Пятеро ребят и одна собака - Рене Реджани

Часть I

Глава 1. Тури и его оркестр

Джанджи сломя голову бежал вниз по пыльной тропинке, а за ним неотступно мчался Том. Джанджи опаздывал. Вокруг было столько соблазнов, что пятилетний малыш никак не мог устоять. Он набил себе живот и карманы инжиром, разумеется, чужим, но настолько душистым и сладким, что до сих пор, даже во время бега мальчик ощущал его аромат где-то между языком и нёбом, а тем временем в карманах нежные ягоды постепенно, превращались в густую липкую массу.

Том тоже принимал участие в грабеже, но разве может пудель оценить по достоинству вкус зелёной кожицы инжира? Он выплюнул её, помотав головой. Том был собакой и этим всё сказано.

Но «собакой» в хорошем смысле слова, как можно назвать любя или в шутку даже человека. Том был очень умным и совершенно необыкновенным, самым умным и самым необыкновенным из всех собак, живущих на земле, и среди пуделей в особенности. Представьте себе, он умел разговаривать! Конечно, не со всеми, а только с Джанджи, и самое удивительное, что оба они прекрасно понимали друг друга.

Итак, Джанджи с Томом бежал вниз по тропинке: малыш опаздывал на весьма важное свидание.

Когда он подбежал к калитке маленького садика, если только можно назвать садиком пространство в четыре квадратных метра, окружённое облезлым миртом, с одним-единственным деревом, дающим жалкую тень, то услышал звуки крохотного оркестра.

«Ох, как мы опоздали!» - подумал Джанджи и свернулся, словно блинчатый пирожок, чтобы незамеченным прошмыгнуть между калиткой и живой изгородью в садик.

Но не тут-то было! Малыша заметили.

Розалия, не переставая потряхивать тамбурином, сердито взглянула на него. Антонио с упрёком покачал головой, растянув мехи аккордеона гораздо больше, нежели требовалось. А Джузеппанджело, по прозвищу Карчофо-Артишок, из-за того, что волосы у него на голове всегда торчали точь-в-точь как листья артишока, чихнул от радости, подмигнул и, ударив по струнам гитары, стал раскачиваться во все стороны.

Даже слепой догадался бы, что опоздавшие, наконец, прибыли.

В самом опоздании не было ничего страшного. Никто не стал бы ругать Джанджи, никто не оставил бы его без обеда; к тому же малыш уже подкрепился инжиром. А нередко случалось, что за целый день у него во рту не бывало и этого. Больше всякого наказания Джанджи огорчил печальный взгляд Тури, прекратившего вдруг играть на кларнете.

Тури?

Но кто такой Тури?

О нём можно говорить очень долго, но достаточно и нескольких слов.

Тури - человек очень хороший. Вот и все. Очень хороший!!

Несчастья, как правило, обрушиваются на людей самых добрых, самых беззащитных. Тури ребёнком потерял родителей и остался один. Он был тогда слишком маленьким, чтобы понять - как и почему всё произошло, - и до сих пор не мог найти ответа на эти вопросы. Мальчик немного поплакал, сидя на ступеньках церкви, а потом отправился бродить по улицам в поисках какого-нибудь дела, чтобы заработать на кусок хлеба. Тури не умер, но голодать ему пришлось немало, особенно вначале.

Малыша Джанджи юноша любил, как родного сына. Когда кончилась война, здесь, в небольшой сицилийской деревушке, Тури встретил одинокого, покинутого ребёнка, который плакал на ступеньках церкви. Необычайное совпадение было в их судьбах, и, конечно, молодой человек не мог равнодушно пройти мимо.

Отец Джанджи, инженер, приехавший работать с севера в Сицилию, погиб вместе с женой во время обстрела. Ребёнок уцелел каким-то чудом. После обстрела усталый, голодный и испуганный, он шёл до тех пор, пока не увидел церковь, сел на паперти и заплакал.

Тури, не сказав ни слова, взял малыша за руку и повёл к себе в дом. Правда, трущобу, в которой жил молодой человек, трудно назвать домом, но всё же это было лучше, чем ничего. С той минуты Тури пришлось зарабатывать на двоих.

Неизвестно, были ли у Джанджи на севере какие-нибудь родственники. Разве мог помнить и рассказать об этом пятилетний малыш?! Так он и остался у Тури.

Тури работал подённо у крестьян; крестьяне, в свою очередь, работали у владельцев апельсиновых плантаций и оливковых рощ. Работа была нелёгкой: из сухой земли приходилось всё время вытаскивать тяжёлые камни и складывать их в бесконечные и совершенно ненужные ограды.

Парню редко платили деньгами, чаще натурой: ему давали немного масла, несколько помидоров, горсточку оливок.

