Ожерелье королевы - Хелена Нюблум

Хелена Нюблум

Ожерелье королевы

* * *

Жил-был однажды король, и был он не очень-то добр, а, по правде говоря, довольно скучен, противен и угрюм.

Всю свою жизнь он был упрям и высокомерен, а так как с годами обычно становятся не лучше, а хуже, то на старости лет он стал настоящим брюзгой.

Он был до того угрюм и зол, что придворные не осмеливались смеяться и шутить в присутствии короля и его слуг. Они едва решались дышать, стоя совершенно неподвижно, и глаза их были прикованы к трону короля.

Иногда все же случалось, что король бывал в хорошем расположении духа, тогда он колотил ножом и вилкой по столу и говорил:

— Эй, вы! Давайте веселиться!

И тогда придворные старались улыбнуться, но, если хоть одно словечко не нравилось королю, он злился, яростно вращал глазами и начинал почесывать бороду пальцами, и всем становилось ясно, что веселью пришел конец.

Нет, ничего хорошего при дворе короля не было!

Когда-то у короля были жена и много маленьких принцев и принцесс, но и королева, и дети умерли. Некоторые говорили, что это случилось от страха перед королем.

И вот теперь на старости лет король вздумал жениться. Он понял, что ему живется скучно, и стал во всех своих землях подыскивать себе подходящую супругу.

Взгляд его остановился на дочери одного из вассалов, совсем еще юной принцессе Бланцефлор.

— Она красива, как солнечный свет, кротка, как овечка, и ей всего шестнадцать лет. Прекрасная мне пара, — сказал король.

Но, когда ее отец пришел и сказал: «Бланцефлор! Наш великий король берет тебя в жены», — она заплакала и сказала, что для нее лучше прясть овечью шерсть, сидя на камне, чем сидеть рядом с королем.

Но тут ее отец сказал, что, если она откажет королю, тот повесит ее, отца и мать и всю семью на ближайшем дереве, как связку лука. И тогда молодая принцесса склонила голову и сказала:

— Да будет так!

И вот ее нарядили в шелк и золото, надели на голову корону и причесали длинные, до плеч, золотистые волосы, посадили ее на белую лошадь и поскакали с ней к королю. И сыграли свадьбу.

В день свадьбы король надел ей на шею ожерелье из настоящих жемчужин.

— Я сам нанизал их на шелковый шнурок, — сказал король, — это настоящий восточный жемчуг, тут всего триста шестьдесят пять жемчужин, и самая маленькая — немного кривая. Прошу тебя, хорошенько береги это ожерелье, — добавил он, — ведь в тот день, когда ты его потеряешь, ты не сможешь выдержать мой взгляд!

И он так грозно стал вращать глазами, что у юной королевы по спине пробежал холодок.

И вот Бланцефлор стала королевой и покорной супругой своему господину и королю.

По утрам король изволил кушать в постели кашу со сливками, королева приносила ее в опочивальню в золотой чаше и кормила его, как маленького: королю так хотелось.

Каждый вечер король с королевой играли в шахматы, и королева всегда должна была проигрывать, иначе у него сразу портилось настроение, начинал болеть живот, а это было очень неприятно. Красивая юная королева Бланцефлор сидела, подперев голову руками, и в раздумье смотрела на шахматные фигуры, делая вид, будто решает, как поскорее выиграть. Но на самом деле она думала лишь о том, как бы поскорее проиграть. Тогда король радовался, потирал руки и говорил:

— Да, у вас, бедных маленьких женщин, ума не больше, чем у курицы.

А затем он долго объяснял ей, как просто она могла бы выиграть, если бы только немного подумала.

Хуже всего было, однако, во время еды, потому что король был столь спесив, что не позволял никому сидеть за одним столом с ним и королевой.

Король и королева торжественно шествовали в столовую, а за ними следовала целая процессия придворных, но, когда все они подходили к столу, оказывалось, что он был накрыт только на двоих.

Король и королева сидели за столом на своих тронах, а вдоль стен двумя широкими рядами стояли придворные, головы всех были повернуты к королевским тронам.

Когда король или королева подносили ко рту бокалы, начинали играть трубы, а стоило королю чихнуть или кашлянуть, все придворные кланялись и говорили:

— Будьте здоровы!

Иногда королю приходило в голову рассказать какую-нибудь забавную историю. Ему было трудно вспомнить, что он, собственно, хотел сказать, и к тому же он был беззубым, так что понять его было сложно, но он хотел, чтобы все смеялись. И, если приближенные забывали об этом, король кричал:

— Как вы смеете не смеяться!

