Кроткое оружие - Ларри Нивен

Ларри Нивен

Кроткое оружие

Вообще говоря, Джейсону Папандреу следовало направить «Придворного шута» прямиком домой, на Джинкс. Но…

Однажды ему довелось видеть странную звезду.

Он был холост и служил добровольцем на одном из боевых кораблей Земли, когда последняя война с кзинами подходила к концу. Люди уже явно побеждали. Кзины сражались яростно и смело, милосердие им было неведомо, но они всегда пытались захватить намного больше, чем могли удержать.

Флот землян вытеснил кзинов за пределы освоенного людьми космоса, потом потеснил еще немного, захватив в качестве компенсации понесенного ущерба два кзинских мира. И вот корабли повернули домой. Капитан судна, на котором служил Джейсон, отклонился от курса, чтобы дать своему экипажу возможность, может быть последнюю, посмотреть на бету Лиры.

Сейчас, десятилетия спустя, Джейсон, его жена и их единственный пассажир-чужак неслись по космосу на корабле, рассчитанном человек на тридцать. Анна-Мари страдала от неудовлетворенного любопытства: ей никак не удавалось вскрыть стазисный сейф, хранившийся в носовом отсеке. Несс, сумасшедший кукольник, проводил время в своей каюте, неподвижно и угрюмо паря между спальными пластинами. До Джинкса оставалось несколько недель полета.

Срочно требовалось какое-нибудь развлечение.

Бета Лиры. Чтобы посмотреть на нее, нужно отклониться от курса всего на шесть градусов.

Анна-Мари с нетерпением поглядывала в нишу, где хранился стазисный сейф.

— Неужели его никак нельзя открыть?

Джейсон не отвечал. Все его внимание было поглощено детектором массы — прозрачным шаром, из центра которого к поверхности, раздваиваясь, извивалась зеленая линия.

— Джей?

— Мы не можем его открыть. У нас нет приборов, нейтрализующих стазисное поле. К тому же это незаконно.

Почти прибыли. Нельзя допустить, чтобы двойная линия стала слишком длинной. Если корабль, летящий через гиперпространство, выходит из него слишком глубоко в гравитационном колодце, он исчезает.

— Как ты думаешь, нам расскажут, что там?

— Если только это не какое-нибудь новое оружие.

— С нашим везением так и будет. Джей, ведь раньше никогда не попадался стазисный сейф такой формы. В нем наверняка что-то новое. Институт будет исследовать это многие годы… Ай! Джей, что ты делаешь?

— Выхожу из гиперпространства.

— Мог бы предупредить женщину. — Она принялась ощупывать свой живот, словно проверяя, все ли на месте.

— Женщина, ты не хочешь глянуть в смотровое окно?

— Зачем?

Джейсон только загадочно улыбался. Его жена, зная, что не получит другого ответа, поднялась и нажала клавишу, открывающую обзор. Пилоты частенько ни с того ни с сего выныривают из гиперпространства. Слежение за тем, чтобы не попасть в «слепое пятно», утомляет даже самую крепкую нервную систему.

Анна-Мари стояла у широкой прозрачной панели — высокая тонкая брюнетка в ярко-зеленом свободном джемпере. Родившись на Стране Чудес, она принадлежала к породе гибких, тонкокостных людей, развившейся в условиях малой гравитации. Джейсон Папандреу, появившись на Стране Чудес, попытался пополнить ею свою коллекцию женщин, покоряемых в каждом порту, но у него ничего не вышло. За первый же год их совместной жизни она изучила космос и «Шута» вдоль и поперек и стала просто незаменимой. Джей, Анна и «Шут» образовали единый самостоятельный организм.

Она считала, что повидала все, что имеет смысл увидеть в космосе. Но такого не видела! Ухмыляясь, Джейсон ожидал ее реакции.

— Джей, красота-то какая! Что это?

Встав рядом с женой, Джейсон обнял ее за талию. За последний год Анна-Мари прибавила в весе: живя в сильной гравитации, поневоле упражняешь мускулы. Он глянул над ее плечом в окно и подумал: «Дым».

И правда, за окном был дым. Витой шнур красного дыма свивался в тугой клубок. В середине клубка располагался источник света — двойная звезда. Одна из звезд в этой паре горела бело-фиолетовым огнем, и, не будь в окне поляризатора, ее лучи выжгли бы сетчатку глаз зрителей. Ее маленькая напарница была желтая. Расстояние между этими звездами было так мало, что взаимное притяжение превратило их в два приплюснутых яйца, охваченных по экваторам широкой лентой красного, более слабого, свечения. Эту ленту образовывал водород, содранный с поверхности звезд их конфликтующими гравитационными полями.

