Вертикальная вода - Александр Бушков

Александр Бушков

Вертикальная вода

— Ты знаешь, — сказал я, — война — это, оказывается, ни капельки не красиво.

Глава I

Хлопоты победителей

Его императорское величество принц Диамер-Сонирил долго стоял у высокого окна с резным подоконником, заложив руки за спину, наблюдал происходящее внизу с явным любопытством.

— Изящно придумано, ничего не скажешь, изящно, — произнес он наконец, не оборачиваясь. — Это вы сообразили?

Сварог подошел и остановился рядом. Хмыкнул:

— У меня не хватило бы ловкости, особенно сейчас, когда дел во дворце невпроворот. Герцог Лемар постарался.

И вновь приходилось признать, что Лемар постарался на славу. Третий день самолеты разбрасывали над столицей и городами покрупнее его очередное творение: по-настоящему жуткое и крайне убедительное послание о сути происшедшего в Горроте. Шайка умных и злокозненных проходимцев, несомненно, связанная с самыми черными силами, сумела войти в доверие к королевской чете и коварно обморочить ее своими зловредными умениями, так что король мало того, что шатнулся к необузданному тиранству, обрушив неоправданные кары на верных сподвижников, — дал этой банде приют при дворе и позволил построить несколько зданий, где пригретые на груди змеюки откровенно занимались черной магией и отправляли ритуалы, способные ужаснуть любого, даже не особенно набожного человека.

Но тут, как с ним частенько случалось, светлый король Сварог Барг, известный борец со всевозможной нечистью, благородно пришел на помощь, разгромив окопавшуюся во дворце нечисть в коротком жестоком бою. Ну, а потом появились и благородные лары, поспешившие ему на помощь. Короля, к величайшему сожалению, от меча убийцы спасти не удалось, но королева уцелела — а все главари черного сообщества были пленены и пребывали теперь в ожидании самого строгого наказания…

Толково было сочинено — так что даже умных и грамотных должно было пронять до глубины души — в конце концов прецеденты случались, хотя и давненько — не впервые черные маги входили в доверие к высокопоставленным особам, напуская морок и используя обмороченного для своих темных делишек. Ну, а поскольку в королевстве, как и повсюду на Таларе, грамотеев имелось, дай бог, один на пару сотен, в провинции, по городкам и селам пустилось немалое количество тщательно отобранных Интагаром извечных разносчиков новостей, слухов и сплетен: странствующие монашки, бродячие ремесленники и писцы, фигляры, лекари и тому подобный народец, которому везде рады за неимением газет, радио и телевизоров. Они расцвечивали Лемарово творенье массой живописных подробностей и вовсе уж жутких деталей, сплошь и рядом, как они клялись-божились, почерпнутых из самых достоверных столичных источников. Словоохотливые посетители кабаков, таверен и даже ресторанов для благородных сословий, торговцы средней руки на ярмарках, мнимые студенты (этих слушали особенно охотно, как людей ученых), мнимые дворцовые слуги, бродячие костоправы и прочий народ, чьи россказни обычно (уже должным образом расцвеченные слушателями) распространяются со скоростью лесного пожара. Агенты Интагара работали даже в Университетах, среди Сословий и высших гильдий, а то и дворянства (выискивая тех, кто поглупее и поболтливее и обожает разносить сплетни). Одним словом, операция развернулась вовсю ширь.

К тому же прокламация Лемара прозрачно намекала, что начали с главарей — но многие еще, без сомнения, из тех, что пониже, пока что избежали карающей руки правосудия. (Это на случай, если придется еще кого-то арестовать, да уже и пришлось, у Брашеро хватало и мелких сообщников, посвященных в десятиразрядные тайны.) Как обычно в таких случаях и бывает, в полицию хлынул поток подписанных и анонимных доносов — кто-то и в самом деле сообщал что-то мелкое, но интересное, другие самым вульгарным образом сводили счеты с недоброжелателями и соперниками.

Ну, а чуть погодя Лемар предложил пустить в ход наглядную агитацию (пусть и не зная таких терминов, но смысл был совершенно тот же). Сварог, не особенно раздумывая, одобрил, ибо кашу маслом не испортишь…

Вот так и получилось, что в одно из зданий Брашеро (на один-единственный, по размышлении выбранный этаж) уже третий день нескончаемым потоком тянулись любопытные — меж густыми цепочками солдат. С одного конца здания их впускали, с другого выпускали. Отсюда, с третьего этажа, из бывшего кабинета Брашеро, прекрасно можно было разглядеть, насколько отличались друг от друга входящие и выходящие: первые спешили, прямо-таки напирая друг другу на плечи, вторые, появившись из здания, скорее уж брели, ошеломленные увиденным, особо впечатлительные цеплялись за спутников, пошатываясь.

