Волк. Юность. - Виктория Гетто

— Далеко ещё?

Я поворачиваюсь к очень красивой девушке, сидящей в седле коня, идущего рядом. Она отрицательно качает головой: — Почти приехали, сьере граф. За эти гребнем…

Посылаю Вороного вперёд. Конь сильный, легко вырывает из слежавшегося снега свои копыта и одним прыжком пробивает снежную застругу. Вот и перевал! Внизу, прямо передо мной, пологая лощина, покрытая множеством горячих источников. И я восхищённо вздыхаю — вся она буквально усеяна металлическими листами, оплавленными кусками непонятного происхождения, изуродованными контейнерами. Хватило бы людей… Оборачиваюсь — метрах в пятидесяти от меня начинается бесконечная колонна из саней и людей, кричу, перекрывая завывание ветра:

— Мы на месте! Сейчас спустимся, и начнём!

По моим следам к нам приближаются двое закутанных в тулупы всадников:

— Сьере граф?

Показываю жестом на валяющееся внизу богатство:

— Видите?

Ролло бледнеет и осенят себя знаком церкви:

— Оборони меня Высочайший…

Дож более спокоен. Но я то знаю, что сейчас у него внутри…

— Спускаемся и начинаем собирать всё. До последней железки, до единого кусочка. Всё, что попадёт под руку. Сколько бы не потребовалось сил — грузить на сани, это нужно, ребята. Считайте, что это наша жизнь…

Вассалы кивают в знак согласия, возвращаются к саням, вижу, как они машут руками, иногда до меня доносится отрывочная брань. Девушка на рыжей кобыле приближается ко мне:

— Вы довольны, сьере граф?

Слегка прищурившись, окидываю взглядом долину, обильно парящую множеством гейзеров. Однако, интересное местечко… Впрочем, картинка передо мной тоже… Ничего… Баронесса дель Рахи одета в специально пошитый костюм для верховой езды, лёгкий, но очень тёплый. В таком не замёрзнешь и в пургу, и в лютую стужу. Он соблазнительно подчёркивает выпуклости красивого тела, и, обладая неким опытом и воображением можно увидеть, что под ним скрывается…

— Выше всяких ожиданий, доса баронесса. Честно скажу, мои деньги не пропали.

Ну, ещё бы! Почти пятьсот золотых. Сумма для Фиори колоссальная. Мало кто вообще даже слышал о таких деньгах. Здесь, в этом непонятном объединении феодальной вольницы счёт на золотые монеты идёт поштучно. Редко, когда на десятки монет. А тут — почти полтысячи полновесных, новеньких монет. Теперь баронесса одна из самых завидных невест! С таким то колоссальным, не побоюсь этого слова, приданным… Она алеет, затем опускает очень красивую головку, на которую одета пушистая шапочка с большими помпонами у висков, по местной, только что появившейся моде:

— Ваша светлость, сьере граф, простите, но у меня ощущение, что вы меня просто раздеваете взглядом…

Краска на личике становится совсем густой, и я улыбаюсь про себя — вот, чертовка! Воистину, что на уме, то и на языке! Но красива… Просто не описать словами. Повезло моей бете встретить такое чудо! А что такое бета? Если объяснять простым языком, то это человек, в мозг которого записывается психоматрица, содержащая личность совершенно другого организма. Так что имеется тело, а вот внутри него совершенно другой индивидуум. Проблема в том, что психоматрица снимается лишь в момент биологической смерти альфы, того самого, чья личность пересаживается в носителя. А дальше матрица ищет подходящее для альфы тело и внедряется в мозг. Пять лет назад я, майор Русской Империи, пилот транспортного корабля 'Рощица', погиб в результате того, что мой корабль попал в метеоритный поток, не замеченный из-за выхода из строя системы дальнего обнаружения. Получив несовместимые с жизнью ранения, решил прибегнуть к последнему шансу, отдав приказ корабельному компьютеру снять с меня психоматрицу. Очнулся в теле тощего, слабого подростка, подхватившего неизлечимую местную заразу, лихорадку святого Йормунда. Страшная болезнь! Честно скажу! Её можно сравнить с форматированием жёсткого диска компьютера, когда в человеческом мозгу стирается всё — память, рефлексы, умения… Остаётся растение, которое даже не умеет самостоятельно дышать… Вот в такого вот больного матрица меня и переписала. И стал я Атти дель Парда, баронский сынок четырнадцати лет от роду. Правда то, что я аристократ, принесло мне больше хлопот и головной боли, чем прибыли. Потому что баронство, наследником которого я стал, оказалось нищим. Десяток крепостных, да полсотни арендаторов. И вдова, биологическая мать носителя, раздавленная горькой судьбой женщина, бьющаяся за выживание, словно рыба на льду… Было всякое. И хорошее, и плохое. Пришлось убивать, лгать, подставлять ни в чём неповинных людей. Увы — Средневековье. Самая так сказать, сердцевинка. Примерно двенадцатый, может, тринадцатый век эры Исхода. Простые до ужаса нравы, варварские порядки. Одно время я пытался вести себя, как положено офицеру и гражданину Империи. Увы. Меня просто не поняли, посчитав слабаком… Но я выжил. Полюбил без всякого притворства вдову, мать моего тела, словно свою собственную, смог заинтриговать и стать впоследствии компаньоном самого богатого человека планеты сьере Хье Ушура, сделавшего меня не только несметно богатым, но и купцом Высшей Гильдии, чьё слово значит очень и очень много. Разбил трёх довольно сильных аристократов, возжелавших прибрать к рукам мои богатства и земли, присоединив их владения к своим. Поэтому из барона я стал графом. Ну а дальше, вроде бы, жизнь покатилась по накатанной, пока я вновь не встретил одну мою знакомую даму, досу Юрику дель Рахи, на земли которой неожиданно даже для меня упали обломки моего старого космического корабля. 'Рощица', между прочим, должна была пробираться к планете, на которой я сейчас живу, ещё шесть стандартных лет. Короче говоря, что-то там произошло. В космосе. Непонятное. И сейчас я любуюсь на раскиданные по долине обломки своего корабля. Хотя… Впрочем, кажется, не только моего… Я настораживаюсь — один большой холмик, засыпанный снегом, явно мой транспорт. Знакомые очертания большого параллелепипеда угадываются под снегом. Но тут же, совсем рядом, лежит распластанная туша боевого корабля саури… Саури?! Саури?!!

— Эй! Стоять! Стоять всем на месте!!!

Я ору благим матом, потому что разглядел свежую цепочку следов на снегу, отходящую от вражеского корабля. Совсем свежую! Проложенную буквально минут за пятнадцать до нашего прибытия! Рука сама, уже рефлекторно, тянется к мечу, ноги дают шенкеля Вороному, и могучий жеребец рвёт с места, вывернув копытами здоровенные комья снега. Едва успеваю выдохнуть:

— Юрика! Стой на месте!

Мне не до этикета, и девушка явно шокирована моей реакцией. А я уже мчусь вниз и кричу обгоняемым мной возчикам: