Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция – о чем молчат путеводители - Витольд Шабловский

Витольд Шабловский

Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция — о чем молчат путеводители

© Witold Szabłowski, 2010. All rights reserved.

Published by arrangement with Wydawnictwo Czarne, Poland

Вместо предисловия

Желто-белый паром кряхтит, сопит, выплевывает в небо облако дыма и отчаливает.

Мы плывем из Европы в Азию. Путешествие занимает минут пятнадцать. На палубе рядом бизнесмены и нищие, женщины в чадрах и девушки в мини, атеисты и имамы, проститутки и дервиши, святые и грешники. Вся Турция на одном пароме.

— Капитаны этих колоссов — современные Хароны, — говорит Тайфун, мой знакомый поэт из Стамбула. — Почему? Потому что путешествие через пролив Босфор прекрасно и тревожно. Как смерть.

На самом деле Хароны — бесстрастные профессионалы. Иначе нельзя. Босфор очень узок, в некоторых местах шириной всего несколько сот метров, при этом ежедневно здесь проплывают тысячи кораблей и лодок. Необходимость маневрировать в таких водах, а затем с точностью до сантиметра подвести паром к небольшой пристани не оставляет места ни романтизму, ни греческой мифологии.

Разве что ты пассажир. Тогда пожалуйста. Когда заходит солнце и над городом разносятся голоса тысяч муэдзинов, славящих Аллаха, стихают разговоры, а люди впадают в меланхолическое и философское настроение. Я часто пользуюсь моментом и спрашиваю попутчиков-турок: как им живется с этим проливом? Каково это — каждый день пересекать границу между континентами?

Они пожимают плечами. Не понимают. Пролив как пролив.

Только поэт Тайфун не удивляется вопросу.

— Во мне самом есть такой пролив, — говорит он и бросает большой кусок булки преследующим паром чайкам. — В жизни каждого турка тысячи раз на дню сталкиваются традиция и современность. Шляпа и чаршаф[1]. Мечеть и дискотека. Евросоюз и неприятие Евросоюза.

Тайфун попадает в десятку. Невидимый глазу пролив проходит через всю Турцию. По утрам мои приятельницы-турчанки пьют эспрессо со своими возлюбленными, едят круассаны и беседуют о мировой литературе. А после обеда надевают платки и отправляются в гости к бабушкам на чашечку кофе по-турецки.

Мои приятели-турки пьют пиво и ходят на дискотеки. Но стоит им слегка перебрать, как они запевают песни двухсотлетней давности. Ведут себя так, будто им не страшен ни Аллах, ни Магомет, но в Рамазан строго соблюдают пост, а как только их сыновья подрастают, они готовятся к обрезанию.

Я видел на ортодоксальном Востоке имамов, вешающих возле мечетей флаги Евросоюза. В магазинах одежды для консервативных турчанок продается сексуальное нижнее белье. “Когда женщине приходится закрывать лицо в течение дня, — объясняет мне продавец, — ей сильнее хочется нравиться мужу по вечерам”.

У жизни на границе есть свои плюсы. Турки находчивы, быстро учат языки, умеют мгновенно расположить к себе человека из любого уголка земного шара. Хотя худшее геополитическое положение вряд ли можно себе представить, ведь Турция граничит с неспокойными Сирией, Ираном и Ираком. В то же время это часть Ближнего Востока, Кавказа и Балкан — турки умеют ладить со всеми.

Но за жизнь на границе приходится платить. Запад считает турок фанатиками. Восток — прислужниками Запада. Аль-Каида устраивает на берегах Босфора теракты, а Европейский союз вот уже полвека не спешит принять Турцию в свои ряды. Слишком она большая и чуждая по культуре.

Наш паром достигает середины пролива. Мы издалека смотрим на два моста, соединяющие берега Босфора. Поэт Тайфун смотрит то на европейский, то на азиатский берег. Наконец вздыхает:

— Каждый турок — это такой мост.

Адана. Индустриальный гигант славится на всю Турцию своими кебабами. Здесь родилась Салиха Эрмез, бывшая проститутка, которая боролась за место в турецком парламенте.

Анкара. Столица Турции. Здесь в специально построенном мавзолее покоится Ататюрк.

Ардахан. Раз в году сюда съезжаются почитатели Ататюрка. Они смотрят на тень горы, напоминающую им профиль Отца Турок. Увидев ее, они танцуют, смеются и плачут.

Айвалык. С окрестных пляжей контрабандист Ахмед-Баба отправляет нелегальных мигрантов в Европу. Отсюда полвека назад Мюневвер Божецкая начала свое драматическое бегство в Польшу.

