Северянин (СИ) - "Nnik"

========== Пролог ==========

        <right>И не каждый увидит старость —

Нам иная судьба дана:

Погребальным костром станет парус,

А курганом нам будет волна…

(песнь викингов)</right>

          Волны темной хищной воды бились о неприступное тело огромного скалистого мыса. При ударах от них отделялись тучи ледяных маслянистых брызг, и злобный ветер подхватывал их и стремился донести до самого гребня утеса, но его сил было недостаточно для преодоления столь громадного расстояния, и капли срывались вниз. От этого ветер лишь сильней сердился, и его порывы становились все мощнее и мощнее. Чахлые низкорослые кусты трепало, они гнулись низко к земле и лишались драгоценной листвы. В воздухе стоял свежий запах моря, слегка затхлый — горьковатых водорослей, прибитых к берегу, и легкий — гари, видимо, принесенный из деревушки, расположившейся где-то южнее.

          Зима пока не пришла в эти холодные края, но и в летнее время непогода часто накрывала северные земли. Тучи заволакивали небо, скрывая от изголодавшихся по теплу и свету растений, животных и людей бледное солнце. Полумрак накрывал черные скалы в полдень, и вместо завываний ветра слышались плач и стенания отбывающих наказание на Берегах Мертвых<b>¹</b>.

          В такие дни Норду казалось, что мир Хель<b>²</b> воцарился на земле, а соленые морские брызги могут ранить подобно водам Слид<b>³</b>. Но ни холод, пронизывающий его тело до самых костей, ни ломота в суставах, свойственная всем старикам в сырую погоду, ни ослепляющая боль давних ран не могли помешать ему прийти на Киннарудден<b>⁴</b> — единственное место, где его сердце находило покой. Страдания физические Норд научился стойко переносить еще в юности, а вот внутреннюю боль победить оказался не в силах. Он гулял по вершине скалы, разрезающей буйное море, рискуя оступиться и проститься с жизнью, сорвавшись вниз, вдыхал здешний воздух и смотрел в бурлящую бездну. В хитрых завихрениях воды и пены Норд видел картины прошлого, где он был молод, здоров и красив. Рокот волн и дыхание ветра превращались для него в шум славных битв: звон оружия, крики раненых и ликования победивших. А порой ему грезились громкие гулянки, пьяные песни у костра, на котором, истекая жиром и распространяя ни с чем не сравнимый аромат, жарился олень, и игрища распалившихся воинов. И одряхлевшее от времени тело наливалось силой. К одеревенелым скрипящим членам возвращалась гибкость и ловкость. Белые, как крыло чайки — морской странницы, волосы вновь начинали отливать золотом, а в мутных старчески воспаленных глазах вспыхивал тот огонек, что когда-то привлекал красавиц и пугал могучих мужей.

          Но природа словно не видела изменений, происходящих с человеком. Ветер продолжал бездушно рвать и терзать его одежду, острые камни — прорезать старую ветхую обувь и ранить ноги, а переохлаждение грозилось обернуться тяжелой болезнью.

          Норд тряхнул седой головой и огляделся вокруг. Заметив крупный валун, он проковылял до него и присел, всматриваясь в мутную темную даль.

__________

          <b>¹</b> Берега Мертвых — место в потустороннем мире. Там отбывают наказание клятвопреступники, убийцы и прелюбодеи.

          <b>²</b> Мир Хель — один из миров, куда по преданиям викингов после смерти попадают недостойные и влачат там жалкое существование.

          <b>³</b> Река Слид — «свирепая»; река, где вместо воды — кинжалы и острые мечи. Ее должны переходить вброд отбывающие наказание на Берегах Мертвых.

          <b>⁴</b> Киннарудден — древнее название мыса Нордкин в Норвегии. Самая северная точка Европы.

========== Глава 1 ==========

                  Ветер немилосердно трепал плащ Бьёрдгара. Мокрая от дождя ткань облепляла тело, не неся и крохи тепла. Струйки воды сбегали по волосам, и пряди неприятно липли к щекам тэна<b>¹</b>. Конь под Бьёрдгаром нервно подергивал стройными ногами, всхрапывал и мотал головой с роскошной гривой, кося на хозяина полным непонимания и возмущения взглядом.

