Журнал «Вокруг Света» №08 за 1981 год - Вокруг Света

Река лазурита

Стодвадцатикилометровый путь к месторождению начинался от Хорога. До маленького высокогорного кишлака Бадома еще могла пройти лощадь, но дальше дороги не было...

Вертолет петляет в изгибах ущелья, задыхаясь, набирает высоту. В разреженном воздухе тяжело не только человеческому сердцу, но и мотору. С обеих сторон подступают скальные стены, внизу синеет тоненькая жилка реки.

Вертолетная площадка расположена на скальном плече под стеной на высоте 4600 метров. Труден полет в горах, но особенно труден взлет. Включается двигатель. Винт начинает вращаться. Вертолет силится взлететь, но ничего не получается. Подпрыгнув несколько раз на месте, словно кузнечик, машина, сотрясаясь от вибрации, падает вниз и, подхваченная восходящим потоком воздуха, взмывает наконец в небо. Насколько же надо верить в свою машину, чтобы решиться на такой взлет...

В тот год геологам помогали два вертолета. Работали пилоты Игорь Медов и Юрий Сачков. Они знали: на Ляджвар-Даре без вертолета не обойтись. Надо забросить под стену два вагона рудостойки — прочного крепежного леса, компрессор для бурения, 3,5 тонны бензина для компрессора и двухпудовые перфораторные молотки.

Синеют на отвесной мраморной стене линзы лазурита. Вот они, отлично видны в бинокль: слева — две маленькие, справа — побольше, примерно четыре метра в длину и два в ширину. Стена, в которой они залегают, почти вертикальна, а кое-где даже нависает. Как же добраться до синего камня?

...Лазурит — словно отразившийся в колодце в июльский полдень кусочек неба. Он был известен еще в древних цивилизациях Месопотамии, Ирана и Индии. В Древнем Египте лазурит ценился наравне с золотом, считаясь священным камнем жрецов и фараонов. Древние греки называли его «киоснос», а Плиний вслед за Теофрастом именовал его «сапфейросом» (сапфиром). Из лазурита вырезали амулеты, фигурки богов и животных. Растирая лазурит с воском и маслом, получали ярко-синюю краску. Но особенно любили его в Китае и на Арабском Востоке. Арабы ценили темно-синие камни с вкраплениями золотистого пирита. И все это был лазурит из одного-единственного месторождения — афганского Бадахшана. Оно находится на северо-востоке Афганистана, в верховьях реки Кокчи, среди труднодоступных гор Восточного Гиндукуша и было открыто еще за пять-шесть тысяч лет до нашей эры. Называлось оно Сары-Санг. Сохраняли его в глубокой тайне. Даже приближение к копям каралось смертной казнью. А самих горняков на всю жизнь заковывали в цепи, ибо камень этот считался священным и принадлежал одному эмиру. Из копей Сары-Санга лазурит попадал в Малую Азию и Европу в основном через Иран и Бухару, а в Китай — с запада, через Кашгар и Яркенд.

Кроме Бадахшана, в небольшом количестве низкокачественный лазурит был найден в Чилийских Андах и в США, в штатах Калифорния и Колорадо.

До XVIII века в России об этом камне почти не знали. Лишь при Екатерине II лазурит нашли и у нас — было открыто месторождение в Забайкалье, на реке Малая Быстра. Его обнаружил известный исследователь Сибири Э. Лаксман. Добыча сибирского лазурита была начата в середине прошлого века Г. Пермикиным в Хамар-Дабанском хребте по притокам Иркута и по рекам Слюдянке и Талой. Но светлый, пятнистый лазурит Забайкалья не мог соперничать с темным бадахшанским. Синий камень для украшения дворцов растущего Петербурга по-прежнему закупали в Афганистане... В Петергофе была построена гранильная фабрика, где и были выточены лазуритовые колонны Исаакиевского собора. В XIX веке лазурит начали обрабатывать и на Урале, на заводах Екатеринбурга.

Между тем в Средней Азии давно уже ходили легенды о том, что лазоревый камень надо искать где-то среди хребтов Памира. Об этом упоминали в своих книгах английские путешественники XVIII века; об этом говорили таджики, поднимавшиеся во время охоты на архаров высоко в горы. В ледниковых моренах и среди речной гальки Бадом-Дары и Шах-Дары находили они кусочки «небесного» камня. Гипотеза о памирском лазурите подтверждалась и геологическими соображениями: отроги хребта Гиндукуш, в котором расположены афганские лазуритовые копи, простираются и на территории нашей Средней Азии. Все указывало на то, что месторождение должно находиться в верховьях бурной горной реки Шах-Дары. Осенью 1930 года в этот район Памира прибыла геологическая экспедиция.

