Весна на разных полюсах - Андрей Сомов

Андрей Сомов, felidae

Весна на разных полюсах

Сквозь горизонт (felidae)

Сквозь горизонт скачет дева на рыжем коне. Её ослепительные, как огонь, волосы затмевают солнце. Глаза – зелень деревьев, а кожа – прозрачнее морской пены.

Никто этого не видит – дева ещё далеко, ещё только-только отделилась от неба – но почему-то все представляют её именно такой. Прекрасной мечтой героя.

Но, чем она ближе, тем страшнее. Кожа – не прозрачная и белая, глаза – не такие зелёные. Только волосы действительно огненные. Сжигают, уничтожают, убивают.

Те, кто видел её у горизонта, не могут поверить.

Почему? Как? Она ведь прекрасна! Она не может! Мы же видели – она сошла с небес!

Но она может. Она такая. Она всегда была такой. Она всегда страшная. И это – её настоящее лицо.

Она именно такая. Можно верить или не верить. Но другой не дадут.

Просто издалека не видно, сошла ли она с небес или выпрыгнула из-под земли. Видно только то, что она скачет от горизонта. А наша вера – это только наш выбор.

Кровь (Андрей Сомов)

Роскомнадзор не пропустил. Подробности где прочитать - в закрепленном комментарии и примечании к книге.

Земля (Андрей Сомов)

Роскомнадзор не пропустил. Подробности где прочитать - в закрепленном комментарии и примечании к книге.

Капля (Андрей Сомов)

Роскомнадзор не пропустил. Подробности где прочитать - в закрепленном комментарии и примечании к книге.

Я вырастаю (felidae)

Она ведёт сквозь тёмный лес, защищает от хищников и злых людей. В её волосах разноцветные ленты, платье не пачкается в грязи. Только нож в правой руке пугает, но он нужен, чтобы защитить нас обеих.

Я всегда любила её, верила и шла следом. Но что-то изменилось. И теперь с каждым днём я вырастаю.

Она говорит, что только вместе мы выживем. Что она меня спасёт, надо лишь пройти сквозь лес. Но чем дальше, тем он страшнее.

День прошёл. Я вырастаю.

Подол её платья всё-таки испачкался: не в грязи, а в чём-то красном и липком. Пахнет гарью, словно кто-то вдалеке жжёт костры. Спрашиваю, можно ли погреться, если нас пустят? Отвечает, что надо идти и не отставать. Что там могут быть злые люди или хищники, их придётся убить.

Я люблю её. Только нож в её руке не люблю. И некоторые её слова не люблю.

День прошёл. Я вырастаю.

Это уже не лес, а пещера, сплетённая из стволов деревьев. Темно. Звуков и запахов нет.

Спрашиваю, та ли это дорога? Может, есть другой выход из леса? Отвечает: заткнись и не мешай, иначе не выберемся.

С её ножа капает кровь. Волосы спутались, вместо разноцветных ленточек поломанные ветки и порванные листья.

Я хочу её любить, я хочу идти за ней. Ведь есть в ней и хорошее. Много хорошего. А вокруг много плохого. Так что я люблю её хорошую часть.

День прошёл. Я вырастаю.

Останавливаюсь, спотыкаюсь. Сил нет, холодно, ничего не видно. Не знаю, в лесу мы или уже под землёй.

Опять спрашиваю про другой путь. Она оборачивается. Смотрит. Я её не вижу, но понимаю: она оборачивается и смотрит. Чувствую нож у шеи.

Она убьёт меня, чтобы доказать: без неё я не выживу. Она скажет, что меня, на самом деле, забрали хищники и злые люди. Она сама в это поверит.

Она убьёт меня, чтобы показать миру: вокруг только зло, и она – единственное спасение.

День прошёл. Я открываю глаза.

Её нет. И не было никогда.

Всё, что я любила в ней, на самом деле, было во мне. И в тех, кто шёл рядом со мной. Не в ней – в нас.

Мы хотим найти другую дорогу через лес.

В аду нельзя кричать (felidae)

Ты смотришь вверх, на землю, и тебе хочется кричать. Так громко и дико, чтобы кроваво-красные стены ада рухнули, а слепые люди проснулись. Но считаешь, что у тебя нет на это права. Потому что тем, на кого ты смотришь – хуже. Они находят силы сражаться и не кричать.

Вот и ты сражаешься. Бессмысленно, как тебе кажется, ты хочешь сделать больше, отдать всё, что есть, отдать свободу и жизнь за них. И за себя. Они могут, значит, и ты можешь.

Выходишь из дома: наклейка на сумке, надпись на футболке, пост в соцсети. Как наивно и глупо... Пусть мало, пусть кажется бесполезным, но ты это будешь делать, пока можешь. Много всего маленького складывается в одно большое. Много слёз – это цунами.

Запретят? Не важно. Есть много других путей.

Они на земле могут, значит, и ты сможешь.

Деньги в донат, распространить видео, поделиться новостью. Мало? Конечно, мало. Очень мало. По сравнению с тем, что делают они – катастрофически мало.

Но камень Сизифа двигается. Потому что Сизиф не один.

Вначале прячешь взгляд: они смотрят, как на предателя. Спрашивают: почему изображаешь ангела, если живёшь в аду? Зачем притворяешься, если крылья чёрные? Видишь в толпе такого же, как ты – улыбается, в глазах желание кричать, но он улыбается. Даже когда его бьют, пытают, бросают в котёл, колют вилами, он улыбается. Потому что поступает правильно.

Это не он – предатель. Это те, кто не хочет кричать, предатели. Это те, кто не умеет думать и забыли о сочувствии, «продались». Продали совесть и душу, чтобы сохранить иллюзию идеального мира.

Ты уже не прячешь взгляд и не боишься.

Ты поступаешь правильно.

Не останавливаешься. На земле хуже, но они не останавливаются.

Пусть мы не ангелы, но мы всё равно живы.

Ищешь, как сделать больше, сделать эффективнее. Любые способы. Показать таким, как ты, что нельзя сдаваться. Даже если кажется бессмысленным, камень двигается.

Ты дерёшься за свой и за их дом. Ты уже понимаешь, что уничтожили и твой родной мир. Демоны забрали души твоих людей. Теперь это ещё важнее. Теперь ты имеешь право кричать. Но на земле хуже. И они не сдаются.

Повезло (felidae)

Ты просыпаешься утром. Спина болит – лежал в неудобной позе. Будто защемило что-то под лопаткой. Терпишь, не так уж и страшно, разминаешься.

На кухне растворимый кофе, бутерброд с сыром. Достаёшь из холодильника