Реквием «Серне» - Павел Тетерский

Павел Тетерский

Обкуренные боги в трактире на Пятницкой, или реквием «Серне»

Диалектика утверждает, что история развивается по спирали. В других философских источниках упоминается синусоида, которая по сути дела является профильной проекцией той же самой спирали.

Поэтому раз в несколько лет мир вокруг тебя — каждый раз по-разному — сходит с ума. Не весь, конечно. С ума сходит твой маленький мирок. Люди, в кругу которых ты крутишься, воздух, которым ты дышишь, сок, в котором варишься. Центробежная сила отбрасывает психов все дальше и дальше от оси, вокруг которой вращается обыденность. Тогда кто-то отделяется от основы и слетает с катушек. Кто-то при этом увлекает за собой остальную массу. А кто-то притирается и становится на место.

Весной'99 года мир сошел с ума на улице Пятницкой, дом 8. Кафе называлось «Серна».

Контингент

Попробую встать на место некоего абстрактного бумагомарателя, заморочившегося на создании

справочника по неформальным объединениям московской молодежи. Оглавление подобного опуса представляло бы собой полный список серновских завсегдатаев. Выглядело бы оно примерно так:

• Вечно пьяные непотопляемые металлисты, живущие под девизом «больше водки, трэша и угара»;

• Угрожающего вида скины — серьезные дядьки в гриндерах, бомберах и наколках;

• Худенькие кислотники в модных тишотках и ботинках на платформе;

• Вдоль и поперек пропирсингованные альтернативщики с козлиными бородками и майками с надписью «Кояп»:

• Шумные и галдящие торпедоны и кони в «лонсдейлах»:

• Накуренные растаманы с дрэдами в трехцветных беретиках;

• Брейкбитовая туса, консолидирующаяся вокруг группы «Спирали»;

• Веселые сноубордеры и скейтеры;

• Выхолощенные свеженькие яппи, тяготеющие к неформальным сферам после работы;

• Всевозможные художники, артисты, музыканты, татуировщики и прочее неприкасаемое отребье…

и так далее, и тому подобное. Даю вам слово, что столько скама, собранного в одном месте в одно время, я до «Серны» не видел.

Прикол

Коротко: московский сброд гулял. Гулял конкретно, без выходных и перерывов на обед, курил траву. Снимал половых партнёров одно- многоразового использования. Дебоширил. Учинял пьяные акции, драки и бесчинства. Лез во все дыры. Радовался жизни и был счастлив. В чем здесь прикол? Прикол называется «феномен Серны» и заключается в том, что всё это происходило не так, как в каком-нибудь бибиревском баре «У братухи». Потому что это был ДВИЖ, а не массовый запой или задолб. Есть такая прописная истина, что, типа, праздник не может длиться вечно, есть суровые будни, рутина, работа и т. д. Так вот, эта истина в «Серне» опровергалась, высмеивалась, втаптывалась в грязь — легко, на раз плюнуть, цинично и глумливо! Там царил вечный праздник, Праздник Каждый День.

Позитив, словно лампочка Ильича, висел в прокуренном воздухе. Несмотря на скинов, коней и прочие т. н. агрессивные молодежные группировки. Наверное, «Серну» построили в месте силы. Столы сдвигали для совместных пьянок. По кругу из тусы в тусу пускали косяки. Между потными телами изящно проскальзывали постоянно менявшиеся (обычно их хватало от силы на месяц) молоденькие официантки, разносившие народу по-коммунистически чиповое пиво. Тех, что посимпатичнее, периодически лапали за задницы. Места было очень мало. Тем немногим, кто случайно забредал в «Серну» днем, в глаза бросались висевшие на стенах репродукции в рамках, вечером же из-за большой плотности людей и табачного дыма никто не обращал на них внимания. Справа от входа стоял директорский столик и холодильник с пивом. Не совсем тогда еще дешевое спутниковое МТУ ненавязчиво изрыгало в пространство «Right Here Right Now» из двух размещенных в противоположных углах ящиков. А под самый занавес за столики к тем, кто напивался до психоделических чертиков, являлись и тихо подсаживались веселые гедонистические боги-расп. дяи: Вакх, Дионис, Локи…

Именно их присутствием и объясняется разница между праздником и попойкой, между движем и болотом, между веселыми бесшабашными пьяницами и грузящими бытовыми алкоголиками. Да, в 99-м боги действительно пили и курили дурь на Пятницкой, дом 8.

