Актуальные проблемы современной русской литературы: Постмодернизм - Наталья Лихина

ВВЕДЕНИЕ

Искусство, по Юнгу, «интуитивно постигает перемены в коллективном бессознательном». Сегодня стал очевидно неизбежным такой тектонический сдвиг, который вызывает смену парадигм, а значит, наборов ценностей, типов сознания, мировоззренческой стратегии и метафизических установок[1].

В XX веке происходит усложнение искусства, возникает особая его форма, которая начинает мыслить себя как вторую реальность, «конкурирует с действительностью» (Л.Арагон).

Целью литературы становится не копирование жизни, а моделирование мира по своему образу и подобию, создание принципиально новой модели литературы.

Основной принцип такой литературы — разрушение жизнеподобия, размывание, разрушение видовых и жанровых границ, синкретизм методов, обрыв причинно-следственных связей, нарушение логики — «ничто не причина, никакой закон не царит» (Ф. Ницше).

Эстетическая система нового искусства строится на активном использовании форм художественной условности, гиперболизации, трансформации метафор, системе аллегорий, игре контрастов, форм абсурда, гротеска, фантастики, усложнении философско-образного ряда. Активно включаются механизмы игры, причем игровая стихия проявляется на всех уровнях: игра со смыслом, сюжетом, идеями, аксиологическими категориями.

Меняются и функции литературы: познавательная, коммуникативная, воспитательная, нравственно-этическая, эстетическая. Традиционно искусство было призвано расширять представления о мире и человеке, позитивно воздействовать на человеческую природу, способствовать изменению мира и личности в лучшую сторону, облагораживать душу, развивать эстетическое чувство.

Искусство нового времени утрачивает эти способности познания и изменения жизни, оно становится особым игровым способом существования художника.

«В новой прозе — после Хиросимы, после самообслуживания в Освенциме и Серпантинной дороги на Колыме, Секирной горки на Соловках — все дидактическое отвергается. Искусство лишено права на проповедь. Никто никого учить не может, не имеет права учить». Смысл этого высказывания Шаламова достаточно ясен: если высочайший духовный опыт мировой литературы и великой русской литературы не остановил процесс разобщения людей, одичания человека и не преодолел инстинкта взаимоуничтожения, не остановил реки крови — зачем нужны вообще литература, искусство? Поэтому закономерно появление художников слова, намеренно отказывающихся быть «орудием» духовного обеспечения человечества. Кредо современного художника: «Живите не как должно, а как хотите, если как должно не получилось» (Т. Толстая).

Мир опять переживает ситуацию Великого инквизитора: истина не нужна, нужна логика здравого смысла. «Литература как миф, как способ осмысления жизни истлела, исчезает, само человеческое существование бессмысленно, так как все окружающее его — абсурд, скука»[2].

Рассматривать современную литературу можно в двух планах: с одной стороны, воспринимать как резкий отход в сторону, попытку исказить или затормозить процессы, которые естественны, органичны для развития литературы, в таком случае отказ от реалистической традиции можно оценивать как полное разрушение литературы, тупик, конец, что и констатируют своей творческой практикой многие постмодернисты. В этом смысле многие оценивают постмодернизм как декаданс XX века, как среду для интеллектуальных провокаций и социального надувательства, как своеобразный текстуальный сатанизм.

С другой стороны, эту художественную систему необходимо осмыслить в плане широкой исторической перспективы, как возврат к культурным ценностям на уровне апробации традиции, внедрения различных форм апроприации, приспособления к новым условиям действительности, проверки традиции на прочность, на излом, на разрыв, исследования внутри текста своей индивидуальной художественной свободы.

Тогда становятся понятными установки постмодернизма, который ничего не отрицает и не утверждает, а лишь, выражая сомнение в том, что вообще можно создать что-то принципиально новое, вносит коннотации смысла. Постмодернизм данной ориентации не просто играет смыслом, что часто приводит к аксиологическому взрыву, но, по выражению Л.Н.Дарьяловой, «трагически переживает классику».

«Новая русская литература засомневалась во всем без исключения: в любви, детях, церкви, культуре, красоте, благородстве, материнстве, народной мудрости»[3], но это сомнение, разъедающее живое тело литературы, носит трагический, а не ернический, циничный характер.

В современной науке постмодернистский поиск иногда оценивается как эстетическая контрреволюция, как переходное явление, болезнь роста, кризис, как искусство для искусства, бунт ради бунта, игра ради игры. Существует мнение, что в генеральной линии русской литературы всегда присутствовали психологизм и социальная актуальность, от чего намеренно и декларативно отказывается постмодернизм, обессмысливая тем самым факт своего существования. Иногда современная критика отказывается заглянуть в глубь явления и не затрудняет себя даже попыткой разъяснить суть своих претензий. В этом случае разговор о постмодернизме носит чисто эмоционально-оценочный характер. Например, отзывы о романе А.Королева «Эрон»: «Скандальный, за рамками приличий роман» (Н.Агеев), «вопиющая вульгарность, чудовищное по безвкусию изделие», «дурновкусие», «презренная проза маскульта» (С.Чупринин); «к дичку соцреализма в стадии загнивания привита ложноклассическая роза. Получилась мыльная опера. Мильон алых роз, скрещенных с мильоном черных жаб»[4].

Есть понятие: «критика умолчанием». Если явление не заслуживает разговора, зачем напрасно воздух сотрясать, более того, такого рода критика — это форма привлечения внимания, возможно, к действительно небезупречному по своим эстетическим достоинствам произведению.

Современный литературный процесс представляет из себя настолько сложное и неоднозначно оцениваемое явление, что возникает необходимость в типологическом его осмыслении, выявлении ведущих тенденций, основных закономерностей, которые определяют как статус, так и перспективу развития отечественной литературы.

Постмодернизм как один из наиболее заметных фактов литературного процесса конца XX века охватывает различные сферы искусства, характеризуется распространением во многих направлениях, жанрово-тематических блоках, типологических общностях, определяет эволюцию многих писателей и традиционного реалистического направления.

Настала необходимость определить место постмодернизма в современной отечественной литературе, в его связи с предшествующей литературной традицией, для чего прежде всего требуется выявить его сущностную природу, степень эстетической ценности и новаторства, обозначить типологические рамки, отграничивающие данное явление от других фактов русской литературы современного периода.

Рекомендуемый в данной работе список художественных текстов должен способствовать расширению представлений о многообразии этого литературного направления в художественном процессе конца XX века.

Глава I

ПОСТМОДЕРНИЗМ КАК ХУДОЖЕСТВЕННАЯ СИСТЕМА

§1 Типологические признаки литературы постмодернизма

Если суммировать признаки постмодернистской художественной парадигмы, свойства, качества, характеристики, выявленные в процессе изучения этого явления как зарубежными (Ихаб Хассан, Жан Бодрийяр, Жак Деррида, Жиль Делез), так и отечественными исследователями (М.Эпштейн, Н.Лейдерман, М.Липовецкий, М.Золотоносов, С.Чупринин, В.Курицын, А.Якимович и др.), то окажется, что постмодернизм обладает определенными типологическими характеристиками, которые можно «развести» по разным уровням:

1. На уровне содержания.

Неопределенность, культ неясностей, ошибок, пропусков, намеков, ситуация «лабиринта смыслов», «мерцание смыслов».

2. На уровне аксиологии.

Деканонизация, борьба с традиционными ценностными центрами (сакральное в культуре человек, этнос, Логос, авторский приоритет), размытость или разрушение оппозиций добро-зло, любовь-ненависть, смех-ужас, прекрасное-безобразное, жизнь-смерть. В этом плане постмодернизм в какой-то степени представляет собой философскую «химеру», антисистему, своего рода модернизированное манихейство, если оперировать понятиями и определениями, например, Л.Н.Гумилева[5].

3. На уровне композиции.

Фрагментарность и принцип произвольного монтажа, сочетание несочетаемого, использование вещей не по назначению, несоразмерность, нарушение пропорций, дисгармоничность, произвольное оформление аморфности, торжество деконструктивистского принципа: разрушение и установление новых связей в хаосе.