Образ власти в современных российских СМИ. Вербальный аспект - В. Н. Суздальцева

В. Н. Суздальцева

Образ власти в современных российских СМИ. Вербальный аспект

© Суздальцева В.Н., 2017

© Факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, 2017

Что есть власть?.

Одно из значений существительного власть, согласно словарю В.И. Даля, — «начальство, начальник или начальники» [Даль Т.1. 1999: 213]. Толковый словарь русского языка под редакцией Д.Н. Ушакова, перечисляя значения существительного власть, под цифрой 5 указывает: «Власть… чаще мн. Лица, облеченные властью, начальство» [Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. Т.1. 2000: 310]. В изданной в 2004 году коллективной монографии «Власть в русской языковой и этнической картине мира» власть рассматривается как персонифицированный носитель/носители властных полномочий и первый из двух субъектов: «власть/население (народ)» властной коммуникации [Ермаков Ким Михайлова Осетрова Суховольский 2004: 22]. Е.И. Шейгал выделяет концепты «власть» и «политик» как два основных концепта политического дискурса [Шейгал 2004: 69] и рассматривает лексему власть во всех ее аспектах: лексико-семантические варианты, ассоциации и паремии, им соответствующие, синтаксические и семантические валентности и т. д. При этом одним из значений слова власть указывается следующее: «конкретные представители политической власти (органы и лица, облеченные властными полномочиями)» [Шейгал 2004: 70]. Аналитический словарь-справочник В.Ф. Халипова, Е.В. Халиповой, В.А. Михайлова и И.А. Исаева «Власть. Политика. Государство и государственная служба» к 4-му значению существительного власть дает определение: «лица, государственные служащие, органы, облеченные соответствующими государственными, административными полномочиями» [Халипов Халипова Михайлов Исаев 2007: 57]. Существительное власть, таким образом, в одном из значений является собирательным, и в этом — собирательном — значении оно наиболее актуально для словоупотребления в современных российских массмедиа.

Анализ 5 произвольно выбранных номеров газет (Новые Известия, 16.09.2014; Независимая газета, 01.03.2016; Московский комсомолец, 09–06.10.2016; Яблоко, январь 2017, № 1; Южные горизонты, 20–26.01.2017, № 2) дал следующие результаты: общее количество словоупотреблений существительного власть — 105; из них 16 — в отвлеченном значении «политическое господство; право управления государством или регионом» [Большой толковый словарь русского языка 2001: 135]; 89 — в отмеченном выше значении из «Аналитического словаря-справочника» В.Ф. Халипова, Е.В. Халиповой, В.А. Михайлова, И.А. Исаева.

Можно сказать, что именно в этом, наиболее частотном по употреблению, значении слово власть входит в число семантических констант современного массмедийного публицистического дискурса. Итак, власть (а также власти) — это лица и органы, облеченные властными полномочиями: начальство и начальники разных уровней, люди, управляющие государством. В этом значении существительное власть (власти) будет использоваться в дальнейшем изложении.

Глава I. Образ власти в российской ментальности и в русской словесности

1.1. Власть в российской ментальности и в русской словесности. Смысловое пространство «власть». Понятие «образ власти». факторы, определяющие характер языкового наполнения смыслового пространства «власть»

1.1.1. Власть в российской ментальности и в русской словесности

Систематическое обращение к теме власти в современных средствах массовой информации закономерно. Оно соответствует общей традиции русской словесности и русской журналистики. Власть, от которой зависят практически все сферы жизни, всегда занимала и занимает одно из центральных мест в общероссийской ментальности. Однако способы, с помощью которых формировалось и фиксировалось в когнитивной базе российского народа суждение о власти, менялись и были различны в разные исторические периоды. В Древней и в Средневековой Руси после принятия христианства утверждается представление о богоизбранности великого князя, затем царя, которого следует считать «не только помазанником Божиим, но и живым воплощением Бога на земле» [Кондаков 2007: 120]. При этом характер коммуникации между государством и обществом первоначально имеет на Руси тот же односторонний характер, который отмечен в кратологических исследованиях (кратология — от греч. kratos — ‘власть’, logos — ‘учение’ — наука о власти), описывающих западноевропейские политические традиции. А именно: «Государство… постоянно информирует общество «о себе», само создает «определенные образы и символы, через которые общество воспринимает государство и его деятельность» [Мамычев 2002 metodologlab.narod.ru/ power/ st.4htm]. Население в порождаемых им текстах о власти всего лишь зеркально отражает представления, продиктованные самой властью. В древнерусских «Повестях» и «Сказаниях» XV–XVII вв. был создан образ «благого, христолюбивого» царя — идеального правителя, основная черта которого — «неимение грехов», «безгрешность, вплоть до непорочности и блаженства» и вместе с тем обладающего правом «быть суровым, жестким, даже «грозным» царем» [Ермаков Ким Михайлова Осетрова Суховольский 2004: 256–257]. Все это выражалось в метафорике, оценочных эпитетах, в высказываниях с имплицитно присутствующей оценочностью, а также в общей оценке изображенных исторических событий и лиц. Произведения российской словесности воплощали идею, утверждаемую самой властью: о «богоизбранности Русской земли» и о «богоустановленности» власти великого князя [там же: 232]. Таким образом, второй субъект властной коммуникации — российское общество — длительное время во взаимодействии с властью выступал по сути дела в качестве послушного участника, который воспроизводил суждения о власти, навязанные ей самой, а о своих нуждах заявлял лишь эпизодически и осторожно (например, челобитные в России с жалобами на притеснения местных властей) и открыто почти не обнаруживал своих истинных реакций на власть. Образ царя, сконструированный в паремиологическом собрании русского народа, также выражает крайнюю почтительность, благоговение: «Светится одно солнце на небе, а царь на земле»; «Нет больше милосердия, как в сердце царевом»; «Без царя — Земля (или: Русь) вдова» [Алексеев 2003: 6]; «Без царя народ сирота», «Без Бога свет не стоит — без царя земля не правится», «Государь, батюшка, надежда, православный, белый царь» [Даль Т.4 1999: 570]. Только в отдельных пословицах и поговорках прослеживаются, зачастую выраженные эвфемистически, ропот, недовольство судьбой и отсутствие веры в подлинную справедливость, на это указывает В.П. Аникин [Аникин 1987:

643]. См., например, приведенные в словаре В.И. Даля выражения: «До царя дойти — голову нести», «Царь не огонь, а ходя близ него опалишься», «Близ царя — близ смерти» [Даль Т.4:570]. Четко негативная оценка власти дается в некоторых пословицах, посвященных власти, как мы сейчас говорим, «среднего» и «низшего» звеньев, — законникам, судьям, начальству, а также приказным и подьячим, например: «Законы святы, да законники супостаты», «Не бойся закона, бойся судьи» [Пословицы и поговорки русского народа. Из сборника В.И. Даля: 211, 215]; «Судьям полезно, что им в карман полезло», «От черта отобьешься дубиной, а от подьячего полтиной» [Алексеев: 9]. Баре и бояре в пословицах — также виновники всех бед: «Царские милости сквозь боярское сито сеются; «Воевода хоть не стоит лыка, а ставь его за велика» [там же: 8]; «Хвали рожь в стогу, а барина в гробу» [Пословицы и поговорки русского народа.