Дом Тысячи Дверей. Начало - Ари Ясан

Дом Тысячи Дверей

Начало

Ари Ясан

© Ари Ясан, 2017

ISBN 978-5-4474-5730-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ты здесь, и я спрошу тебя…

Ты чувствуешь дыхание будущего, которое несет перемены?

Ты жаждешь воскресить в себе того, кто так и не сумел родиться?

Ты готов бросить вызов сокрушающей наши сердца предопределенности?

Ты отважишься разрушить свой мир, дабы свершилось то, что было задумано?

Я вижу множество путей для возрождения.

Я верю тому, что говорит мне безмолвие.

Я отдаю все, что имею.

Я принимаю смерть.

Я обретаю жизнь.

Ты в моем Я.

Мы едины.

Мы неделимы.

Что делаю я, то делаешь и ты.

Что делаешь ты, то делаю и я.

Нет запретов.

Нет истины.

Нет лжи.

Нет страдания.

Только бесконечное возвращение к себе.

Кто не хочет терять, тот никогда не найдет.

Открой одну дверь и увидишь тысячи дверей, которые тебя ждут.

Прочти одну книгу и сможешь прочесть то, что еще не написано.

Сделай один шаг и путь начнется…

1

Глава 1. Слоны в упряжь!

В. лежал на куче смятых картонных коробок и кутался в желтые замусоленные газеты. Становилось все холоднее, в этом году осень нагрянула внезапно, обрушив на город весь свой арсенал: проливные дожди, ночные заморозки и пронизывающий ветер. Весьма некстати! От капризов погоды зависело не только настроение В., но всё его дальнейшее существование.

Уже год он живет на улице, в этом грязном закоулке, который любой благопристойный горожанин обходит за три версты. Вот так бесславно закончился его крестовый поход против цивилизации – его разжевали и выплюнули, как фруктовый бабл-гам…

В. замычал, именно замычал, так как стонать он себе запретил уже давно. Сомнения, сомнения… будь они неладны! Ничто так не мучает, как колебания уязвленного разума: сознание будто разорвано на множество не способных ни на что обрывков, а спокойствие приходит к В., лишь когда все мысли замирают, позволяя ему погрузиться в состояние блаженной тупости.

В. тревожно заворочался на ложе из картонных коробок – живот сводило от голода. Душевные терзания придется отложить на потом, пора бороться за свою никчемную жизнь. Раздобыть бы хоть кусок хлеба, уже почти сутки В. ничего не ел. Хорошо, что ходить далеко не надо, – мусорный бак прямо за углом.

С трудом разгибая закоченевшие конечности, В. сбросил с себя листы газет и поднялся. Кое-как размяв негнущиеся ноги, нетвердыми шагами он направился за угол, к заветной цели. С самого утра ему уже приходится копаться в отбросах – не самое достойное занятие для некогда лучшего юрисконсульта города. Но сегодня не время быть гордым, перед лицом голода склонялись и не такие герои. Эх, да что там говорить! Теперь В. не брезговал добывать еду в самых отвратительных городских трущобах, ведь от его гордости не осталось и следа после первых голодных дней.

В. добрел до мусорного бака, и, взобравшись на валявшееся рядом ржавое ведро, принялся выискивать зорким взглядом съестное, которым можно было бы подкрепиться без риска сыграть в ящик. Откинув привычным движением руки луковую шелуху и гниющий салат, он извлек из бака бесценную находку: божественно розовый кусок ветчины, на котором были заметны следы чьих-то зубов.

Улыбка мимолетного счастья тронула губы В. Бережно уложив ветчину в нагрудный карман своего обтрепанного пиджака, В. не прекратил поисков, но с удвоенным рвением стал разгребать отбросы, бормоча себе под нос: «Сладенького бы… на десерт…»

Погрузившись полностью в исследование содержимого мусорного бака, В. не заметил подошедшего к нему сзади немолодого элегантного господина. Этот господин представлял собой занятное зрелище. На нем был фиолетовый цилиндр и такого же цвета старомодный, напоминающий фрак, костюм с атласными отворотами. Господин опирался на изысканную тросточку с золотым набалдашником и разглядывал В. с насмешливой улыбкой, отчего его аккуратные седоватые усы забавно изгибались.

Некоторое время он вел себя вполне прилично, но затем выкинул нечто странное. Согнувшись и растопырив руки, он принялся изображать бедного В., повторяя за ним все его движения: как В. трясет кистью, чтобы стряхнуть прилипшее перо зеленого лука; как скрючившись над баком, ворочает там руками, подобно крабу, гребущему песок клешнями; как прикрывает рукавом нос, безуспешно стараясь не вдыхать вонь отбросов.

