Над пропастью по лезвию меча - Равиль Бикбаев

Равиль Бикбаев

Над пропастью по лезвию меча

Все что изложено, в данном повествовании является авторским вымыслом, а любое сходство с реальными событиями и людьми — совпадением.

«Тот, кто не ожидает найти нечто неожиданное, не найдет его, потому что это будет для него непосильным»

Часть первая

Расследование

Глава 1

Пиво было холодным, день жарким, кафе уютным, книга интересной. После проведения зачета у студентов, я поджидал своего приятеля в кафе, и чтобы скоротать время до встречи, взял в университетской библиотеке произведение классика советской фантастики. С детства, со времён веры в «светлое будущее», я не перечитывал этого автора. И неожиданно, также как в счастливом вчера, увлекся жизнью героев идущих по лезвию меча. Язык автора был великолепен, сюжет романа захватывающим.

Страницы шелестели, время летело незаметно, пиво уже стало теплым, а я все шел с героями романа по России, Индии, Африке.

— Романы почитываем? — спросил подошедший приятель и, взяв у меня книгу, посмотрел на обложку, — О! Знакомый автор. Ну и как тебе советская фантастика?

— Замечательно!

— Жизнь автора намного фантастичнее и интереснее, чем любой из его романов, — ухмыльнулся мой приятель, присаживаясь за столик, — Вот уж точно, не в сказке сказать, не пером описать.

— Верно, — согласился я, — красноармеец, геолог, ученый — палеонтолог, писатель. Такой интересной судьбе только позавидовать можно.

— Позавидовать? Не знаю, есть ли тут чему завидовать, — с неопределенной интонацией сказал мой приятель.

— Что ты имеешь ввиду? — удивился я.

— А ты ничего не заметил, когда этот роман читал? — ответил вопросом на вопрос приятель, — Вот, например, — он раскрыл книгу, и стал выборочно читать абзацы, — Что скажешь, о содержании?

— Обычная сюжетная линия, рассказывается о научных исследованиях, ничего особенного, — ответил я, — только написано талантливо.

— Ничего особенного! — передразнил мой тон, приятель, — А если и на самом деле такие исследования в СССР велись, с поиском и применением неизвестных науке органических минералов оказывающих воздействие на психику человека, и с использованием наркотика ЛСД?

— Такие эксперименты если и велись, то их проведение и результаты составляют государственную тайну, — заметил я, — об этом в романах не пишут.

— Вот именно, государственная тайна, — подтвердил приятель, — откуда автор мог знать о проведении исследований, а если знал, то почему об этом написал?

— Совпадение, предвидение, обычное для научной фантастики дело, — уверенно ответил я.

— Раз совпадение, два совпадение, помилуй Бог, а где же разглашение и передача секретных данных? — перефразировал известное изречение Суворова, приятель, тоже мне генералиссимус от КГБ.

— Оставь свои глупые шуточки и домыслы, — я рассердился и обиделся за автора, — у тебя просто паранойя и профессиональная деформация. Все свою службу в КГБ забыть не можешь. Что бы такой человек, да еще и прижизненный классик советской фантастики был предателем? Быть такого не может!

— А, я и не говорю, что он был предателем, — спокойно ответил приятель, — он был профессиональным разведчиком и работал против СССР.

— Что теперь ты государственную тайну выдаешь? — не поверил я, и ехидно добавил, — меру даже во вранье знать надо.

— Какая тут тайна?! И у нас и у них об этой тайне, давно знают, а чтобы скандала и ненужной шумихи избежать, дело огласке и не предавали.

— Ты еще скажи, что сам это дело вел!

— Я был в составе оперативно-следственной группы, которая занималась расследованием этого случая, — пояснил приятель, и пошел к стойке бара заказать себе пива.

Мы познакомились, когда я преподавал гражданское право в университете, а он там же читал курс лекций по криминалистке и оперативно — розыскной деятельности. Представляя его преподавателям, ректор коротко сказал, что он имеет большой опыт работы в следственных органах, и до выхода на пенсию служил в КГБ СССР (прим. автора. Правильное наименование этой организации: Комитет государственной безопасности при Совете министров СССР, но по тексту автор позволил себе более привычное, хотя и не официальное наименование: КГБ СССР. Кстати, сами работники этого ведомства, при разговорах, тоже предпочитали опускать то обстоятельство, что они были при Совете Министров).

Мы работали на разных кафедрах. Общих интересов, у нас не было. Я к общению с ним я не стремился. При встречах здоровались, вот, собственно говоря, и все.