Диярбакыр. Столица турецких курдов. Стена, окружающая город, считается второй после Великой Китайской самой знаменитой стеной в мире. Город называют «прóклятым местом», потому что в районе Диярбакыра совершается больше всего убийств чести.

Эдирне. Древняя столица османов. Здесь зодчий Синан построил свою самую совершенную мечеть — многоуровневую шкатулку Селимие.

Здесь также хранится голова Кара-Мустафы, казненного за поражение турецких войск в битве под Веной.

Газиантеп. Здесь родилась Айше Тюркюкчю, которую муж Хасан продал в публичный дом.

Измир. Город Саббатая Цви, еврейского мессии, перешедшего в ислам.

Конья. Столетия назад здесь жил и творил мудрец Мевлана, исламский Франциск Ассизский. Сегодня это турецкая Ченстохова[2]. Паломники стекаются сюда со всего мира, а жители Коньи слывут закоренелыми консерваторами. Здесь же состоялась премьера первого турецкого эротического фильма.

Малатья. Город, который однажды пестрел плакатами с Бараком Обамой, во время визита в Стамбул прихватившим с прилавка абрикос. «Это наверняка был наш абрикос», — утверждал мэр. Сады вокруг Малатьи — абрикосовые угодья всей Европы.

Мардин. Город, известный великолепной древней крепостью. Неподалеку от этого городка в деревне Ялим жители насмерть забили камнями свою соседку.

Ризе. Здесь родился премьер-министр Эрдоган и здесь жила его семья, пока отец будущего премьера не решил перебраться в Стамбул.

Шанлыурфа. Мусульмане верят, что здесь появился на свет патриарх Авраам (они называют его Ибрахимом). Местный мессия развел меня на пачку сигарет и рис с курицей.

Стамбул. Город поэта Хикмета, премьера Эрдогана и невероятных контрастов. Туристы со всего мира щелкают фотоаппаратами, а иммигранты пытаются заработать на последний отрезок пути в Европу. Именно здесь можно пройти по мосту, соединяющему Европу с Азией.

Чистилище Стамбула

Они встают, когда город еще веселится. Надевают темно-синие штаны, высокие шнурованные ботинки и футболки с эмблемой города, на который работают. Берут спасательное снаряжение, аптечку, теплые вещи.

И еще запас больших полиэтиленовых мешков.

Джип-внедорожник развозит их по пляжам.

Они прочесывают пляжи метр за метром. Сначала самые посещаемые. Потом менее популярные. Безлюдные — только если хватит времени. Они ищут обломки лодок, ботинки, свитера, рюкзаки, шапки, перевернутые надувные лодки, промокшие одеяла, документы, паспорта, детскую обувь. Все, что может выбросить море. Но преж де всего они ищут тела.

— Пять лет назад на пляж, прямо возле роскошных пятизвездочных отелей, море выбросило двоих африканцев. Их нашли туристы, — говорит Казим, мужчина в темно-синих штанах и высоких ботинках. — Туристам не нравится находить трупы. Англичане, немцы, поляки приезжают сюда отдохнуть и дорого за это платят. Мы должны все убрать, прежде чем они проснутся.

Рекламная акция

Мы сидим в маленьком кафе в базарной части Стамбула. Через полкилометра от нас известный Топкапы — дворец султанов. Каждый день тысячи туристов смотрят, где этот счастливчик султан ел, где спал, а где находился гарем, полный красавиц.

Все это не имеет отношения к Махмуду, иракцу с седеющей бородой и желтыми от сигарет пальцами. Он закуривает каждые пять минут, как по часам. Не тушит сигарету, пока фильтр не начинает жечь ему пальцы.

Пять лет назад он работал переводчиком у американцев, пока их враги не приговорили его к смерти. Американцы не могли или не хотели помочь.

— Существует программа помощи бывшим переводчикам, но одному Аллаху известно, почему меня она не коснулась, — говорит он. — Двое моих коллег погибли. Ждать было нечего. Я взял жену, пятилетнюю дочь, и мы бежали.

Оруч Улусой, юрист из Измира, оказывающий помощь иммигрантам, предупреждает меня:

— Не верьте их историям. Они не рассказывают правду. Правда для них слишком опасна.

Но достоверности рассказу Махмуда добавляет прекрасное британское произношение. По его словам, двоюродный брат из Германии выслал ему тысячу евро. Родственники в Ираке насобирали столько же. Хватило, чтобы фурой доехать до Стамбула.

— Жену и ребенка я отправил в Грецию, — говорит он. — Первую лодку развернула береговая охрана. Вторая дала течь, они еле успели вернуться к берегу.