Последствия столкновения гравитаций этим не исчерпывались. Свободный конец светящейся красной ленты закручивался в спираль, будто украшение Майского дерева, и уходил в космос, постепенно расплываясь и тускнея, изменяясь от огненно-красного в дымно-красный. На небе висела огромная, в пол-Вселенной, спиральная конструкция, усыпанная блестками звезд.

— Это бета Лиры, — сказал Джейсон. — Я пролетал здесь в молодые годы, когда был беззаботным и свободным. Гм… С тех пор здесь мало что изменилось.

— Ну надо думать.

— Э-э-э, не принимай это за постоянное явление. Неужели ты думаешь, что эта пара будет вечно извергать водород? Какой-нибудь миллион лет — и фьюить! Нет больше бета Лиры.

— Жаль. Давай поскорей разбудим Несса, пока она не исчезла.

Существо, которое они называли Нессом, не хотело открывать дверь.

Кукольники — самые осторожные из всех разумных рас. И неспроста. Вот уже по меньшей мере несколько десятков тысяч лет они правят торговой империей, включающей в себя ту сферу диаметром шестьдесят световых лет, которую люди называют «Известным космосом», равно как и прочие области космоса неизвестной протяженности. Кукольники уживались со всеми, будучи от природы трусливыми существами. Несс, подобно всем им, обычно вел себя осторожно. Но при этом он был сумасшедший.

Его проклятием была храбрость.

У кукольников храбрость считается проявлением безумия. Конечно, есть и другие симптомы, другие внешние проявления расстройства, свидетельствующие о том, что в нервном центре не все благополучно. У Несса сейчас была депрессивная стадия его маниакально-депрессивного цикла.

К счастью, депрессия навалилась уже после того, как он провернул сделку с Посторонними. В маниакальной стадии он был очарователен. Ни разу не ночевал в одной каюте дважды. Рисовал угольным карандашом забавные картинки, украшавшие сейчас навигаторскую, глядя на которые Джейсон не мог поверить, что их рисовал кукольник. Вообще, юмор — признак нарушений в защитных механизмах. У кукольников не должно быть чувства юмора. Но теперь Несс не выходил из каюты и никого не хотел видеть.

Существовала только единственная причина, по которой он мог открыть дверь каюты.

Джейсон подошел к пульту управления и нажал кнопку «тревога». Сигнал тревоги подавался записанным на пленку женским криком. Услышав этот визг, кукольник должен был броситься в зал управления, как будто за ним гонится ангел смерти. Однако Несс появился в дверях на несколько секунд позже, чем того следовало ожидать. Его приплюснутые, похожие на питоньи, головы, не содержащие мозг, оглядывали зал управления, высматривая признаки аварии.

Когда люди впервые увидели кукольников, это было примерно как если бы «Кэмпиш» устроил ретропоказ древнего комикса «Время чудаков». Перепуганный астронавт прибежал, запыхавшись, на корабль-разведчик и закричал:

— Сматываем! На этой планете полно чудищ!

— Какие они с виду?

— Похожи на трехногих кентавров, без головы и с тряпичными куклами на руках.

— Прими таблетку, Пирсон. Ты пьян.

Несс был нестандартный кукольник. Его взлохмаченная грива стояла торчком, хотя он должен был ее расчесывать, заплетать и укладывать таким образом, чтобы прическа соответствовала его общественному статусу. Прическа Несса никакому определенному статусу в обществе не соответствовала, и не случайно: не существовало общества кукольников. Двенадцать лет назад кукольники дружно покинули Галактику, оставив лишь душевнобольных и генетически неполноценных.

— Что случилось? — спросил Несс.

— Ничего, — ответил Джейсон.

— Посмотрите в окно, — сказала Анна-Мари, — вот в это.

Их наниматель послушно подошел к иллюминатору. При этом случайно оказался как раз под одной из картин, которые нарисовал в маниакальной фазе, и Джейсон, переводя взгляд с картины на кукольника, в очередной раз убедился, как мало общего между автором и произведением.

На картине были изображены два человеческих бога. Только светотень и пропорции указывали на то, что это боги. В остальном это были люди с ярко выраженными характерами, как изобразил бы богов талантливый художник-человек. Один из персонажей картины, подросток, держал в руках Галактику и очень странно улыбался, разглядывая многоцветную спираль. Другой, недовольного вида седой старик с развевающимися по ветру волосами и бородой, словно говорил: «Ну, пошутили — и хватит!»