Дикая и необузданная - Дороти Вернон

Дороти Вернон

Дикая и необузданная

1

— Нику Фарадею нужны шесть молоденьких блондинок, — не поднимая головы, объявил Джим Берн, догадавшийся по тихим шагам, кто приближается к его письменному столу.

— Ну что ж, это нетрудно. Стоит ему только шевельнуть пальцем, как сразу набежит целая орава, — сухо ответила Линдси Купер.

— Такой цинизм в столь юном возрасте! — упрекнул ее босс, но голос его был столь же добродушен, как и мысли, которые вертелись в голове с густой копной седых волос.

У Линдси волосы были белокурые, мягкие. Их непокорные развевающиеся пряди стягивала сейчас узкая ленточка чуть ниже затылка, открывая изящную шею. Будь он лет на десять моложе, тут же развязал бы этот аккуратный крошечный бантик из черного бархата.

Джим Берн вспомнил первый разговор с Линдси, когда она пришла устраиваться на работу. В тот день у него все валилось из рук. Он утонул в море бумаг, которых с каждым днем становилось все больше и больше. Джиму позарез нужна была помощница: не хватало времени для собеседования с претендентками, большинство которых все равно отсеивалось.

— Садитесь. Я сейчас освобожусь, — буркнул он.

Ему понравилось терпение, с каким она сидела и ждала, не ломая от волнения пальцы, как другие. Руки спокойно лежали на коленях, и, поскольку она не отрывала от них взгляда, Джиму показалось, что девушка слегка смущается. Длинные шелковистые ресницы, от природы чуть более темные, чем золотистые волосы, все еще отбрасывали мягкие тени на щеки, когда он наконец смог уделить ей внимание.

— Мисс Купер? Расскажите, пожалуйста, о себе.

Ресницы взметнулись вверх, и в следующую секунду Джим поразился ослепительной красотой ее глаз. Они были не голубые, что обычно свойственно девушкам с такими светлыми волосами, а янтарно-карие, густого, сочного оттенка. С этого момента ее профессиональные навыки уже не имели значения. Он взял бы ее на работу ради одних только глаз. Правда, даже при богатом воображении Линдси нельзя было назвать красавицей, а ее фигура, хоть и радовала взгляд, не отвечала стандартам, принятым в преуспевающем агентстве Джима Берна: в этом сезоне в моде были худосочные длинноногие девицы. Линдси же — с ее тонкой талией, высокой грудью и полными бедрами — не подходила на роль вешалки для роскошных творений высокой моды. Впрочем, ножки Линдси оказались очень даже ничего. Уж кто-кто, а Джим разбирался в этом и даже считал себя экспертом. Недаром Ник Фарадей из дома моды «Дельмар» обратился именно к нему с просьбой подобрать шесть блондинок.

— Хотя он и говорит, что ему нужны шестеро, на самом деле из выводка, который мы пошлем, он оставит всего одну. Болтать об этом не следует, но по секрету могу тебе сообщить, что речь идет о выпуске нового товара, который будет рекламироваться под торговой маркой «Шарм». Ну и повезет же той красавице, которую выберут для участия в рекламной кампании! За один день она станет знаменитой, к тому же получит все, что причитается по такому случаю.

Линдси сделала вид, что все это очень интересно, хотя, по правде, такие вещи не слишком ее занимали.

Судя по всему, маленькое притворство удалось, ибо, взглянув на выражение лица девушки, босс удовлетворенно кивнул и продолжил:

— Как ты понимаешь, у девушек должна быть безупречная кожа… Ведь Фарадей возглавляет одну из крупнейших фирм, выпускающих косметические товары. Второе его условие касается цвета волос. Наверное, это связано с тем, что упаковка продукции будет золотисто-белой. Ну и как, есть у нас под рукой шесть подходящих блондинок?

Двух девушек, которым Линдси могла бы позвонить, не было в городе. Еще одна, очень известная модель, работает по контракту в Лидсе и вернется лишь в середине будущей недели.

— Когда они нужны?

— Послезавтра вечером.

— Да, но… — На этот раз, несмотря на сухие нотки, в ее голосе слышалось почти искреннее волнение. — Ради встречи с Ником Фарадеем всем им придется записаться к парикмахеру.

Слегка нахмурившись, Джим Берн недовольно скривил губы.

— Фарадей не позволит себя обманывать. У него острый глаз.

— Типы, вроде него, обычно такими и бывают. От них ничего не укроется.

— Ты что, знаешь этого парня?

— Только понаслышке.

— Такой источник информации не всегда надежен. Если хотя бы половина из того, что говорят о Нике Фарадее, соответствует действительности, он должен был бы… — Джим смущенно закашлялся. Его губы тронула усмешка. — Ладно, помолчу, чтобы не вгонять тебя в краску. Да, на тот случай, если девочки заартачатся… ведь работать придется вечером, а наутро рано вставать и бежать на съемку, и большого энтузиазма это не вызовет… подброшу еще одну приманку. Просмотр состоится в роскошном пентхаусе Ника на крыше небоскреба. — Заметив мимолетную заинтересованность на лице Линдси, он усмехнулся. — Я смотрю, даже тебя это заинтриговало. Готов поспорить, что ты поменяешь собственные планы, лишь бы взглянуть на его роскошную жизнь, — сказал он, не устояв перед искушением подразнить ее.

— Вот еще! — огрызнулась Линдси, резко вставая. — Ты слишком поздно сообщил об этом. У меня других дел хватает.

Хитро улыбаясь и всем своим видом давая понять, что знает цену ее притворному безразличию, Джим сказал:

— Если удастся на скорую руку собрать пять блондинок, то шестой можешь стать сама.

— Тебе будет поделом, если в результате Ник Фарадей выберет меня.

— Линдси, ты просто прелесть, но…

— Можешь не продолжать. «Ты просто прелесть, но никаких шансов у тебя нет». — В ее бездонных карих глазах с золотистым отливом появилось задумчивое выражение. — Ну что ж, пожалуйста, я поймаю тебя на слове и пойду туда. Так, забавы ради. Ты не против?

Она сама не знала, почему у нее это вырвалось. Да и Джим со всей его проницательностью не мог взять в толк, в чем тут дело.

Ник Фарадей и тот избранный круг, в котором он вращался, были невероятно далеки от жизни самой Линдси, и она не хотела что-либо менять. Женщины, как правило, таяли при одном упоминании его имени, Линдси же всякий раз при мысли о Нике Фарадее испытывала лишь глубокую неприязнь. Ей казалось, что женщины, добивавшиеся его расположения и надеявшиеся пополнить собой список его увлечений, позорят слабый пол. Их не пугало даже то, что, судя по рассказам, считанные дни отделяли начало романа от того момента, когда его пресыщенный взгляд останавливался на следующей жертве. Говорили, правда, что он проявляет неслыханную щедрость, когда речь заходит об оплате. Что ж, при таких несметных богатствах он может себе это позволить. И все же есть вещи, которые нельзя купить ни за какие деньги, — так, по крайней мере, считала Линдси. Широко улыбаясь, Джим произнес: