Тошка, собачкин сын - Вячеслав Чиркин

Вячеслав Чиркин

Тошка, собачкин сын

Сказочная повесть о верной собачке

© Чиркин В.П., 2011

© Издательский дом «Сказочная дорога», оформление, 2011

Приёмыш

Однажды летом, подходя к своей пятиэтажке, Зоя Ивановна, ещё не старая вдова-пенсионерка, увидела, как два здоровенных дога терзают и рвут молодую, небольшую ростиком собаку, забежавшую к ним во двор.

Обычно чужак в такой ситуации спасается бегством или падает на спину, скулит, визжит, прося пощады. Так велит инстинкт самосохранения. Этот же отчаянно оборонялся – и то один, то другой пятнистый зверюга отскакивал с щенячьим визгом, укушенный в морду или за лапу. Довольные хозяева догов покуривали в сторонке, наблюдая травлю.

Зоя Ивановна зонтом отогнала разъярённых собак, а их хозяевам пригрозила вызовом милиции, и те быстро убрались вместе со своими выкормышами.

Бесстрашный пёсик был так сильно искусан, что не мог встать на ноги. Несмотря на это, он продолжал рычать и скалить зубы.

Зоя Ивановна была равнодушна к собакам, но сейчас в ее сердце проснулась жалость и уважение к стойкому бойцу. Она обернула израненную собачку газетой и на вытянутых руках унесла к себе на третий этаж. Пёсик не сопротивлялся.

Первым делом Зоя Ивановна вымыла его с мылом в ванне, высушила феном для волос и определила в кресло покойного мужа, подстелив свою старую кофту, а после этого принялась обрабатывать глубокие раны.

Вояка мужественно переносил жгучие укусы йода, выстриже-ние шерсти и лишь слабо порыкивал, когда ножницы ненароком прихватывали кожу.

Между делом Зоя Ивановна расспрашивала приёмыша, чей он и откуда, почему бродит без хозяина, уговаривала потерпеть.

Она возилась с собачкой, как с малым ребёнком, о котором всю жизнь мечтала и которого у неё не было. Несчастный пёсик преданно смотрел спасительнице в глаза, смущённо покачивал обрубком хвостика и, улучив момент, благодарно лизнул ей руку.

Впервые за годы одиночества Зоя Ивановна почувствовала себя кому-то нужной.

– Как же мне тебя звать-величать, собачкин сыночек? – спросила она скорее себя, чем собаку, укладываясь спать. – Назову-ка Тошкой. Был у меня такой ухажёр в первом классе. Так-то его Тимошей звали. Он опекал, защищал меня постоянно. Мне это нравилось, но иногда хотелось покапризничать, подразнить его, и я кричала: «Тошка, отстань! Меня тошнит от тебя!» Так прозвище Тошка за ним и осталось. Ну и поревела я от этого поклонника! Он мне то секретные записочки подбрасывал, то репьи к косам цеплял. А один раз в портфель здоровенную жабу тайком положил. Я хотела книжки достать, а она как выпрыгнет! У меня сердце чуть не лопнуло от страха. А визжала!.. На всю школу. После этого Тошка «водиться», то есть дружить, предложил, а я сунула ему фигу под нос, грохнула по голове портфелем и убежала.

Зоя Ивановна грустно вздохнула, тепло улыбнулась и добавила:

– Конечно, глупый он ещё был, но хороший. По уши был влюблен в меня и даже дрался с мальчишками, когда нас женихом и невестой дразнили.

Кусака

Спал первую ночь Тошка беспокойно. Рычал, лаял во сне, падал с кресла, пытаясь куда-то бежать.

Зоя Ивановна поднимала его, успокаивала.

К утру Тошке стало хуже: раны воспалились и припухли, глаза помутнели, нос сделался сухим и горячим.

Есть он отказался.

Испугавшись, что песик умрёт, женщина обзвонила знакомых, имеющих собак, и узнала телефон ветеринарного врача. За вызов в выходной день ветеринарша потребовала двойной гонорар. Зоя Ивановна согласилась, лишь бы она спасла её Тошу.

Но чуть живой больной чужую не подпустил: стоило врачихе притронуться к его носу, как пёс тяпнул её за руку.

Женщина испугалась, обругала Тошку бешеной собакой и засобиралась уходить.

– Вы хоть скажите, что ему давать, – топталась возле неё расстроенная Зоя Ивановна.

– Что хотите! – отрезала врачиха, перевязывая прокушенный палец, и уже в дверях добавила: – А когда сдохнет – на помойку выкиньте!.. Туда, где подобрали эту дворнягу…

– Ладно, ладно, ступай откуда пришла! Лекарь недоученный… Ишь, больного щенка испугалась! – не сдержалась и Зоя Ивановна, запирая дверь.

Она вернулась к Тошке, опустилась на колени перед креслом, заговорила ласково, заботливо:

– Ну что, кусака? Раз врачей не любишь – сама лечить начну. Но знай: если помрёшь – на меня не обижайся. Понял?

