Гневные амазонки - Картер Браун

Картер Браун

Гневные амазонки

Глава 1

Над массивными железными воротами в Пало-Альто, за которыми виднелся красивый старый дом, было написано: «Владения амазонок». Вывеска сразу бросалась в глаза – очевидно, это соответствовало намерениям хозяйки усадьбы. О ней я тоже кое-что уже знал. Ланетта Холмс, как мне сказали, была наследницей умеренного состояния и бескомпромиссной основательницей союза «Гневные амазонки» – весьма активно действующего общества, борющегося за права женщин.

Над высокой каменной оградой, окружающей владения, проходила колючая проволока. Рядом с воротами имелась табличка поскромнее: «Пожалуйста, звоните», а рядом с ней я обнаружил медную проволоку звонка. Решительно дернув за нее, я почему-то вообразил себя маклером, намеревающимся продать холодильник фирмы «Дженерал электрик».

– Кто там? – неожиданно раздался сухой женский голос, усиленный репродуктором.

– Это студентка-заочница, – ответил я искусственным сопрано. – Зарабатываю на хлеб продажей газет и журналов. Не хотите ли подписаться на «Плейбой»?

Словно в подтверждение моих опасений, что амазонки – чересчур строгие дамы, в репродукторе пропали даже хрипы – меня не желали слушать. Сначала, собираясь в этот дом, я хотел вообще сказать Ланетте Холмс, чтобы она обратилась к женщине-адвокату. Но потом подумал, что, отказавшись от дела, начну себя корить за проявленную слабость. Да и где она найдет женщину-адвоката с такой квалификацией, как у меня? Ко всему прочему очень хотелось узнать, зачем понадобилась «Гневным амазонкам» юридическая помощь.

Я дернул медную проволочку еще раз.

– Это все еще вы? – спросил тот же голос.

– Совершенно верно, – ответил я басом.

– О! Какие в вас перемены!

– Я просто пошутил и никаких газет не продаю…

– А что вы продаете?

– Ничего, я – адвокат, и…

– Вас зовут Рэндол Робертс?

– Да. Если хотите удостовериться, я предъявлю документ – мне известно, что далеко не всякий мужчина может войти за эти ворота.

– Мне кажется, вы слишком молоды, чтобы быть адвокатом, – холодно заметил репродуктор. – Однако рискну.

– Благодарю за доверие, – буркнул я, ожидая, что вслед за этим ворота откроются, но не тут-то было.

Из репродуктора прозвучало предупреждение:

– Хозяйка дома давно ждет вас, но боюсь, Либби придется не по душе ваш юмор.

– Тогда, может быть, ей придутся по душе другие мои мужские достоинства?

– Их вам лучше вообще оставить за воротами! – отрезала невидимая собеседница. – Подберете, когда будете возвращаться!

После этих слов раздался металлический лязг, и передо мной открылся путь в таинственные владения. Я вошел, за спиной снова щелкнул замок, и звук показался мне зловещим в этой полной, невообразимой тишине, господствовавшей за стеной, – даже птицы здесь не пели! Я оказался в запущенном, но довольно обширном поместье, и оно производило впечатление. Да и кто теперь обращает внимание на то, хорошо ли выкошены газоны, когда все чаще и на мужчин-то не обращают внимания.

Белый дом с колоннами и порталом был украшен гипсовыми ангелочками, порхающими между окон. У крыльца стоял автомобиль, и, обнаружив в его кузове Венеру без головы, я почему-то подумал, что это оскверненный труп, превратившийся в камень.

Под ногами скрипел гравий. Я обогнул машину и, поднимаясь по ступеням, заметил за домом деревья, чьи набухшие почки напомнили о приближающемся лете.

На пороге меня уже поджидала маленькая златовласая женщина.

– Мистер Робертс? – спросила она без улыбки.

– Вы меня с кем-то спутали. Я продавец газет.

– Мне не нравятся ваши шутки, мистер Робертс. Вы что, действительно лучший адвокат в Сан-Франциско?

– Кто вам сказал такое? – поинтересовался я, не выказав удивления.

– Гм, наверное, какой-нибудь противник нашего движения. – Она скептически осмотрела меня. – Впрочем, мы уже привыкли к злобным выходкам некоторых мужчин, постоянно находясь под обстрелом этих господ!

– Я всегда полагал, что пьедестал господства следует занимать женщинам, – сказал я с галантной улыбкой.

– Конечно! – Взгляд зеленых глаз метнулся к грузовичку. – Чтобы всегда взирать на нас как на объект наслаждения! Как на бесправного идола, с которым можно делать все, что заблагорассудится, задобрив его подарками! Но кому понравится долго быть вашим идолом? Лично я предпочитаю оставаться живым человеком, способным свободно дышать, чувствовать…

– Ну-ка, вздохните еще разок, и поглубже, если можно, – попросил я, глядя на ее грудь.

