Сын природы - Тимофей Иванов

Сын природы

Пролог

Солнце село, а город на Неве осветился огнями. Дни уже были довольно длинными, но до белых ночей ещё было далековато. Да и погода не сказать чтобы очень радовала теплом. Весна в Петербурге это вообще то время, когда зимние шмотки лучше далеко не убирать. После тёплой и солнечной погоды может резко похолодать. Сейчас правда для температуры ниже нуля было уже поздновато.

Однако ночь заставила меня одеть кроме защиты термобельё под мото-костюм. Было бы довольно тупо простыть незадолго до официально открытия мотосезона, а заодно бездарно пролюбить из-за болезни пол отпуска.

Открыв гараж, я выкатил железного коня и оседлав его двинул к шлагбауму. После зимы ехать было немного непривычно, но тут всё таки как с велосипедом, раз научился ездить, уже не разучишься. Единственное чего не стоит забывать, так это то, что кавасаки ниндзя штука всё таки спортивная и разгоняется быстро. В первый раз я вообще знатно уху ел, когда сел на него спустя годы езды на машинах, перед которыми у меня был старенький иж, купленный у молодого оболтуса, вроде меня самого, с рук по дешёвке. Тут вам не это, безобразий с медленным разгоном нет, зверь буквально летит вперёд как ракета. Осознав это, я как раз выкинул из головы всякие глупости на тему «да что может случится, столько лет на дорогах, а байк мне чисто для души», после чего пошёл и купил защиту. Ибо нечего.

Мотоцикл же я действительно приобрёл не просто для перемещений по городу. Нас, мужиков за тридцать, вообще начинает тянуть на всякие глупости и каждый справляется с кризисом среднего возраста по своему. Впрочем о этой покупке я точно не жалел. Четыре колеса везут только задницу, а два душу, этим всё сказано.

Моя же душа сейчас выехала на Дунайский проспект и повернула налево, но не к девкам, а к виадуку. И тут уже можно было немного разогнаться, благо дождя пару дней не было и дорога была на удивление сухой, а так же свободной. Собственно потому я ночью в гараж и попёрся.

Есть всё таки что-то волшебное в ветре, бьющем спереди и серой ленте дороги, проскакивающей под тобой. Светофоров бы ещё поменьше и совсем была бы сказка, а так пришлось в какой-то момент тормознуть. Ну да и чёрт с ним. До Типанова было недалеко, а там уже тоже можно будет прокатиться с ветерком, а потом и на кольцевую выбраться. Разве что есть риск, что один старый товарищ будет поминать меня не совсем добрым словом.

Глушитель у меня нормальный, а не из тех, обладателям которых принято говорить на светофорах «Мудак, завари пердак!», да и я не вваливаю совсем уж по дикому в городе, всё таки не идиот. Но Тёмыч живёт на третьем этаже, окна у него выходят не во двор, так что всяких «двухколёсных пи#арасов» он не любит так, что аж кушать не может, о чём время от времени мне напоминает. Обычно как раз с началом тёплого сезона.

Ну да пусть его, всё таки у человека стеклопакеты стоят, так что ругается он под вискарь больше для порядку, когда мы у него на кухне с открытым окном курим. С закрытым-то он если что-то ночью и слышит, то вряд ли просыпается.

Взяв разгон, я удачно проскочил светофоры, пролетел сначала под железнодорожным мостом, где Типанова переходит в проспект Славы, потом проскочил под двумя металлическими улитками, а затем случилось то, что время от времени случается в жизни каждого человека. Дерьмо.

Какой-то урод на соляре решил, что уже не хочет уходить у парка Интернационалистов направо, вместо этого он резко полез на разворот налево, прямо через перекрёсток и естественно не включил поворотник. Ну да, если всё равно нарушаешь, пользуясь отсутствием других машин, то нафиг нужны такие глупости, в своём увлечении надо идти до конца. Только вот в этот раз поворотники были, млять, нужнее воздуха! Потому что мне просто некуда было уйти, не успевал я рыпнуться, чтобы объехать долбанную хёндай сзади, а сделать это спереди мешал поребрик разделительной полосы. Только и успел сказать «Сук…» прежде чем влететь передним колесом в водительскую дверь и… полететь дальше?