Ни одна из этих подробностей не ускользнула от незнакомца, он повторял все движения В., разыгрывая свой уморительный спектакль, который, надо сказать, удавался ему блестяще. При этом двигался господин совершенно бесшумно, порхая на мокром асфальте легко, как бабочка.

Тем временем В. нашел то, что искал: пластиковый стаканчик с остатками йогурта. Полностью удовлетворенный, он отвалился от бака и, развернувшись, увидел дикую пляску странного господина, который, передразнивая В., тотчас замер с выражением недоумения на лице, сжимая в руке воображаемый стаканчик с йогуртом. Впрочем, в тот же момент господин принял невозмутимый вид, и, захлопав что есть мочи в ладоши, принялся выкрикивать одобрительные реплики, словно восхищенный театрал на галерке:

– Браво, несравненный В.! Брависсимо! Бесподобно! Повторите для нас ваш номер, очаровательный В.! Превосходные па, обворожительный В., превосходные!

В. на минуту растерялся, но немного поразмыслив, понял, в чем суть этого нелепого спектакля. Наверное, когда-то, во времена своей прежней золотой жизни, В. сильно досадил этому господину, и тот, конечно, не мог упустить столь замечательной возможности поглумиться над В., который превратился из преуспевающего юрисконсульта солидной фирмы в нищего попрошайку.

Скорее всего, этот старикан – обманутый вкладчик, у которого фирма В. по дешевке скупила акции, или же бывший директор, уволенный с разорившегося предприятия. Таких граждан, обездоленных в результате сделок, которые некогда успешно проворачивал В., было предостаточно по всему городу; многие из них с удовольствием использовали бы шанс покуражиться над ним – неудачником, перешедшим из категории «вершителей судеб» в разряд «обитателей дна».

Ну и плевать! Пусть этот разряженный хлыщ насытит свою злость и идет на все четыре стороны, не стоит обращать на нахала никакого внимания. В. демонстративно повернулся спиной к незваному гостю и поплелся в свой угол.

А «разряженный хлыщ», видимо, оскорбленный таким отношением, наконец-то замолк. Однако он не собирался оставлять свою жертву в покое, В. отчетливо слышал звук неспешных шагов за своей спиной.

Надоедливый незнакомец шел за В., постукивая тросточкой. Его начищенные фиолетовые башмаки попадали во всякую грязь и гниль, но его это ничуть не беспокоило. Элегантный господин шагал со счастливой улыбкой на лице, в полном восторге озираясь по сторонам, словно прогуливался по чудесной липовой аллее в солнечное весеннее утро, а не следовал мимо обшарпанных кирпичных стен, испещренных нецензурными надписями.

В. добрался до своего грязного пристанища и плюхнулся на кучу картонных коробок. Господин тут же оказался рядом. Он ловко выдернул из-под ног В. пару коробок и в один миг соорудил из них нечто вроде грязного картонного кресла. Двумя пальцами он подцепил желтую газету, валявшуюся рядом с коленями В., и бросил ее на импровизированное кресло (видимо, заботясь о том, чтобы его хоть и странный, но, судя по всему, дорогой костюм не запачкался).

Господин удобно устроился на хлипкой картонной конструкции (как она его выдержала, непонятно). При этом он даже крякнул от удовольствия, будто только и мечтал посидеть в грязи.

– Мой дорогой В., очевидно, я должен представиться, – заговорил незнакомец. Он приподнял шляпу и слегка наклонил седую голову. – Хотя вот тут, с самого начала нашего пути, у нас и возникают затруднения. Видите ли, если в этом бренном мире что-то и вызывает мою неприязнь, так это необходимость именовать себя, как, например, сейчас, в моем разговоре с вами.

Боже мой, что за скука сидеть на привязи у своего имени триста шестьдесят пять дней в году! Задумайтесь, мой милый В., кажется ли вам справедливым, что кто-то когда-то, пусть даже то были ваши родители, предписал вам быть В., и теперь, без всякого на то с вашей стороны согласия, вы только В. и никто другой?

Нет, нет, не уговаривайте меня! – господин гневно затряс головой и замахал руками, словно отбивался от воображаемых просителей, умолявших его наконец выбрать себе имя. – Нет, решительно нет! Я не хочу быть В., а также Т., К., Р. или еще кем похуже! – странный старик не на шутку разошелся, а В. с открытым ртом слушал поток его бреда.

– А кроме прочего, касательно моего имени, – здесь старик склонился к В. и доверительно прошептал: – Признаюсь вам, любезный мой В., я порядком его подзабыл, и даже если бы захотел, не смог бы его назвать, – и он досадливо причмокнул губами.