Геологам приходилось карабкаться по крутым склонам, осыпям, сыпучим скалам, где каждый камень может внезапно оторваться или уйти из-под ног. Из-за недостатка кислорода дышать было трудно, быстро приходила усталость, движения становились замедленными. И все-таки они добрались до верховьев реки Ляджвар-Дары («Реки лазурита») — притока Шах-Дары. Длинная осыпь, в которой были найдены первые синие камушки, привела геологов на ледник под пиком Маяковского и закончилась стометровой скальной стенкой. Есть ли лазурит на этой стенке или он весь ушел в осыпь — пока неизвестно.

Первыми геологами, описавшими месторождение в 1934 году, были С. И. Клунников и А. И. Попов.

В последующие годы по моренам и скальным полкам проложили верблюжью тропу и вывезли из осыпи около шести тонн синего камня. Но до настоящего освоения месторождения было очень далеко. Камень продолжали добывать из осыпи, но это лишь крохи. За коренное месторождение, расположенное на высоте около пяти тысяч метров, еще не принимались — не хватало средств. Уже в конце 60-х годов с помощью вертолетов доставили под стену оборудование, инструмент, бензин, взрывчатку, крепежный лес. Надо было пройти подземные горные выработки, точно узнать местоположение лазуритовых гнезд на стене.

«Что можно еще предпринять?» — размышлял начальник геологической партии Борис Давидович Эфрос. Опытный геолог — он работал на разведке пегматитовых месторождений Казахстана, Кольского полуострова и Карелии — конечно, понимал, что здесь случай особой сложности... Необходимо пройти стометровую скальную стену и поглядеть ее глазами.

Помочь могли только скалолазы. Найти их для Эфроса не составило труда. Еще в 1949 году вместе со своими товарищами Андреем Тимофеевым и Юрием Пулинцом студент-геолог Борис Эфрос организовал в Ленинградском горном институте секцию альпинизма.

Для работы на Ляджвар-Даре требовались геологи-альпинисты. Юрий Пулинц, тренер альпинистов-горняков, рекомендовал четверых: Володю Ильина, Володю Андреева, Мишу Антипанова и Диму Моисеева. Старший из них, Володя Ильин, уже закончил четвертый курс и проходил преддипломную практику. Остальные трое — второкурсники.

В июле 1970 года эта четверка прибыла в Ляджвар-Дару. Предстояло пройти геологические маршруты по отвесной стене с лазуритовыми гнездами, чтобы оценить перспективы коренной части месторождения.

— Мы поднимались на стену по более пологому противоположному склону,— рассказывал Володя Ильин.— В верхней части его начиналась восьмидесятиметровая полка, идущая вдоль всей стены. Она то расширялась, образуя удобные площадки, то сужалась до нескольких сантиметров. Вдоль полки натянули перила и организовали пункты спуска — четыре скальных крюка, сблокированных петлей. Отсюда сбросили вниз четыре закрепленные стометровые веревки в десяти метрах одну от другой. Начали спуск одновременно.

Каждый работал самостоятельно на своей веревке...

Словно паук по тоненькой паутинке, спускается скалолаз на стену. Медленно движется он по закрепленной веревке. Одна рука продергивает карабинный тормоз, другая проталкивает вниз по веревке самостраховочный «схватывающий» узел из репшнура. Вот скалолаз достиг лазуритовой линзы — пришел на точку. Здесь он останавливается, организует себе минимальный «комфорт»: фиксирует веревку в тормозе, закрепляет лесенку для сидения. Теперь он превращается в геолога: достав из сумки полевой дневник, описывает строение и состав линзы, измеряет ее размеры, «привязывает» ее к плану стены при помощи маркированной веревки. Кроме того, надо отколоть молотком образцы лазурита. Для них заранее приготовлены мешочки — нужно только вложить в них камешек с запиской, откуда он взят. Все, что требуется для работы, застраховано — даже карандаш: слишком далеко пришлось бы за ним бежать в случае потери.

Закончив работу на точке, геолог заскользил вниз. Как легко и плавно это движение! Кажется, «паучок» наслаждается своей невесомостью.

А внизу стоят рабочие-таджики, удивляются: чудо! Человек свободно перемещается по воздуху, по вертикали... Но через два дня таджики привыкнут к этому, а остальные геологи будут просить научить их альпинистским навыкам, без которых так трудно работать в горах.

Изо дня в день с рассвета до темноты работали скалолазы-геологи. Обычно за десять часов ребята успевали только раз пройти стену сверху вниз по вертикали. Неприятное ощущение — стена «живая», все висит. В любой момент могут посыпаться на голову камни, задетые веревкой. Большая нагрузка — не столько физическая, сколько моральная. На восхождении трудные участки проходили «ходом», а здесь — статика. Иногда висишь под карнизом в трех-четырех метрах от стены...