Ну что же, внутри им представало зрелище, особенно ошеломительное для всех, кто в жизни не видел компьютеров… В полумраке загадочно мигали цепочками огоньков странные ящики, на экранах то кружили загадочные знаки под электронную музыку, от которой мороз пробирал по спине и людей не робкого десятка, то появлялись хари, давненько ассоциировавшиеся с самой что ни на есть нечистой силой. Сварог особо подчеркнул, чтобы зрителей отбирали среди тех, кто понеграмотнее и потемнее, в том числе и пригородных крестьян — а если и попадался иногда в толпе дворянин, ручаться можно: он из тех самых тупых, как пробка, любителей разносить сплетни, безбожно привирать, приукрашивая. И никаких ученых либо студентов серьезных университетов. Эти тоже в жизни не видели компьютеров и прочей научной аппаратуры, но по интеллекту стояли на три головы выше крестьянина или неграмотного башмачника с окраины — так что кое у кого из них могли возникнуть пусть и неопасные в общем и целом догадки, да смутные мысли, безусловно в чем-то расходившиеся с заброшенной в массы официальной версией событий…

— Изящно… — задумчиво повторил принц, отвернулся от окна и, все так же держа руки за спиной, неспешной походочкой направился к небольшому столу для заседаний.

Сварог направился следом, чувствуя себя чуточку неловко — как если бы сопровождал абсолютно голого собеседника. Нет, принц, конечно, полностью одет и обут, даже с претензиями на последнюю горротскую моду, но вот на шее у него, пониже пышного воротника из сиреневых кружев, посверкивала одна-единственная награда, пусть и массивная, золотая, с искусной чеканкой — золотая гурганская пектораль, высшая регалия одного из сильванских царей. Для Сварога, всегда видевшего принца, увешанного неисчислимым множеством орденов (отсюда и второе прозвище), Диамер-Сонирил сейчас форменным образом казался голым. Ну что же, старый бюрократ неглуп и конспирацию в нужных случаях блюсти умеет: пожалуй, и в самом деле ни к чему, чтобы случайные свидетели узрели его во всем блеске. Особенно теперь, когда всем непосвященным усиленно вбивали в голову: никакого глобального заговора не было, и никаких ларов тут не было, всего-навсего произошла достаточно редко встречавшаяся, досадная, но, в общем, отнюдь не уникальная история: злокозненный черный маг ухитрился войти в доверие к королю и обморочить его чарами. Высшие государственные интересы, ага. Никто внизу не должен знать, что Высокие Господа Небес порой доходят до того, что устраивают друг против друга заговоры, словно вульгарные земные царедворцы. Высокие Господа Небес едины, сплочены, когорты их незыблемы и нерушимы…

Сварог сел, повинуясь небрежному жесту принца, тот протянул задумчиво:

— Знаете, я просмотрел справку об операциях, которые для вас готовил Лемар. В самом деле, ценный специалист, вот и сейчас не оплошал, — он небрежно кивнул сторону окна. — Пожалуй что, следует поощрить. Я как раз составляю наградной список… Особенно баловать не следует, сдается мне, что иных людей следует награждать щедро, другим лучше выдавать милости по капельке. Вы ведь так и поступаете? Достаточно освоились в королевском ремесле.

Сварог молча кивнул.

— Вот именно, — продолжал принц деловито. — Думаю, достаточно будет медали «За усердие»: не самая высшая, не самая низшая, к тому же золотая. Правда, у нее две степени… Как вы полагаете, представить его к первой или будет достаточно банта на грудь?

— Хватит с него и банта, — сказал Сварог.

И мрачно подумал: Лемару по-прежнему везет, как утопленнику. Теперь еще и имперская медаль, которой прохвост, без сомнения, будет щеголять при любом удобном случае. А ведь только что Интагару пришлось мягко заминать два очередных уголовных дела и потаенно платить компенсацию пострадавшим. Первое касалось еще одной юной резвушки, поддавшейся чарам герцога и сбежавшей к нему из родительского дома — но там обошлось без денег, достаточно было дать папаше-чиновнику повышение, которого ему при другом раскладе до пенсии не светило. В другом случае казенных денег пришлось выложить немало: подручные герцога выманили у богатой титулованной вдовушки добрую пригоршню великолепных драгоценностей — ну разумеется, не каким-то там примитивно-вульгарным образом, а с помощью великолепно задуманного, надо признать, спектакля, на сценарии которых Лемар мастак…