Роковые иллюзии - Олег Царев

Роковые иллюзии

Из архивов КГБ: дело Орлова, сталинского мастера шпионажа

СОДЕРЖАНИЕ

От авторов

Предисловие

Глава 1. Незваный гость

Глава 2. От гимназии до, ЧК

Глава 3. Дело «Ворма» и новый паспорт

Глава 4. Экскурс в другую историю

Глава 5. Охота за «хромым»

Глава 6. «Первый человек»

Глава 7. Выход на «большую дорогу»

Глава 8. «Берегите его как зеницу ока»

Глава 9. «Enfant terrible»

Глава 10. «Не лезь под пули!»

Глава 11. Запретные темы

Глава 12. Опасная игра

Глава 13. В страхе за свою жизнь

Глава 14. Тайны за семью печатями

Глава 15. Профессионал

Приложение I

Приложение II

Приложение III

Приложение IV

Послесловие

Библиография

Именной указатель

Примечания и источники

ОТ АВТОРОВ

Авторы выражают глубокую благодарность за помощь в создании этой книги с российской стороны — бывшему начальнику разведки КГБ Леониду Владимировичу Шебаршину, руководителю архивной службы разведки Александру Петровичу и ее сотрудникам Вячеславу Петровичу Мазурову и Дмитрию Дмитриевичу Воробьеву, бывшему заместителю начальника внешней контрразведки Сергею Михайловичу Голубеву, бывшему сотруднику внешней контрразведки Михаилу Александровичу Феоктистову, оперативному фотографу разведки Михаилу Михайловичу Логинову и руководителю пресс-бюро разведки Юрию Георгиевичу Кобаладзе, а также всем тем, чьи имена по соображениям конспирации не могут быть названы; с американской и британской стороны — бывшему заместителю директора ЦРУ Рэю Клайну, советнику ЦРУ Уолтеру Пфорцхаймеру, сотрудникам ЦРУ Роберту Кроули и Хейдену Пику, бывшему сотруднику канадской контрразведки Дэниэлю Мал-венне, ныне покойному начальнику британской контрразведки сэру Ричарду Уайту, бывшему сотруднику Форин офиса Роберту Сесилу, члену британского парламента и писателю-историку Руперту Алласону, журналистам Ричарду Нортону Тэйлору, Мартину Уокеру, Джеймсу Адамсу и Дэвиду Твистон-Дэйвису, историкам Артуру Шлезингеру, Аллену Уайнстайну, Джеймсу Баррозу, Уоррену Кимбаллу, Верну Ньютону и Тимоти Нафтали, сотруднику Национального архива США Джону Тэйлору н его коллегам, сотрудникам библиотеки ФБР, библиотеки Конгресса США и Архивного управления Великобритании.

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

Июльским вечером 1990 года я совершал ежедневный ритуал опечатывания двери кабинета № 317 в здании КГБ на Лубянке. Используемое для этого архаичное приспособление состояло из деревянной бирки с комочком пластилина и пропущенным через нее суровым шпагатом. Шпагат продевался в ушки двери и косяка, вдавливался в пластилин и фиксировался личной бронзовой печатью. Чтобы пластилин не прилипал к печати, в отношении ее гравированной поверхности предпринималось такое же действие, какое совершает суеверный человек через левое плечо, когда хочет оградить себя от бесовских козней. Может быть, поэтому, а может быть, в силу простоты и надежности это устройство пережило несколько поколений обитателей Лубянки и выкрутасы научно-технического прогресса. Правда, отдельные долгожители дома 1/2 на площади Дзержинского любовно приложили руку к его увековечению путем замены фанерной бирки на пластмассовую или даже алюминиевую, однако среди разведчиков, одержимых охотой к перемене мест, производство амулетов в виде бирки-якоря на всю жизнь не привилось. Я принадлежал к последним и за свою службу сменил их штук семь или восемь.