Наш коллега — преподаватель, отмечал юбилей. Как водится, в кафе был накрыт стол с большим количеством спиртных напитков, собрались все работники факультета, после юбилейных тостов, хорошо выпили, закусили, еще раз выпили, и все присутствующие преисполнились любви и дружбы ко всему сущему.

Веселый, хорошо поддатый я вышел из кафе на улицу освежиться и покурить, бывший чекист вышел за мной.

— Вы в Афганистане служили? — закуривая, спросил он.

— Допустим, — я не любил афишировать, место своей службы, на работе о ней не рассказывал, а подробных анкет в то время при трудоустройстве, уже не требовали, никто из моих коллег, о том, что я служил в Афганистане не знал.

— Что тут допускать, — рассмеялся отставной «козы барабанщик» и чекист, называя воинскую часть, в которой я служил, и место ее дислокации.

— А твое, собственно говоря, какое дело, где я служил, и что делал? — начал грубить я. Вот за это «всезнайство» я сотрудников из Контор Глубокого Бурения и не люблю. Вечно они лезут, туда, куда их не просят. — Могу успокоить твою чекистскую душу, Родину, я не предавал.

— А разве я такое сказал? — удивился он, — Я был в Афгане в составе оперативной группы КГБ, по вашей бригаде дело вел, там и твоя фамилия мелькнула, вот и я поинтересовался, ты это, или твой однофамилец.

— Какое дело? — начал трезветь я.

— О разгроме, отряда Хамзы. Помнишь?

Еще бы не помнить! Пытались нас по этому делу, особисты, наизнанку вывернуть.

— Так ты тот самый особист, что в Кабуле нашего командира роты допрашивал? — удивился я.

Он кивком головы подтвердил.

— Раз ты первый на «ты», начал говорить, то пошли за это и выпьем! — предложил он.

Давно, со времени службы, я знаю, что любит поиграть с нами судьба, иной раз так вывернет, что руками разводишь, да не может быть! Может еще как может, не раз мне в этом убедиться доводилось. Отлично помню, ту операцию, тогда первый и последний раз я столкнулся с разведчиком с той стороны.

Мы наткнулись на них случайно. Рота наша возвращалась с очередной операции, в горном массиве провинции *** Афганистана. Двигались мы по горным тропам. На дороге в условленном месте, ждала нас бронетехника.

Я как обычно шел передовым в головной походной заставе. Опыта боевых операций у меня было достаточно, и я всем своим солдатским нутром, всем своим желанием вернутся домой живым, знал, что если в горах мечтать о прекрасном завтра, то оно никогда не наступит. Мало того, что тебя по глупости убьют, еще и товарищей подставишь под пулеметы. В общем, был я готов в любую минуту спрятаться в укрытие и открыть огонь на поражение.

Я то был готов, а вот он нет. Он тоже шел в передовом охранении своего отряда, оружие закинуто за спину, смотрит под ноги, и за поворотом горной тропы, мы столкнулись. Он успел, только поднять взгляд от раскаленных камней тропы, и схватится за автомат, как я выстрелил, и тут же броском в сторону ушел с линии огня, спрятался за большой камень, и длинными очередями из ручного пулемета, повел рассеивающий огонь. При таком огне попасть не главное, а так надо стрелять, чтобы каждый почуял, что летит к нему его смерть, вот-вот поцелует. По военному говоря, рассеять противника и вызвать панику в его рядах. Удалось. Моджахеды растерялись, и открыли беспорядочную неприцельную пальбу. Пока они лупили из своего оружия в «божий свет как в копеечку», перебежками подбежали все наши ребятки, рассредоточились, залегли, используя как укрытие каждую складку местности, каждый камень, и открыли огонь на поражение. Двадцать бойцов осталось в нашей роте, опытные ребятки, лихие, десантники, из тех, кто первыми входил в Афган в январе восьмидесятого. Мы уже умели воевать, а вот они нет.

Идиоты! Им бы отступить, уйти в горы, или, в крайнем случае, используя численное преимущество, навязать нам огневой бой, так нет, пошли на прорыв, бегом на наших лежащих в укрытиях солдатиков, в лоб на пулеметы и автоматы. То ли командир у них был болван, то ли они сами обкуренные были, не знаю, но поперли они в атаку. Расстояние между нами небольшое было, метров тридцать. Вот с тридцати метров, из двадцати стволов, положили мы весь их отряд, даже магазины у пулеметов и автоматов менять не пришлось. Бой всего пять — семь минут занял.