Наброски с натуры

Туалет — особое место. Он один на М и Ж. Стены — плод коллективного творчества всех без исключения. Надписи: «Хочу Бивиса», «Red-blue Warriors», «Серна 4eva», «МраZZZь», «ОБ-88», «[email protected]» и проч. Граффити: портрет Дональда Дака крупным планом. Под раковиной местный травяной дилер нычит марихуану. Некоторые об этом знают и имеют право отсыпать без его ведома, в долг. Долги возвращаются вовремя, здесь друзей не кидают: дилер — друг, а не барыга. Саша, та, что с бесноватыми мутными глазами, энергично откуривает развалившемуся на унитазе Арчилле. Он элегантен и пьян. За дверью на полкафе змеится очередь из тех, кто не прочь пописать. Они нервно переступают с ноги на ногу, а кто попроще — для того на улице есть несколько вонючих подворотен. Когда Арчилло выйдет, он расскажет о подфартившем счастье всем. Секретов здесь нет — все мы одна большая семья, как отряд пионеров. Половая жизнь кого-либо из ее членов вызывает у остальных живой интерес и почти всегда — гомерический смех. Скрывать ее подробности — дико и неуважительно по отношению к друзьям. А то еще подумают, что влюбился…

Шумы

Гам, шум, галдеж. Одно сплошное «ууууууууу». Вслушавшись, можно вычленить обрывки фраз. Амплитуда тем — плюс-минус бесконечность.

— Прикинь, Зулус вчера с качеством скатнулся. Сначала с ней скатнулся Стекc, а Зулус приоткрыл так слегка свой кошелечек…

— Сегодня вайт-смоки что-то в таком количестве по Пушке шлялись. Валить их, сук, надо…

— Милая девушка, хотите вина? А как зовут милую девушку?..

— Ты сможешь прокинуть систему, если тебе это надо…

— Знаешь, как расшифровывается «KIDS»?..

— Ты прав, но Толстого нельзя возводить в константу истины…

— Мяу…

— Акция на той неделе…

— Ему по болту, я тебе говорю, он как Макмерфи…

— У-у-у, камни, на хрен!!!!!

— Понимаешь, все сейчас играют похожее. Одно и то же. Я ни болта больше не буду на такие концерты ходить. Мне неинтересно…

— Мал золотник, да дорог…

— Эй, Усач-Волосач-Бородач! А дай-ка я с тобой выпью, дружище!..

— Что, хочешь оставить царапину на земном шарике?..

— Мяу!

Полный бред, чушь, диссонанс. Но ты причастен здесь ко всему, и тебе не пофигу, что кони валь-нули вайтов три дня назад, что Стеке и Зулус занимались сексом с одной и той же заезжей красавицей, что Саша Чистяков умеет танцевать мужской стриптиз, что Бивис больше не играет в «Спаторне», что у Спайкера на даче рухнул пол от танцев под марихуану… Это называется — ты в игре, ты в движении. Оно вращательное и поступательное одновременно. Оно затягивает и крутит тебя — опять-таки по траектории спирали. Его не так много в мире, как кажется. И поэтому так часто случается у людей застой, простой, отстой и сухостой.

Я вот о чем: я никогда особо не заморачивался на тему «в чем смысл жизни», но в «Серне» как-то раз мне вдруг ни с того ни с сего приглючилась истина: «Смысл жизни — в движении». Наверное, так оно и есть. Во всяком случае, так было летом 99-го года для нас всех.

Мразь

В «Серне» всегда было много психов. Безымянная бабушка в костюме под богему тридцатых, с вуалью и пистолетом-зажигалкой (в натуральную величину), которым она пугала новичков. Вечно пьяный 37-летний рэггеймен Гоша, живущее музыкой дитя солнца, лузер, неудачник, пропивший-прокуривший свое время. Пьяный Викинг, пожирающий и пьющий все подряд и слушающий транс и дэт-металл одновременно. Но самым е. нутым из всех был Мразь. Это он мяукал несколько абзацев назад.

Они с «Серной» составляли единое целое. Мразь не мог без нее, а она — без него, как Париж не смог бы без Эйфелевой башни. Портрет: пирсинг

— штук двадцать колец на лице; обувь — говнода-вы от снежного человека; тату — граффити «МраZь» во всю спину и Бивис с Баттхэдом на фоне стены с надписью «х. й»; прочая атрибутика

— бархатный цилиндр и постоянные эксперименты над хаером (застекольный Макс susks). Это был клоун. Не такой, как в цирке, а настоящий, Абсолютный Клоун. Он развлекал людей не во время представления или съемки передачи — нет, он делал это каждый миг, каждую секунду. И еще он постоянно пел (вы бы слышали, как Мразь| пел!!! Никто в Москве не пел так, как Мразь). Идя| по улице. В метро. На вписке. За едой. В «Серне».! У него были очень дебильные, грубые, американские приколы. Приколись так кто-либо другой — никто бы и ухом не повел. Например, показывать всем свой болт, сопровождая это бессменной картавой поговоркой «мал золотник, да дорог». Или на глазах у тусы засунуть себе в штаны живого кота. Или громко рыгнуть, поковырять в носу или даже пернуть в микрофон на студии «Крем Рекорде» (он читал в «Спиралях»). Но это были ЕГО приколы. Он был на СВОЕМ месте, а на своем месте находятся очень немногие из нас. Кроме того, господа, я повторяю: кроме того — вы бы слышали, как Мразь пел!!!