Возня с биркой подходила к концу, и близился тот момент, когда блестящий оттиск печати на пластилине несет с собой освобождение от служебных забот и мысли переключаются на домашний ужин, как за уже запертой дверью кабинета зазвонил телефон. По его звуку я определил, что это линия оперативной связи, и решил не разочаровывать другого засидевшегося коллегу, хотя привычка перерабатывать имела часто самое простое и практическое объяснение — потратить с большей пользой время, отбираемое московским часом пик. Дверь была отперта, а трубка оказалась в руках раньше, чем на другом конце линии исчезла надежда. «Олег, как будет время, приезжай, — сказал знакомый голос, — есть кое-что интересное». Из пригородного Ясенево, где размещается штаб-квартира разведки, именуемая «Центр», звонил Александр Петрович — начальник подразделения, в ведении которого находятся ее архивы. В его интонаций была та самая напускная небрежность, которая появляется в результате большого удовлетворения чем-то и желания заинтриговать этим «чем-то» своего собеседника. Следовало бы не поддаваться и не доставлять ему ожидаемого удовольствия помучить меня неизвестностью, но любопытство пересилило, и я спросил: «А что именно?» — «Ну, что мы с тобой будем по телефону говорить?! Приезжай — узнаешь».

Не могу сказать, что не спал всю ночь, — этого Александр Петрович не добился, но на другой день я все же сидел в его кабинете. На столе передо мной высилась стопка старых дел, объединенных одним оперативным псевдонимом — «Швед». «Шведом» был Александр Михайлович Орлов, резидент советской разведки в годы гражданской войны в Испании, таинственно исчезнувший в 1938 году из Барселоны и объявившийся в США в 1953 году с публикацией своей разоблачительной книги о преступлениях Сталина. Это было, пожалуй, все, что я да и большинство сотрудников разведки знали о нем в то время. Считалось, что раз он ушел, да еще в США, к главному противнику, то вроде бы был предателем, хотя никаких официальных комментариев по этому поводу не давалось. В истории внешней разведки, предназначенной для внутреннего пользования, его имя было обойдено молчанием. «Вы предлагаете мне написать о предателе?» — спросил я с некоторым разочарованием.

«Для начала прочти вот это», — Александр Петрович раскрыл одно из дел. Это была обобщенная справка об Орлове. Я буквально съел ее глазами. Передо мной раскрылась тайна, и не одна. Изумление, видимо, отразилось на моем лице, и Александр Петрович не мог скрыть торжествующей улыбки: «Ну? Что скажешь?». Я еще не мог осмыслить все прочитанное и только ответил обычно ничего не значащим, но в данном случае отражавшим суть дела: «Все это очень не просто…» Потом на ум пришло нечто профессиональное: «Ведь если его допрашивали в ФБР и ЦРУ, то надо бы получить и их материалы».

До материалов ФБР и ЦРУ дело, однако, тогда не дошло — я просто не знал, как чисто технически и процедурно подступиться к их архивам на основе действующего в США закона о свободе информации. Тем более для статьи в газете этого и не требовалось: дай Бог, хоть из того, что есть в нашем архиве, включить побольше. Материал об Орлове был опубликован в «Труде» двумя частями («кусками» — как говорят журналисты моего поколения) 20 и 21 декабря 1990 г, в дни, когда советская разведка отмечала свое 70-летие, Это было весьма примечательно. Материал, естественно, мной согласовывался с руководством разведки хотя бы потому, что он содержал пусть уже принадлежащие истории, но все же формально секретные сведения и разрешить его публикацию мог только начальник разведки — Леонид Владимирович Шебаршин. При этом была указана и намечаемая дата публикации. Я получил не только согласие, но и поддержку. Разведка была готова рассматривать свою историю не одномерно — как цепь героических свершений, а во всей сложности приближения к исторической истине. Вылепленная революцией и гражданской войной, противоречивая фигура Орлова в такой же мере воплощала в себе сущность, образ и историю советской разведки 20—30-х годов, в какой частное отражает целое. А учитывая масштаб его личности, может быть, и более того. Это же относится и к его коллегам-современникам, чьи имена предстанут в этой книге: Теодору Малли, Арнольду Дейчу, Дмитрию Быстролетову, Дмитрию Смирнову, Леониду Эйтингону, Сергею Шпигельглассу и другим. Невольно закрадывается грешная мысль о том, что, когда разведка была малой по численности, люди в ней работали большие. Интересно, что скажут потомки о нас?