Он охотно брал любые продукты, особенно с тех пор, как приютил у себя Джанджи. Ребёнок был бледным, худеньким, и его нужно было как следует подкормить. Свepx всякого ожидания, малыш вскоре пополнел, и Тури гордился этим, словно любящая мать.

В свободное от работы время юноша плотничал и так сводил концы с концами.

Больше всего на свете, конечно, не считая Джанджи, Тури любил музыку.

Трудно сказать, откуда досталось ему это призвание. Возможно, давным-давно, кто-нибудь из его предков играл на примитивной тростниковой свирели, сопровождая стада на скудные пастбища, или же, сидя на берегу моря, после рыбной ловли.

Тури очень хотелось стать дирижёром оркестра. Он мечтал об этом во время тяжких полевых работ и в долгие летние вечера, когда жара вынуждает сидеть на лавочке возле дома и созерцать густо усыпанное звёздами сицилийское небо.

Мечта далёкая, недостижимая, как одна из тысячи звёзд на небе, которую, казалось бы, совсем легко достать, стоит лишь протянуть руку, однако на самом деле неумолимо далёкая и недоступная.

Но Тури, парень умный и к тому же весьма предприимчивый, сам создал маленький оркестр, состоящий из четырёх ребятишек, научил их играть и каждый день занимался с ними у себя в саду.

Глава 2. План Карчофо

Не так-то просто было Тури организовать оркестр. Прежде всего нелегко найти в деревне ребят, страстно любящих музыку и готовых ради неё на любые жертвы, способных терпеливо переносить крики и даже побои возмущённых родителей, которые, разумеется, знать ничего не хотели о подобных глупостях.

Но главная задача заключалась в том, чтобы раздобыть деньги на покупку музыкальных инструментов. Что и говорить, здесь пришлось здорово пошевелить мозгами! Деньги! Ведь их всегда не хватает!

Карчофо первый решил эту проблему, да так удачно, что все опешили от удивления.

Джузеппанджело Барони, по прозвищу Карчофо, был десятым ребёнком в семье, которая из поколения в поколение трудилась на местных помещиков. Отец Карчофо вместе со старшими братьями в течение многих лет обрабатывал земли богатых баронов, живших в роскошном дворце в большом городе Палермо.

Время от времени из Палермо в Мардзамеми приезжал землемер Джузеппанджело Кастронуово. Он производил обмер земельных участков, а также разрабатывал проекты всевозможных ирригационных и мелиоративных работ, которые, однако, всегда оставались только на бумаге и в мечтах этого благородного человека. Кастронуово ломал себе голову над тем, как облегчить крестьянам сельскохозяйственные работы, строил разные планы, но, к сожалению, все его усилия ни к чему не приводили.

Джузеппанджело Кастронуово любил поболтать с крестьянами на различные темы, интересовался их жизнью. Он добродушно посмеивался над папашей Барони по поводу того, что у него так много детей.

Однажды Барони обратился к землемеру:

- Ваша милость, окажите мне честь, будьте крёстным отцом моего последнего сына.

- А он действительно будет последним? - подшутил Кастронуово в отместку за обращение «ваша милость», к которому Барони очень привык и никак не мог обойтись без него.

На просьбу Италиано Барони землемер ответил согласием, и Карчофо, сам того не зная, приобрёл симпатичного крёстного, который подарил ему золотую цепочку с образком.

Время от времени мальчик под диктовку отца писал письма в Палермо, а в ответ на них приходили кое-какие подарки.

План Карчофо заключался в следующем: почему бы ему самому без чьей-либо диктовки не написать крёстному письмо?

Карчофо учился лучше всех в классе. Он действительно оказался последним ребёнком в семье, и отец, послушав крёстного, решил во что бы то ни стало послать сына учиться в Сиракузы.

«Уважаемый крёстный», - написал Карчофо на довольно чистом листке почтовой бумаги. «Сообщаю вам, что я, слава богу, жив и здоров, чего также желаю Вам и всей Вашей семье».

Джузеппанджело Кастронуово был человеком совершенно одиноким. У него не было никакой семьи, но Карчофо над этим не задумывался и обращался к нему с готовой формулой.

«Я хорошо учился весь год и перешёл во второй класс. Надеюсь, Вы довольны и, как всегда, пришлёте мне подарок ... » Карчофо положил перо и почесал затылок. Что-то в этой фразе ему явно не нравилось, но что именно, он не мог понять. Однако написать крёстному надо было обязательно! Не беда, если письмо не получится красивым, важно, чтобы крёстный понял всю серьёзность просьбы Карчофо, который раньше никогда ничего у него не просил, только интересовался его здоровьем.