Ветераны - Magenta

Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.

Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.

Ветераны

Автор/-ы, переводчик/-и: Magenta

Бета: Папоротник

Рейтинг: PG-13

Размер: мини

Пейринг: Северус Снейп / Гарри Поттер

Жанр: AU, Drama, Humor

Отказ: Все лучшее - Ро

Фандом: Гарри Поттер

Аннотация: 2098 год, сто лет со дня Битвы за Хогвартс. Ученики приглашают ветеранов Поттера и Снейпа поделиться воспоминаниями о былом.

Комментарии: Кнопок “САТИРА” и “СТЁБ” нет в списке жанров. Уровень ООС 99,9%

WARNING: Ура-патриотам, людям, верящим в святость борьбы за отечество читать не рекомендуется.

Спасибо cоmmanderrie, над чьим письмом с вопросом “Празднуют ли на Украине День Победы?” я уронила скупую слезу.

Каталог: Пост-Хогвартс, AU

Предупреждения: OOC

Статус: Закончен

Выложен: 2013.05.06 (последнее обновление: 2013.05.08 19:20:47)

открыть весь фик для сохранения в отдельном окне

просмотреть/оставить комментарии [62]

фик был просмотрен 2828 раз(-a)

Директор Школы Чародейства и Волшебства Невилл Лонгботтом погладил отирающуюся у ног Кошку, солидно откашлялся и ощупал бороду привычно недовольным жестом. Растительность на директорском лице упорно не хотела походить на окладистые серебряные бороды директоров-предшественников. Нехорошая поросль на лице профессора Лонгботтома упрямо кустилась, торчала, дыбилась и топорщилась, словно в насмешку над своим многострадальным хозяином. Проклятая борода не поддавалась ни магической, ни магловской обработке, одним словом, делала все, чтобы подорвать хрупкий директорский авторитет. И все же профессор не мог позволить себе позорить Школу бритым тройным подбородком, ведь что, как не борода, придает волшебнику шарм мудрости и благообразия?

Впрочем, сейчас многоуважаемого директора Лонгботтома волновал отнюдь не вопрос о дурном росте волосяного покрова. На носу была светоносная праздничная дата — 100 лет со дня победы над Тем-Кого… Над Волдемортом. Миновал век, но в силу привычки имя Злого Волшебника все так же нелегко сходило с языка магов.

Более красивой и вызывающей внутренний трепет даты и вообразить себе было невозможно. Конечно, День Победы праздновали каждый год, неустанно напоминая юному поколению, сколь многим обязаны они Победе и как важно чтить павших героев. Слегка окисляясь и линяя с годами, в застоявшемся омуте директорской памяти пестрели флаги и салюты десяти-, двадцати- и пятидесятилетнего юбилеев, трогательно взмывали в небо свечи, лились галлоны усладэля и рокотали с кафедры проникновенные воззвания к юным неокрепшим умам, не видавших ужасов войны. Все это было хорошо и впечатляюще, прямо скажем, добротно, размышлял стоящий на кафедре директор, но сейчас, в канун столетия Победы, хотелось большего. Чего-то важного, трогающего сердце.

Директор оглядел Большой Зал, пестрящий мантиями всех цветов и оттенков, и внутренне поморщился: то ли дело было в старые добрые времена, когда каждый факультет ценил свои колера. Сейчас, в связи с новым постановлением Министерства Магии, дозволялось носить мантии любой расцветки. Лонгботтом рыбой об лед бился в Министерстве, отстаивая старые обычаи, но только выщипал от нервозности остаточные клочья бороды, надорвал горло до хрипоты и ушел ни с чем, потерпев фиаско в борьбе с модными новшествами. Мантии нового поколения волшебников окрасились во все цвета радуги, доводя до нервного тика глаза педагогов.

— Дорогие ученики, — прочувствованно начал директор, разглядывая подросших за год балбесов. — Как вы знаете, все мы сейчас предвкушаем День Победы. Вы молоды, счастливы и беззаботны. Вам повезло родиться в безоблачное время, дети. Вы не видали, как жестоко когда-то проливалась славная магическая кровь.

Директор всмотрелся в юных слушателей. Похоже, никого не волновало, где, когда и как проливалась кровь. Гриффиндорцы скучающе зевали, хаффлпафцы перебрасывались смятым в комок пергаментом, а слизеринцы, поглядывая на директора и вертящуюся у него под ногами Кошку, неуважительно хихикали. Рэйвенкловцы вели себя прилично лишь с виду — присмотревшись, профессор Лонгботтом обнаружил, что те увлеченно режутся в фантики от шоколадных лягушек.

— Вы же скауты*, — укоризненно сказал директор, стряхивая повисшую на лодыжке Кошку. — Разве можно так равнодушно…

— Мииу! — возмутилась Кошка и, плотно притершись спиной, оставила на лиловой директорской мантии рыжевато-серый шерстяной клок.