— Да какого чёрта здесь творится⁈ — прохрипел я, стоя за перекрёстком.

Разворот на сто восемьдесят градусов показал, что и соляре и моему ниндзе наступил пипец, если не сказать хуже. Картина моего собственного тела, как и тушки водителя легковушки светлых чувств не вызывала. На мертвецов после автоаварий обычно вообще очень неприятно смотреть. Как впрочем и на любых других переломанных мертвецов. Кстати о не живых, рядом с разбитой машиной стоял и озирался полупрозрачный мужик южной наружности и с непониманием во взгляде ощупывал себя.

От одного взгляда на этого… субъекта, меня взяла какая-то животная злость, я сам не заметил, как мгновенно оказался рядом и без лишних слов начал вколачивать в его голову разумную необходимость вождения по правилам и вселенскую мудрость использования поворотников. Лишь машинально отметил, что на руках у меня почему-то по прежнему мотоциклетные перчатки с пластиком на костяшках.

Впрочем вымещать эмоции мне долго не дали. Внезапно меня куда-то потянуло и я вдруг оказался в настоящей реке переливающегося, живого света, что влекла меня вперёд к… к чему-то. А ещё пришло чувство чужого внимания. Так бывает, когда тебе кто-то смотрит в затылок и ты даже не видя этого человека начинаешь озираться. Только сейчас это ощущение было во сто крат сильнее.

Я буквально прочувствовал, что меня осмотрели, взвесили и обмерили. Детство, учёбу в школе, потом вуз, службу в армии, работу, женитьбу, рождение ребёнка, семейную жизнь, развод… Все успехи, все неудачи, все достижения, все косяки, каждое доброе дело и каждый хреновый поступок, каждое действие от рождения до последнего удара кулаком уже после смерти физического тела. Меня оценили, вынесли вердикт и прежде чем мгновение стало прошлым потеряли всякий интерес. Лишь течение, что влекло меня несколько изменило направление и теперь сносило куда-то в сторону.

Я не знал что меня ждёт и всё ещё был зол. У меня уже не было ни рук ни ног, ничего кроме разума, но всё же я начал сопротивляться одним чистым упрямством. Попытки «плыть против течения» дали мне лишь одно большое ничего. Я пытался двинуться вправо, потом влево, затем вверх и вниз в странных водах ещё более странной реки, но тоже не преуспел. Что ж, если остаётся лишь путь вперёд, то так тому и быть. Решив это, я попытался разогнаться по течению и вот данное действие у меня неожиданно получилось. Сначала движение быстрее потока было едва ощутимым, но оно было. И это, чёрт побери, воодушевляло! Потому я приложил всю свою волю и всё упрямство, чтобы разогнаться быстрее. Быстрее шага, быстрее бега, быстрее велосипеда, быстрее машины, быстрее байка… Разница между моей скоростью и скоростью потока всё росла, с какого-то момента мне показалось, что он и вовсе не движется, лишь я сам несусь вперёд всё стремительней. То ощущение, что напоминало разгон на мотоцикле на пустой трассе давно осталось позади, но я всё ускорялся и ускорялся, не желая тормозить. Вы хотели, чтобы я отправился вперёд⁈ Что ж, я влечу туда так быстро, как только смогу и если надо разобью собой клетку, в которую меня хотят посадить. Я, только я и никто кроме меня не будет решать, куда мне отправиться! Я уже сдох и бояться хоть чего-то слишком поздно. Страх удел живых, а сомнения для смертных!

С этой мыслью светящийся поток вокруг меня забурлил, как кипяток. Где-то фоном прошла идея про кавитацию и супер-кавитацию, что использует та же торпеда Шквал, которая двигается в воде на скорости в две сотни узлов… Вроде бы двести. Впрочем какая разница? Где кавитация в воде и где река света, по которой плыла моя душа⁈ Что бы я не сделал, это изменило устоявшийся здесь порядок и слово «плыть» ко мне больше не подходило.