и за гранью) голода. А тут еще некоторые генералы-адмиралы, а иной раз и полковники (был даже один шустрый лейтенант, которого, кстати, так и не прибили — сам помер, своей смертью, если можно так назвать экзотическую болячку, подхваченную в молодости и толком не залеченную), не мудрствуя лукаво, объявляли себя императорами. Ничего, кстати, необычного — предок последнего императора сам когда-то начинал удачливым адмиралом, оказавшимся в нужное время в нужном месте. Вспыхивали войны, создавались и распадались коалиции, галактика кипела, как котел.

Как всегда, нашлись желающие погреть руки у чужого огня, даже если это не мирный костер или уютная домашняя печь, а всепожирающее пламя лесного пожара, готовое поглотить все вокруг. Извне, из-за границ империи хлынули толпы любителей легкой наживы — чужаки, не имеющие с людьми ничего общего, пираты, на которых вдруг прекратилась охота, солдаты Забытых миров, заселенных во время Великой экспансии и отколовшихся или потерянных во время краха Первой империи. Эти, не без основания считавшие себя брошенными когда-то на произвол судьбы и гордые тем, что сумели выжить в одиночестве, были особенно беспощадны — они мстили имперцам за свое унижение, за долгие столетия лишений, которые миновали жителей больших планет. Если чужаки, как правило, грабили и убивали, в основном, тех, кто подвернулся под руку, а пираты грабили, насиловали, но убивали, как правило, опять же тех, кто оказывал сопротивление, то высаживающиеся со своих допотопных звездолетов варвары Забытых миров убивали с удовольствием и неприкрытым садизмом, оставляя за собой мертвые, выжженные планеты. Причем страдали как раз не жители центральных планет, неплохо защищенных и имеющих приличные флоты и большие гарнизоны, а окраинные сельские миры, заселенные недавно и сами еле сводящие концы с концами. Пытаясь защититься, их жители сами брались за оружие и пытались оказывать сопротивление, порой, небезуспешно, во всяком случае, кое-кто из пиратов и варваров украсил собой ветки деревьев, причем отнюдь не в качестве элементов икебаны, да и чужаков мирные фермеры резали почем зря. В результате одиночные пиратские корабли теперь рисковали совершать налеты редко, чаще объединялись в целые флоты, да и Забытые миры все чаще начали сбиваться в кучу… Словом, бардак начался нешуточный.

Однако оставались и те, кто был верен присяге. Их было немного, у них не было единого лидера, часто они даже не знали друг о друге, но они были. Зачастую они имели под своим началом небольшие армии и флоты, хотя чаще — полузаброшенные базы на Богом забытых планетах и фортпостах. Они честно пытались выполнить свой долг, удерживая границы и первыми принимая на себя удары врагов и их силы таяли, как лед под жарким солнцем. Последние солдаты некогда великой империи…

Эскадру контр-адмирала Гасса известие о перевороте застало в глубоком космосе, в стороне от звездных путей. Эскадра выполняла плановые маневры, обкатывая новый линкор. В принципе, те же учения, совмещенные с ходовыми испытаниями корабля новой серии, совершенно обычное явление, имперский флот мог позволить себе не экономить на вооружении и новые модели кораблей появлялись достаточно часто, хотя порой это приводило к проблемам — новый корабль это новые серии механизмов, часто новые системы вооружения и ремонтировать неисправность иной раз бывало достаточно сложно. Именно отсутствие единой стандартизации механизмов частенько оказывалось раньше ахиллесовой пятой флота, поэтому новые корабли всегда тщательно обкатывали, стремясь сделать их системы максимально надежными. Этим и занимался сейчас Гасс, проводя последние испытания корабля перед запуском его в серию. Остальные корабли эскадры, в принципе, охраняли грозный прототип, хотя, конечно, учения для экипажей тоже штука нужная.

