Остров сокровищ (Пер. О. Григорьева) - Роберт Стивенсон

Р.Л.Стивенсон

Остров сокровищ

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ПЕРЕВОДУ

Английский роман XIX века стремился, преимущественно, не только изображать жизнь, но и решать назревшие вопросы нравственности и общественности. Таковы произведения Диккенса и Теккерея, Джорджа Эллиота и Томаса Гарди. Творчество Стивенсона можно назвать возвратом к чистому романтизму. Оставив в стороне социальные проблемы, автор «Острова Сокровищ» избрал ту область смелой, восхитительно красочной фантазии, где всякий, кто молод душой, может найти ответ на все волнующие его вопросы. Социальные задачи сменяются, но молодость всегда верна себе; в этом залог вечного успеха Стивенсона, этого великого оптимиста, вся жизнь которого прошла в героической борьбе сначала с бедностью, потом — со смертельной болезнью. Во всем его разнообразном творчестве, в его повестях, сказках, романах звучит жизнерадостный призыв к бодрости, к отважным приключениям; он любил старину за величавый отзвук былых подвигов и вел нас в страну далекого прошлого или к затерянным среди океана островам, знакомил нас со всеми чудесами земного шара… Безупречный стилист и тонкий художник, он никогда не прерывает своего рассказа отвлеченными рассуждениями и благодаря этому все время приковывает внимание читателя к ходу развертываемых событий. От его книги нельзя оторваться, не дочитав ее до конца. Становясь повествователем, он почти стушевывает свою яркую индивидуальность, объединяющий отпечаток которой, тем не менее, лежит на всех его произведениях.

«Остров Сокровищ» начался печатанием в одном из еженедельных журналов в 1881 году. Этот первый роман Стивенсона, один из самых характерных и увлекательных, сразу прославил автора и сделал известным его имя. Центральная фигура романа — Джон Сильвер «с лицом, большим как окорок ветчины, и с маленькими сверкающими глазами, похожими на осколки стекла», — настоящий король пиратов. Из намеков, из легких случайных штрихов вырастает перед воображением читателя личность этого благообразного, безжалостного одноногого злодея. Он перестает быть созданием вымысла, он как бы живой человек из плоти и крови, с которым мы вошли в соприкосновение. Джон — закоренелый преступник, которому нет прощения, но нам не хотелось бы с ним расстаться; мы рады были бы продолжить наше пребывание на загадочном острове, где спрятано награбленное золото, или узнать еще что-нибудь о приключениях родившегося под счастливой звездой Джима Гаукинса…

Интересна история возникновения этого романа. Стивенсон был очень дружен со своим пасынком, Ллойдом Осборном, тогда еще 13-летним мальчиком. У Ллойда была отдельная комната, где находились принадлежности для рисования, маленький типографский станок, книги; там составлялся и выпускался в свет шутливый домашний журнал, сотрудниками которого были все члены семейства. Стивенсон любил проводить там с мальчиком целые часы и сам веселился как ребенок. Однажды он начертил и раскрасил карту фантастического острова и назвал его «Островом Сокровищ». Эта шутка и натолкнула его на идею знаменитого романа.

С. Л. О.,

американскому джентльмену,

классический вкус которого

способствовал появлению этого рассказа,

теперь, в благодарность за многие приятные часы,

посвящает

с лучшими пожеланиями

его преданный друг,

автор

.

Когда рассказов ряд о смелых моряках,О приключениях их, о бурях и преградах,О шхунах, островах, бездольных бедняках,Оставленных на них, и о зарытых кладах,И о разбойниках, — все в духе стариныВам нравится еще, как нравилось мне тоже,О, юноши, начать вы чтение должны.А если нет, и вкус у нашей молодежи

Теперь пропал к тому, что восторгало нас,И восхищать ее совсем уже не сталиКингстон и Беллентейн, иль Купера рассказО водах и лесах, там, в необъятной дали, —То — будь что будет!.. Мне останется одно:Моим пиратам всем найти успокоенье:В могилу с ними лечь, — куда легли давноТе старые творцы, и с ними их творенья…[1]

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СТАРЫЙ БУКАНЬЕР

ГЛАВА I

Морской волк в гостинице «Адмирал Бенбоу»

И о просьбе сквайра Трелонея, доктора Лайвесея и других джентльменов, пожелавших, чтобы я подробно описал Остров Сокровищ, не скрывая ничего, кроме его географического положения (так как на нем осталась еще масса богатств), — я берусь за перо в 17… году и приступаю к рассказу. Начну с того старого времени, когда еще мой отец держал гостиницу «Адмирал Бенбоу», и под нашей крышей впервые поселился загорелый старый моряк с сабельным шрамом на щеке. Я так живо помню, точно это случилось только вчера, как он подошел, тяжело ступая, к нашей двери; за ним человек вез в ручной тележке его морской сундук. Это был рослый, крепкий, грузный человек, с коричневым, как скорлупа ореха, загаром, с жирной косичкой, болтавшейся на спине, и в засаленном синем сюртуке. Руки его, с черными обгрызанными ногтями, были покрыты рубцами, а одну щеку пересекал отвратительный багрово-синий шрам от сабельного удара. Помню, как он оглядывался кругом, всматриваясь в залив, на берегу которого стояла наша гостиница, и насвистывал себе что-то под нос, а затем громко запел старую матросскую песню, которую он так часто пел после:

«Пятнадцать человек на ящик мертвеца, —Ио-хо-хо и бутылка рома!».

Он пел высоким, старчески дрожащим и надтреснутым голосом, затем постучал в дверь концом палки, которую держал в руках и которая походила на костыль, и, когда отец мой появился в дверях, грубо заказал себе стакан рому. Когда ром был принесен, он стал медленно пить его, отхлебывая маленькими глотками, как знаток в этом деле, все поглядывая кругом на утесы и на нашу вывеску.

— Славный залив! — проговорил он наконец. — И отличное место для таверны. Что, много бывает здесь посетителей, дружище?

Отец ответил, что очень немного.

— Отлично! — заметил моряк. — Значит, как раз место стоянки для меня. Сюда, друг! — крикнул он человеку, который вез тележку. — Подъезжай к самому борту и помоги втащить сундук наверх. Я остановлюсь здесь на некоторое время! — продолжал он. — Я покладистый человек ром да ветчина, да яйца — больше мне ничего и не надо; да вот еще этот утес, откуда бы я мог следить за судами… Как вам звать меня? Вы можете звать меня капитаном… О, понимаю, чего вам надо, — вот!