Никто из детей не помнил Кошку как некогда славного декана Гриффиндора, мастера тонкой науки трансфигурации и высококлассного анимага. Увы, годы сыграли с немолодой дамой злую шутку: впав в старческий склероз, однажды профессор Макгонагалл напрочь позабыла заклинание, возвращающее человеческий облик. Вот уже двадцать лет пожилая леди в облике кошки сновала по Хогвартсу, подъедая школьные завтраки под гриффиндорским столом, оставляя клочья шерсти на диване львиной гостиной, стачивая когти о красные с золотом обои и нагло наведываясь в женский туалет факультета, после чего девочки терпеливо чистили заклинаниями унитаз: лотком Кошка брезговала. К большому огорчению директора, школьники не уважали злосчастное существо. Миссис Макгонагалл не умела мастерски патрулировать коридоры, как знаменитая кошка Филча, давно откинувшая когтистые лапы (кто-кто, а кошки не живут так долго, как волшебники), не наводила мистический безотчетный страх на детей, а лишь вызывала насмешки своей облезлой шерстью, многочисленными проплешинами и печально поникшими усами.

Гриффиндорскую Кошку дергали и тискали, изводили от скуки, а в День Валентина подвесили на хвост бедолаге связку жестянок от усладэля. Директор, конечно, выявил злоумышленников и наказал по всей строгости, но дела это не меняло: Гриффиндорская Кошка оставалась объектом злых детских насмешек. Впрочем, в том была вина и самой кошки: по весне профессор Макгонагалл становилась невменяемой и вела себя непристойно. С марта по июнь Лонгботтом старался не напоминать ученикам, что Кошка — бывший декан. Стыдно, когда декан, как сейчас, лежа на спине, извивается от страсти и блаженно рявкает, когда он, директор, почесывает носком ботинка ее тощий живот.

— Тишина! — директор строго постучал палочкой по кафедре и незаметно отодвинул Кошку ногой. — В преддверии праздника в честь Дня Победы мы с деканами факультетов посовещались и пришли к выводу, что ваши знания о войне оставляют желать лучшего. Но… Пусть вы не видали, как падают храбрецы, сраженные Авадой, как брызжет кровь из ран от Сектумсемпры или корчатся в муках жертвы Круциатуса. Но ведь есть и другие способы познакомить вас с войной.

— Начать новую? — оживился маленький белобрысый слизеринец.

— Мистер Малфой! — сердито шикнула на нарушителя тишины профессор Грейнджер, декан Гриффиндора. Старая дева, так и не вышедшая замуж, по строгости давала сто очков вперед своей предшественнице. Конечно, нынешняя декан львиного факультета не могла себе позволить кататься по полу, изнывая от гложущей неудовлетворенности, потому отводила душу бесконечными контрольными, снятием баллов и отработками. Особенно раздражали деканшу симпатичные девочки — им доставалось на орехи чаще и гуще. Почему профессор Грейнджер не жаловала мелкого отпрыска семейства Малфоев, оставалась загадкой.

— Все вы слыхали рассказы о войне, — продолжал директор, тоскливо поглядывая в окно и отгоняя непрошенную мысль о том, как много работы в огороде в конце апреля. — Каждый год я и профессор Грейнджер напоминаем вам о былой славе защитников Хогвартса, но наши рассказы вам известны и уже не удивляют. В этом году я предлагаю пригласить к нам в Школу кого-то из заслуженных ветеранов. Например, героя войны Гарри Поттера, который вот уже пятьдесят лет как не заглядывал в Хогвартс. Того же Северуса Снейпа, знаменитого шпиона, говорят, он еще жив… Юные скауты-волшебники, это ваша задача. Разыскать ветеранов и позвать на праздник в честь Дня Победы. Пусть каждый факультет пригласит по ветерану. Когда, как не в этот знаменательный день… Мистер Уизли, просыпайтесь! Отсюда слышно, как вы храпите! Э-э… Да, так вот, пусть в этот знаменательный… — Лонгботтом дернул ногой, которую постыдно насиловала Гриффиндорская Кошка, — знамена… тьфу, в светлый праздник со слезами на глазах…

Мелкий Малфой хихикнул и вытер непрошенную слезу смеха — Кошка крепче прижалась к профессорскому ботинку и страстно заелозила животом по смазанной драконьим жиром обуви директора.

— Короче говоря, в этот день хочется чего-то особенного, — вышедший из терпения Лонгботтом отпихнул ногой потерявшую чувство меры бывшую деканшу. — Например, можно устроить экранизацию войны, снять на колдокамеру и… Скажем, организовать театральную сценку «Битва за Хогвартс», стихи, песни о войне сочинить, на худой конец. Одним словом… Минерва, прекрати, — не выдержав, глава Хогвартса сгреб несносную Кошку за шиворот и взял на руки. Та устроилась на директорском локте и призывно выпятила зад, вызвав новый приступ хихиканья среди учеников. — Послезавтра праздник! — рявкнул директор, утомленный кошачьей напористостью и явным равнодушием к теме войны в глазах учеников. — Чтоб каждый факультет нашел себе по ветерану, подготовил песни и стихи! Ясно?