В тот момент, когда пришло сообщение, совет капитанов, собранный Гассом, решал очень важный вопрос — что делать с третьим механиком крейсера «Ураган», который из подручных материалов собрал самогонный аппарат и гнал самогон в огромных количествах. Ничего удивительного в этом, в общем-то, не было — на любом корабле можно найти пару таких агрегатах, а на громадных линкорах и авианосцах их, бывали случаи, работало по дюжине и больше. Каждый опытный капитан смотрит на это сквозь пальцы — в походе по уставу сухой закон, а матросам необходима разрядка. Ничего страшного, если какой-нибудь старшина пропустит после вахты стаканчик-другой. Главное — неофициально и тихо, чтобы никто не видел. Матрос доволен — и выпил, и нервы себе пощекотал самим фактом того, что храбро занимался тем, за что положен трибунал. Во всяком случае, теоретически — за последние полста лет прецедентов не отмечено. Капитан тоже не в обиде — матросы не кучкуются по углам и не шепчутся на темы вроде «и зачем нам эта война (поход, учения, погрузка… нужное подчеркнуть, недостающее вписать), мужики»? Вдобавок с ними всегда можно сыграть в доброго отца-командира, вызвав к себе кого-нибудь помоложе, сунув под нос написанный кем-нибудь из офицеров рапорт, грозно выругать, вскипеть от гнева и, когда парень уже готов будет от страха перед неминуемым наказанием потерять сознание или хотя бы наложить в штаны (опять же теоретически можно и в штрафную роту угодить), выдать что-нибудь вроде «ладно, парень, я своих не выдаю и попробую замять дело, это, конечно, тяжело, но ты хороший матрос, но смотри у меня»… Это тоже позволяет малость поднять авторитет капитана в глазах молодежи — просто, надежно, все так делают. Со старослужащими этот номер, конечно, не пройдет, но таковы уж негласные правила игры, все их понимают и принимают.

Сейчас делу дали ход лишь потому, что механик запил сам, перепутал «плюс и минус» и в результате взорвался блок охлаждения синхронизатора. Дело было, в общем-то, плевое, никто не пострадал, нагрузку приняли на себя дублирующие системы, а сам блок заменили часа за полтора, однако виновного все равно надо было найти и прилюдно высечь.

Можно сказать, механику повезло — крах империи был несколько важнее самогонного аппарата. Пока механик тихо-тихо, бочком смывался из кают-компании, совет капитанов уже решал, как жить дальше, хотя решать-то, в общем, и нечего было. Фокус был в том, что Гасс никогда не был предан империи, но он всегда был предан императору. Старая история, достойная сентиментальных романов для подростков — много лет назад его, еще пацана, оставшегося без родителей, погибших в очередной войне, кредиторы отца выбросили на улицу подыхать. Выжить в современном городе иной раз сложнее, чем в джунглях, особенно если ты слаб и не имеешь опыта. Скорее всего, мальчишка погиб бы, но вмешался случай. На планету прибыл сам император — знаменитые местные курорты он ценил ничуть не меньше простых смертных. А сын его, парнишка чуть старше Гасса, отправился самостоятельно искать приключений, ловко обманув охрану. Он то и притащил на собственном горбу в летнюю императорскую резиденцию пацана со сломанной ногой и начавшейся гангреной. Приволок и сказал «он останется здесь» и никто не посмел ему возразить.

Смешно, но мальчишка поступил, как потом выяснилось, и умно, и дальновидно. Конечно, на первых порах от Гасса особого толку не было, да и что с него было взять в таком возрасте? Однако со временем спутник принца по всевозможным сомнительным похождениям, превратившийся из уличного оборванца в лицо, приближенное к трону и никогда не забывающий, кому он обязан жизнью, вырос и стал доверенным человеком принца, а позже, когда тот вошел на престол, и императора. Он получил отличное образование с военным уклоном и превратился в этакую смесь офицера для особых поручений и личного телохранителя императора. Именно он сорвал первую попытку покушения на императорскую семью, в одиночку прикрывая отход своего сюзерена и задержав в узком коридоре два десятка заговорщиков до тех пор, пока не подоспела помощь.