Собачий хвост едва приметно качнулся: мол, слышу, согласен.

И если говорить честно, женщине польстила Тошкина верность.

Верность, как и любовь, вдохновляет человека, вызывает прилив душевных сил и энергии.

Зоя Ивановна решительно встала и принялась действовать. Она позвонила в скорую помощь и рассказала о своей беде. Дежурная по вызовам оказалась добрым человеком и охотно пояснила:

– Собак лечат так же, как и людей, только лекарства дают в малых дозах. Чтобы не отравить. А вообще, если у вашей собачки нет внутренних разрывов и переломов, она сама быстро поправится. Ну а станет хуже – звоните.

Не открывая глаз и не поднимаясь, Тошка пролежал больше суток. Зоя Ивановна колола ему пенициллин, присыпала мокнущие раны порошком стрептоцида, вливала в рот воду.

К утру третьего дня пёс перестал метаться, задышал ровнее, нос его остыл и повлажнел – значит, кризис миновал.

Измученная за две бессонные ночи, добровольная целительница уснула, не раздеваясь.

Собачий характер

Проснулась Зоя Ивановна от глухого стука. Это Тошка, вставая, шлёпнулся на пол.

Она хотела поднять его и положить в кресло, но он недовольно рыкнул: «Отстань, я сам…» – и, пошатываясь от слабости, отправился исследовать своё новое жилище.

Пёс тщательно обнюхивал ножки стола, стульев, не забывая поднимать ногу и слегка брызгать на них.

Хозяйка шла следом и брезгливо морщилась, смиряясь с тем, что теперь её ухоженная квартирка провоняет псиной.

Но когда Тошка всерьёз заинтересовался её зимними сапожками, она схватила их и спрятала:

– Нет уж, дорогой, сапоги оставь сухими!..

А Тошка и не настаивал, только удивлённо глянул на неразумную женщину и дёрнулся, как бы с сожалением поясняя: «Всё, что я пометил, взято под мою личную охрану, а за сапоги я теперь не отвечаю…»

– Хорошо, хорошо, Тошон Барбосович, иди, куда шёл, а о сапогах я сама позабочусь.

Тошка подошёл к наружной двери и заскулил, приплясывая от нетерпения.

Зоя Ивановна спохватилась и начала поспешно одеваться.

Брать приёмыша на купленный вчера поводок она не захотела, рассудив просто: «Если собака сбежит – удерживать не стану, а останется – пусть живёт у меня. Авось не объест, а вдвоём коротать время интересней».

Чистюля

Время было раннее, потому гуляли недолго и вернулись продрогшие и голодные, как зимние волки.

Первым заскочив в квартиру, Тошка подбежал к двери в ванную комнату и тявкнул.

Зоя Ивановна отворила её, не понимая, чего он хочет. Пёс же запрыгнул в ванну и вопросительно посмотрел на хозяйку.

– Что, пить захотел? – спросила она и приоткрыла кран. Но Тошка пить не стал. – Батюшки! Да он же предлагает ноги вымыть, – догадалась женщина.

Зоя Ивановна помыла собаке лапы.

Тошка выпрыгнул и хотел удрать.

– Погоди, приятель, а кто ноги будет вытирать? Ты же наследишь везде…

К её удивлению, Тошка поскрёб половичок передними лапами, затем с таким усердием стал драть его когтями задних лап, что из коврика нитки полетели.

Зоя Ивановна поняла, что прежние хозяева приучили пёсика к чистоте, и решила проверить это. Она взяла в руки тряпку и сказала:

– Нет, нет. Так дело не пойдёт: коврик испортил, а лапы всё равно мокрые. Давай их сюда, я вытру.

Тошка послушно встал столбиком и протянул ей передние лапки.

Но когда пёс вскинул кверху зад и, балансируя на передних, подал ей и задние лапы, Зоя Ивановна едва не опрокинулась в ванну от хохота.

– Ну ты и артист, Тошка!.. Ну и чистюля! Дай я тебя обниму, мой умненький, косматенький! – насмеявшись, обратилась она к собачке.

Пёс неохотно принял ласки растроганной хозяйки и начал поскуливать: ему было не до нежностей. Он очень хотел есть.

Совместный завтрак

Зоя Ивановна поставила на газовую плиту вариться сосиски, макароны, а сама пошла умываться.

Когда всё было готово, она уселась за стол и принялась резать обжигающие пальцы колбаски на тоненькие кружочки, дуть на них, остужая, и кидать Тошке, который слёту их проглатывал.

Сосиски были изумительно вкусны и ароматны. И пёс не выдержал. Он вскочил на стоявший рядом стул, положил передние лапы на край стола и, дрожа от голода и нетерпения, стал следить за действиями кормилицы, мысленно осуждая её: «Ну что ты копаешься, как неживая?! Зачем портишь еду? Я же не птичка, чтобы меня крошками кормить. Кидай все сразу!.. Я на днях в магазине целую связку сарделек стянул с прилавка и, пока продавщица за мной гонялась, заглотнул их вместе с верёвкой. И хоть бы хны, как видишь».