Под тонким пуловером не было лифчика, но чудесная форма упругой груди доказывала, что он и не нужен. Ткань не глушила мягкие цвета ее кожи, и я с наслаждением предался созерцанию, которому не мешал даже значок: рука с обнаженным клинком.

– Что с вами? – презрительно спросила она. – Начитались «Плейбоя» или похотливы от рождения?

– Ничего подобного. Просто я мужчина, – ответил я скромно.

– Ну, это еще можно простить! – усмехнулась златовласка.

Блеск зеленых глаз, сопроводивший реплику, подсказал, что «простить» – не совсем то слово, которое она хотела употребить, но я не настаивал на разъяснениях. Передо мной стояла представительница общества, борющегося против диктатуры мужчин, и все же я был уверен, что в другом месте и в другой час мне удалось бы убедить ее в своем искреннем восхищении.

Округлые бедра незнакомки обтягивала синяя юбка – узкая и модная, уж никак не рассчитанная на утаивание женских прелестей – скорее наоборот. На ногах – красные туфли, хорошо гармонирующие с огненно-рыжими волосами. Короче говоря, я беседовал с прекрасной и вполне нормальной женщиной, но она почему-то разыгрывала роль мужененавистницы.

– Меня зовут Линда Лазареф, – неожиданно представилась она. – Я журналистка и пишу для «амазонок». Возможно, вы читали мои статьи.

– Да, возможно. – Я кивнул. – Не вы ли провозгласили, что пока женщина позволяет властвовать над собой, мужчина будет потенциальным Гитлером?

– Я согласна с этим тезисом, но мысль, собственно, принадлежит Либби…

– Либби? А это кто?

– Так мы зовем Ланетту Холмс.

Едва она договорила, из дома донесся резкий вопрос:

– Линда! Так что там с этим чертовым адвокатом, где он?

Честно говоря, я рассчитывал, что меня встретят всеобщим ликованием и фанфарами. Зеленоглазая бросила на меня насмешливый взгляд, словно провоцируя на какую-нибудь бестактность, но сказать я ничего не успел.

– Мы идем! – крикнула мисс Лазареф, открывая дверь.

– Нельзя ли побыстрее? – раздалось требовательно. – Я немедленно хочу обсудить дело и избавиться от этой свиньи!

Я не имел ни малейшего представления, о какой свинье идет речь, но зато прекрасно понял, как относится к этим животным хозяйка дома.

Вслед за Линдой Лазареф я прошел в просторный холл, устланный большим ковром. В стороне я заметил вешалку, и она показалась мне реликвией тех далеких времен, когда в доме еще принимали мужчин. Сейчас здесь не осталось никакого следа их пребывания, а Ланетта Холмс, похоже, считает, что мужчин вообще не существует.

Никого в холле не обнаружив, я вопросительно уставился на свою сопровождающую.

– Первая дверь направо, – сказала она тихо и почтительно. – Можете смело входить. – Линда улыбнулась, как римский центурион, приглашающий на арену христианина.

Внешность Ланетты Холмс, или Либби, как называли ее сподвижницы, поразила меня. Я ожидал увидеть за этим именем нечто отталкивающее, а предстал перед красивой, статной женщиной, немного полноватой и тем не менее стройной. Короткие волосы мисс Холмс вились нежными прядками, но из-под длинных ресниц на меня сурово смотрели голубые холодные глаза.

– Я намерена сразу перейти к разговору о деле, мистер Робертс, – заявила она непререкаемым тоном. – Знакомые наговорили о вашей конторе кучу лестного, поэтому я и решила обратиться к вам. Надо расправиться с одним типом за злостные сплетни, клевету и…

– Прежде чем мы распнем его, хотелось бы знать конкретнее, что он натворил? – осторожно вставил я.

Стоя перед массивным письменным столом красного дерева, Либби напряженно всматривалась в меня. А я тем временем продолжал разглядывать ее.

Узкие брюки обтягивали крепкие и полные ноги, обутые в изящные сапожки. Ее груди под оранжевым пуловером были округлы и мягки, как все в ней. Держалась мисс Холмс очень самоуверенно, из глаз струилась такая внутренняя сила, что я мгновенно понял, почему она назвала организацию союзом гневных амазонок. Не знаю, каковы другие женщины, проживающие под крышей этого дома, но хозяйка была действительно гневной и гордой амазонкой во плоти. Хорошо хоть левую грудь не ампутировала, подражая древним воительницам, с чем я и вознамерился уже ее поздравить, но вовремя прикусил язык.

– Этот тип! – заговорила она резко. – Он угрожал! Всей организации и мне лично! Он организовал поход против нас…