          Бьёрдгар не обращал на непогоду ни малейшего внимания. Еще не старый, но уже седой крепкий статный тэн самого короля Этельреда II<b>²</b> застыл в седле подобно каменному изваянию. Его руки сжимали поводья, спина была совершенно пряма, а взор устремлен на море. Тэн неотрывно следил за терпящим крушение кораблем.

          Океан мотылял огромный драккар<b>³</b> как детскую игрушку, сплетенную из ивовой коры. Поднимая и опуская на волнах, направляя на камни и в последний момент отбрасывая от них, непогода баловалась судном, а заодно и жизнями людей на борту. С берега было видно, как отчаянно работали веслами гребцы в тщетной надежде справиться со стихией. Мастерство рулевого, помноженное на жгучее желание жить, пока спасало несчастных от рокового столкновения, но Бьёрдгар верил, что эта борьба не сможет длиться вечно, и Божья кара таки постигнет мерзких язычников.

          Дождь усилился. Теперь с неба падала сплошная пелена воды, и Бьёрдгар боле не мог наблюдать за происходящим на море. Однако тэн продолжал, все так же не шевелясь, смотреть туда, где скрытая завесой дождя разыгрывалась великая трагедия смерти. Почувствовав, как резко изменил направление ветер, тэн усмехнулся. Такой порыв должен был, если не перевернуть драккар, то сбить его с выбранного рулевым курса, а это — неминуемое крушение. Бьёрдгар по опыту знал: в Уоше держи ухо востро. Бóльшая часть залива мелководна, с множеством мелей и подводных камней. Ходить здесь решались не многие: опытнейшие мастера навигации, знающие залив, и те только в хорошую погоду. А Северное море нечасто баловало ей моряков. Капризное и своенравное, оно могло даровать попутный ветер, несущий корабль к цели воистину с божественной скоростью, но чаще природа была против людей и забирала их жизни и богатства, навеки упокоевая в своих пучинах.

          Викингам, чье судно волей злого рока попало в залив Уош, не повезло вдвойне: застигни их буря чуть южнее, у берегов Норфолка, или севернее, у Линкольншира, лихие и умелые мореплаватели, они получили бы шанс спастись, уйдя в открытое море, где, убрав парус, смогли бы дрейфовать на крепком и устойчивом драккаре, пока стихия не успокоится. В Уоше же они каждую секунду рисковали получить пробоину и пойти ко дну.

          От толпы, стоящей за Бьёрдгаром, отделился один всадник. Лицо его было скрыто капюшоном, а тело мелко дрожало от холода. Плащ из дурной дешевой материи можно было выжимать, но владелец все равно зябко кутался в него, стремясь хоть немного согреться. Он подъехал к Бьёрдгару и остановился. Рядом с величественным и невозмутимым тэном продрогший мужчина выглядел маленьким и жалким.

          — Тэн Бьёрдгар, — помявшись, заговорил смельчак, — как долго мы будем еще мерзнуть почем зря? — Бьёрдгар даже не шелохнулся — сейчас его волновали только викинги. — Им все равно не выплыть. Они обречены. Чего мы ждем?

          Теперь Бьёрдгара передернуло. Человеческая глупость порой поражала его. Хотя чего можно ожидать от народного ополчения — тупых крестьян и торговцев? Тех, кто привык бояться и прятаться, кто впитал страх пред воинами с севера с молоком матери? Им бы сейчас не стоять с оружием в руках, призванными отражать атаки викингов, а хватать свой скарб, жен, детей и бежать. Даже перед небольшим отрядом профессиональных бойцов неорганизованная толпа хилых простолюдинов была бессильна. И не попади викинги в бурю, не дождалась бы собранная на скорую руку армия подкрепления из Нориджа<b>⁴</b>. Монастырские воины бы просто не успели. Как англичане ни старались усовершенствовать способы противостояния захватчикам, викинги продолжали грабить страну. Порой, как сегодня, приближающиеся драккары удавалось заметить еще издали. Тогда в срочном порядке к месту ожидаемой высадки сгоняли вооружившихся большими ножами и вилами крестьян и кэрлов<b>⁵</b>. А в ближайший крупный город отправлялся гонец, что должен был доложить обо всем в местный храм, который высылал воинов.