Лес Ксанфы - Юрий Брайдер

Брайдер Юрий & Чадович Николай

Лес Ксанфы

Юрий Брайдер, Николай Чадович

Лес Ксанфы

Едва Сергей доложил о своем прибытии, как его немедленно проводили в кабинет директора - не через приемную, где уныло дожидались своей очереди пять или шесть посетителей, а через какие-то пустые и полутемные комнаты.

Директор, заложив руки за спину, стоял у окна - маленький и сгорбленный, но грозный, похожий на седого, взъерошенного коршуна.

- Да-а, время летит... - задумчиво сказал он, глядя поверх мокрых крыш на серые, сиреневые и розовые громады облаков, сгоняемые ветром в сторону заката. - Давно ли ты был первокурсником. Шесть лет назад. А как будто вчера... Все экзамены сданы, дипломная работа зачтена... Осталась одна небольшая формальность.

- Заключительное испытание?

- Заключительное испытание, - слегка прихрамывая, директор пересек кабинет и уселся за совершенно пустой письменный стол. - По этому поводу ходит много легенд, но почти все они - вымысел. Никто не собирается ставить перед вами заведомо невыполнимые задачи. Вас не бросят без пищи и снаряжения на пол. Все гораздо проще. Каждому выпускнику будет поручено конкретное задание, подобранное с учетом его индивидуальности. Ну, например, те, кто не отличался силой воли, столкнутся с проблемами, для решения которых нужны не только знания, но и инициатива, характер...

- Да, я знаю.

- Теперь о самом задании. Ты, конечно, слышал о планете Ксанфа. Аборигены называют ее Страна деревьев, а себя детьми деревьев, или древесниками. Земляне никогда не встречались с ними. Наши звездолеты еще не летают так далеко, а древесники не любят покидать родную планету. Все, что известно об этом народе, дошло к нам через третьи руки. Лет десять назад алетяне доставили на Землю несколько семян того самого растения, которое образует знаменитые леса Ксанфы.

- Я помню. Тогда еще было много споров... Одни предлагали высадить семена где-нибудь в Сахаре, другие возражали...

- Да. С этими растениями связывались большие надежды. Ведь они способны существовать практически в любых условиях, была бы только опора для корней, солнечный свет, да углекислый газ. Но и опасений было немало... В конце концов одно зерно все же посеяли на Марсе, вблизи экватора. Теперь там огромный лес. Содержание кислорода в марсианской атмосфере повысилось почти на целый порядок, а среднегодовая температура - на полградуса. До недавнего времени все шло как нельзя лучше...

- Шло?

- ...Позавчера там произошла катастрофа. На, прочти... Пока об этом знают немногие, - он протянул Сергею листок бумаги с машинописным текстом.

Это был рапорт одного из членов Административного Совета Марса председателю комиссии по внеземной экологии - своему непосредственному начальству. Сухо и немногословно сообщалось, что в таком-то часу, такого-то числа, в самом центре Леса (биологического объекта внеземного происхождения) зародился ураган (аномальное атмосферное явление) небывалой разрушительной силы, следствием которого явилось полное разрушение исследовательской станции и гибель цитолога Тахтаджяна, находившегося в этот момент в Лесу. Ураган бушевал целые сутки, но человеческих жертв, к счастью, больше не было. Считается доказанным, что причиной его возникновения является именно Лес, а не какие-нибудь другие причины.

- Комиссия по внеземной экологии предложила заняться этой проблемой одному из наших выпускников...

Как ни коротка была пауза, Сергей успел удивиться: очень уж серьезна, не по масштабам заключительного испытания, оказалась проблема, которой ему предлагали заняться. Дальнейшие слова профессора, однако, заставили его удивиться еще больше и забыть все здравые рассуждения.

- Поскольку задание связано с определенным риском, тебе разрешено взять напарника. Желательно эколога-ботаника. Кого бы это выбрать... Ну, скажем, Виктория Бармина, - директор посмотрел прямо в глаза Сергея. - Она, кажется, из вашей группы? Не возражаешь?

- Нет, - едва слышно ответил Сергей.

Во всей Вселенной был только один эколог-ботаник, с которым Сергей мечтал бы очутиться на Марсе и где угодно. Вика.

- Ну и прекрасно. План работы и всю документацию получишь в секретариате. Отлет завтра в 22:00. Сразу по прибытии разворачивай новую станцию. Бармина вылетит следующим рейсом. Все понятно?

- Да. Можно идти?

- Нет... Постой. - Директор в явном смущении колебался, не решаясь что-то сказать или спросить. - Если все будет хорошо, а я в этом почти не сомневаюсь, - он снова остановился в затруднении. - Возможно, мы больше не увидимся. Рано или поздно придет время, когда в твоем распоряжении окажутся люди, много людей. Зачастую их судьбы и даже жизни будут зависеть от тебя. В мире нет более тяжкой ответственности, поверь. И, быть может, тогда ты вспомнишь меня... и поймешь. Теперь иди. Будь осторожен. И Марс и Лес оба чужие нам. Но Марс мертвый, а Лес - живой...

...Самый первый на Марсе лес тихо, но явственно шумел, словно шепелявые детские рты, нашептывали что-то молодые растущие побеги. В чаще скрипели и похрустывали роющие корни, могучие, как бурильные установки. Шуршали, пробиваясь сквозь песок, кочующие побеги. Ветви, на опушке красноватые и глянцевые, ближе к центру Леса приобретали бурый оттенок и лохматились бесчисленными жесткими чешуйками, а дальше - в самой глухомани, росли черные, толстые, как столетние дубы, закрученные в спирали материнские побеги - удивительно твердые и, если верить слухам, почти разумные.

Еще в полете Сергей занялся изучением полученной документации. Она состояла из трех папок, первая из которых касалась Ксанфы, вторая - Леса, а третья, самая тощая, - Тахтаджяна. Очень скоро он убедился, что понять биологию Леса можно только во взаимосвязи с образом жизни и мировоззрением разумных существ, уже многие миллионы лет находившихся с ним в симбиозе. Поэтому Сергей вначале взялся за язык древесников. Большая часть его словаря была так или иначе связана с Лесом. Древесники не создали технологической цивилизации, да, очевидно, в ней и не нуждались. Лес поил, кормил и одевал их, давал приют, защищал от врагов и даже лечил. Была в этих взаимоотношениях еще какая-то весьма немаловажная, но трудно понятная для человека деталь, которую Сергей пока угадывал инстинктивно.

Сейчас, стоя под Лесом впервые в жизни, он уже знал, что крошечная, только что проклюнувшаяся веточка называется "вис" и ее нельзя ни срывать, ни трогать руками, что через пару недель, разбухнув на конце и немного удлинившись, она превратится в "сайл", и тогда каждый древесник, по какой-то причине покидающий родной Лес, должен взять ее с собой в качестве талисмана, что из коры воздушного корня "тарта" добывается пряжа, а сердцевина его съедобна, что смола "кафан", стекающая по зрелым стволам, помогает почти от любой болезни.