— Нет, мы смеемся! Смеемся! Ха, ха, ха! — отвечали придворные и принимались смеяться. Но смех их звучал, как стук каблуков о деревянную лестницу.

Прямо сказать, удовольствие было сомнительным.

А молодая королева сидела, опустив глаза, и едва осмеливалась прикоснуться к еде — так она трепетала от страха, что сделает что-либо неугодное, королю, — ведь тогда он становился просто ужасен.

Единственной радостью придворных было любоваться красотой Бланцефлор, потому что ее красота сияла ярче, чем все факелы в парадном зале, и когда она здоровалась и улыбалась, ее улыбка согревала, как летнее солнышко.

До ушей королевы доходили ужасные слухи о том, что король за малейшие проступки приказывал бросать людей в темницу или отрубать им головы, как цыплятам, но что она могла поделать? Она сама была пленницей в королевском замке, ей не разрешалось выходить и прогуливаться одной, а позволено было лишь выезжать верхом в сопровождении королевской свиты.

Однажды королева пошла в церковь. Этого король не мог ей запретить, и когда она преклонила колени перед алтарем, то увидела, как убого и бедно украшен божий алтарь.

Тогда королева заплакала и подумала:

«Я пью из золотых бокалов, и серебряные светильники горят на моем столе, а на алтаре Господа стоят оловянные подсвечники, и бархат вокруг поблек и истерся. У меня нет сил все это видеть».

И она медленно развязала свое ожерелье, сняла семь больших жемчужин и положила их на алтарь.

В этот вечер она велела распустить свои локоны, которые обычно укладывала узлом на затылке, чтобы король не смог увидеть, что жемчужин стало меньше.

— Что это значит? — спросил король и поднял локоны королевы.

— Это значит, что я королева, — ответила она и улыбнулась. — Молодые девушки носят короны из заплетенных в косу волос, но королеве, у которой на голове золотая корона, дозволено носить волосы распущенными. Вам это нравится?

Король рассмеялся и сказал, что она сегодня прекраснее, чем когда-либо.

Однажды ночью королеве не спалось. Она никак не могла заснуть, ей казалось, будто она слышит какие-то вздохи и стоны.

То молили и жаловались бедняки, крики носились в воздухе, стучали в окна, но не могли проникнуть внутрь. Эти печальные, душераздирающие звуки заставляли королеву ронять слезы на шелковую подушку.

— Я лежу здесь на мягкой шелковой постели, — вздыхала она, — а там, за стекой, быть может, маленькие дети ходят босиком по снегу. Я не могу этого вынести!

На дворе лежали лед и снег, стоял жгучий холод, а сверкающие ледяные цветы вырастали на оконных стеклах. На рассвете неясные жалобные крики звучали все сильнее и сильнее, слышался какой-то писк, и теперь она увидела, как маленькие замерзшие птички одна за другой подлетали и били клювами в оконное стекло, пытаясь отыскать зернышки.

— Ах, ах! — вздыхала королева. — Я ем жаркое косули на золотом блюде и пью подогретое вино, а несчастные птички умирают в снегу от голода. Этого я не могу вынести.

И на следующий день она попросила у короля разрешения подбирать крошки со стола и складывать их в корзинку для птиц.

Королю эта просьба показалась дерзкой. Но так как королева никогда не просила ничего для себя самой, а крошки были никому не нужны, то она получила разрешение собирать их.

И с этого дня во время еды королева всегда скатывала хлеб своими белыми пальцами и крошила кусок за куском, разговаривая и шутя с королем, чтобы он не обращал на это внимание. Вставая, она подавала знак пажу, и он смахивал крошки в маленькую корзинку, которую после вывешивал за окно спальни.

С восходом солнца она всегда просыпалась от чириканья маленьких голодных птичек, которое раздавалось, когда они опустошали корзину.

Однажды утром королева взяла корзинку, чтобы наполнить ее, и ей показалось, что на дне лежит большая снежинка, но это была маленькая свернутая бумажка, заброшенная туда вместе с маленьким камешком. В ней говорилось о том, как кто-то ужасно страдает и мучается. «Королева, которая жалеет бедных небесных птичек, — было написано там, — обязательно сжалится над бедными человеческими детьми».

Королева все снова и снова перечитывала записку, слезы текли по ее щекам, как весенний дождик. Она никогда не предполагала, что в мире так много горя и страданий.

Это писала бедная мать с целой кучей маленьких детей, все они сидели в лесу, видневшемся вдалеке, и голодали. Но как ей добраться до них?