Земной ангел. Великая княгиня Елизавета Федоровна - Алексей Солоницын

Алексей Солоницын

Земной ангел. Великая княгиня Елизавета Федоровна

Допущено к распространению

Издательским Советом

Русской Православной Церкви

Номер ИС Р16-602-0059

От автора

Первые публикации о великой княгине Елизавете Федоровне Романовой, старшей сестре императрицы Александры Федоровны, появились в постсоветской России в восьмидесятых годах прошлого века. Тогда мы жадно читали все, что публиковалось о царской семье. И становилась все очевидней подлинная правда о жизни и мученическом венце императора Николая II, его семьи, ближайших родственников. Тогда же появилась небольшая книжка австралийской журналистки Л. Миллер о великой княгине Елизавете Федоровне, где в строго документальной форме было рассказано об этой удивительной женщине, ее судьбе. Она уже была причислена к лику святых Русской Зарубежной Церковью, и православный мир знал о ней. А нам в России только открывались имена великих подвижников.

Хорошо помню, как меня поразили жизнь и смерть Елизаветы Федоровны, о которой я стал читать все, что появлялось в нашей печати. В ее судьбе органично соединились высокая европейская культура, образованность и русская святость. Ведь она была дочерью великого герцога Гессен-Дармштадтского

Людвига IV Немка, она воспитывалась сначала матерью, англичанкой, принцессой Алисой, которая вышла замуж за немецкого герцога. После ранней смерти матери ее воспитанием занялась королева Великобритании Виктория. Замуж Елизавета вышла за русского – великого князя Сергея Александровича, пятого сына Александра II.

Все в судьбе Елизаветы Федоровны было необыкновенно – и ее внешняя красота, и чистота души, и стремление с детских лет к жизни по Евангелию, и принятие России, которая стала ее Родиной. Нет, не второй, как говорят обычно в таких случаях, а первой, той, которую и искала ее душа, устремленная к Богу. Именно православие открыло ей прямой путь к Господу. Именно в России и произошло ее восхождение ко Христу. Да, через крестные страдания, через смерть любимых людей. Но и во время самых тяжких испытаний, какие только себе можно представить, в дни, когда, казалось, гибнет Россия, а с нею утрачивается и сама вера православная, Елизавета Федоровна не дрогнула, не покинула Россию, которая стала для нее домом Богородицы.

После гибели мужа Елизавета Федоровна создала «монастырь в миру» – Марфо-Мариинскую обитель милосердия в Замоскворечье. Там были прекрасный храм, приют для девочек, больница, бесплатная столовая для бедных, аптека, библиотека. Но обитель была закрыта большевиками, а сама матушка сослана на Урал. И там живой сброшена в шахту вместе с великими князьями Романовыми.

Она пошла на смерть решительно, смело, как и подобает тем, кто принял в свое сердце Христа.

Потрясенный судьбой Елизаветы Федоровны, я посчитал своим долгом рассказать о ней, увидев здесь возможность не только рассказать о ее жизни и смерти, но и показать ее духовное восхождение, приоткрыть хоть в малой степени путь, который ведет к святости. И через судьбу этой Великой матушки, этого Земного ангела, как стали называть ее при жизни, показать, что же соединяет Европу и Россию, что же роднит, а не разъединяет нас, как это происходило в прошлые века и происходит сейчас.

Алексей Солоницын

Глава первая

День ангела

«Знаете ли вы, что такое русское лето? В июле, когда воздух прогрет и чуть дрожит над проселочной дорогой, мягко поворачивающей между желтых полей? Поля замыкает грибной и ягодный лес, и там, вдалеке, вьются над спелыми колосьями пичуги, торопятся, милые, и вдоволь поесть, и запасец приготовить, и щебечут, и будто выказывают ту радость, которой полно сердце. Зноя нет, тепло легкое, ветер касается твоего лица, как ладошка младенца, и хочется беспричинно смеяться, как смеется он, малыш, когда стоит на коленях своей матери и смотрит на нее, и перебирает пухлыми ножками.

Нет, до конца вы не поймете, что такое русское лето, если для вас нет ничего роднее, чем эти поля, эти перелески, вот этот открывшийся взгляду луг и каждая травинка на нем, и васильки, и одуванчики, и даже придорожный татарник, цветущий нежно-малиновым цветом, хотя сам весь в колючках…»

Так думал великий князь Константин Константинович, генерал и поэт, которого Господь наделил талантом, умением высказать то, что у других на сердце.

В двух колясках, которые сейчас легко катятся по дороге в усадьбу Ильинское, каждый думает примерно так, как князь Константин: и его двоюродный брат Сергей, в имение которого они сейчас едут; и жена Сергея, великая княгиня Елизавета Феодоровна[1], героиня нашего повествования; и родной брат Сергея Павел с супругой Александрой; и князь Сергей Михайлович, самый молодой из них – ему двадцать два года.

Все они великие князья и княгини дома Романовых. И все они сейчас находятся в состоянии радостном, приподнятом; и лицо пятилетнего мальчика Вани ярче других передает то, что чувствуют взрослые.

Из-за леса показалась маковка церкви, и вот она вся увиделась – белая, стройная, точно девушка. Мальчик привстал, радостно вскрикнул, а княгиня Елизавета покрепче обняла его и тихо улыбнулась.

– Ну вот и дома, слава Богу, – сказал князь Сергей, и синие глаза его заблестели.

– Ура Ильинскому! – закричал Ваня, и так же, наверное, крикнули бы все, кто сидел в колясках, которые весело и легко подкатили к усадьбе.

Знаете ли вы, что такое русское лето?…Когда воздух прогрет и чуть дрожит над проселочной дорогой, мягко поворачивающей между желтых полей?

Дом деревянный, «тургеневский», с мезонином и флигелями, с просторной гостиной, обставленной простой, но изящной мебелью. Перед домом парковая березовая аллея, идущая до самой террасы, фонтан с амурчиком, который изготовился запустить стрелу в небо. Когда фонтан работает, из наконечника стрелы бьет струя. Но это случается только к приезду господ – амурчик как бы салютует, приветствуя их.

Вот и сейчас серебристая струйка ударила вверх, Ваня радостно захлопал в ладошки, а княгиня Александра удивленно засмеялась от неожиданного эффекта – она в Ильинском впервые.

Елизавета Феодоровна прошла к окнам гостиной – они выходят в сад. Глубокое, ей самой неведомое чувство не только радости, но и печали, перемешанной почему-то с необъяснимой тревогой, хлынуло в ее сердце.

«Что это? – подумала она, видя уже поспевающие шары светло-розовой с зеленью антоновки, вишни, усыпанные красными, как фонарики, ягодами, светло-фиолетовые плоды слив, которые она всегда любила. – Почему я не радуюсь и даже как будто хочу расплакаться?»

Она не успела разобраться в своих чувствах, глядя на свой любимый сад, как ощутила на плече теплую, такую родную руку мужа. Она порывисто и даже с каким-то отчаянием посмотрела на него.

– Что с тобой, Элла? – спросил князь Сергей.

– Сама не знаю, – она прижалась к нему. – Давай скорей переоденемся и в церковь – нас заждались.

– Да подожди, хотя бы чаю с дороги…

– Нет-нет, все потом, – она отстранилась от мужа и быстро пошла в свою комнату.

В церкви действительно уже ждали господ, и батюшка Серафим, в летах, тучноватый, со щеками, розовыми, как анисовые яблочки, отдавал ненужные распоряжения, беспрестанно одергивая праздничный стихарь, поправляя епитрахиль и наперсный крест.

Но вот народ зашумел, задвигался, расступился, пропуская господ, а Мария, из самых красивых в деревне молодок, преподнесла князю Сергею хлеб-соль. Князь трижды поцеловался и с Марией, и с батюшкой, и тот, произнеся здравицу в честь князя, неожиданно всхлипнул.

– Да что вы, что вы, отец Серафим, – укорил его князь, – начинайте же, неудобно стоять…

Батюшка отер слезу, улыбнулся совсем по-детски и повел за собой причт к алтарю.

«Благослови, душе моя, Господа», – раздался чистый женский голос, и хор подхватил первый антифон Божественной литургии.

Князь Сергей с супругой и гости их встали у правого клироса, рядом с иконой преподобного Сергия, Радонежского чудотворца. Сегодня обретение его мощей, сегодня Церковь чтит его память. Сегодня именины князя Сергея Александровича – ему исполнилось тридцать четыре года.

Церковь небольшая, но такая теплая, родная – до боли, до слезной радости. Елизавета Феодоровна бывала в разных храмах – но вот эта, Ильинская, ей особенно дорога. Великолепие и пышное убранство столичных храмов поразили ее семь лет назад, когда она, принцесса Гессен-Дармштадтская, приехала в Россию, выйдя замуж за великого князя Сергея Александровича, родного дядю будущего императора всероссийского Николая II. Но глубина и смысл православия открылись ей, протестантке, не в торжественно-величавых столичных храмах, а вот здесь, в Ильинской церкви.