Роза для киборга - Андрей Ливадный

Андрей Ливадный

Роза для киборга

(Экспансия: История Галактики — 21.

Джон Митчел Сент-Иво — 1)

Книга первая. Цветок бешенства

По данным статуправления Центральных Миров, в Галактике насчитывается 177 планет, населенных людьми.

Согласно «Договору о межзвездной безопасности», подписанному в 3547 году, космическое пространство, не входящее в границы планетных систем, считается нейтральной зоной, свободной от любых видов ядерного и аннигиляционного оружия.

Для обеспечения контроля над использованием межзвездного пространства и защиты Прав Разумных Существ на всех планетах Галактики Совет Безопасности Миров располагает силами Звездного Патруля.

«Договор о межзвездной безопасности» определяет полномочия Патруля, как интернационального космического формирования. Основным принципом его деятельности является невмешательство во внутреннюю политику отдельных звездных систем.

Глава 1. Дион

Шел 3700 год Галактического календаря.

Над единственным материком планеты Дион царила предрассветная мгла.

Сейчас планета полностью принадлежала людям, но тысячу лет назад, когда на орбите безымянного планетоида появился первый космический корабль, этот мир выглядел совсем не так, как его изображают на современных рекламных проспектах. Архивы Диона сохранили виды покрытых фиолетовой травой равнин, странных грибовидных деревьев, под сенью которых мирно паслись стада гиодонтов — многотонных травоядных рептилий, ну и, конечно, виды знаменитых золотых пляжей Коллио — тогда они были просто нагромождением прибрежных дюн, с вершин которых в видеокамеры разведчиков удивленно таращились двухметровые крылатые монстры…

Это был памятный 2693 год…

В другое время колонизация кислородной планеты стала бы долгим поиском компромисса между человеком и эндемичными формами жизни, но в самый разгар Первой галактической войны мало кого интересовали научные изыскания. Экипажу звездолета сделали иммунные прививки, и в атмосферу планеты полетели стерилизующие бомбы.

Через неделю материк и океан опустели. Зонды распылили в атмосфере несколько специальных видов бактерий, и звездолет совершил посадку. Экипаж, защищенный иммунными прививками, приступил к строительству базы и космопорта, предназначенных для ремонта потрепанных в боях кораблей.

Таковы первые страницы истории Диона, кислородной планеты пятого типа, известной сейчас как самый популярный галактический курорт.

Десять веков колонизации полностью изменили лик планеты. Давно исчезли фиолетовые равнины и стада гиодонтов. Центр единственного материка занимал теперь огромный город, население которого достигало миллиарда человек, и лишь космопорт пережил века и войны, практически не изменившись с той далекой поры.

…Этим утром ничто не предвещало беды.

Солнце еще не показалось из-за линии горизонта, но восток уже позолотили его первые лучи. Дион спал, утомленный долгой, полной страстей и излишеств ночью. Вокруг чудовищного мегаполиса дремали бесподобные парки. Среди собранных со всей Галактики деревьев влажно блестели пруды. Многокилометровые аллеи тянулись к океану и терялись в тумане, где-то среди золотых пляжей Коллио.

Город, еще час назад сверкавший безумием роскоши, к рассвету опустел и поблек: отключились световые рекламы, погасли окна гостиниц, и он застыл над темной зеленью парков серой глыбой зданий, кое-где размеченной габаритными огнями сверхнебоскребов…

В утренней мгле жил один космопорт. Он простоял века, и город почтительно обтекал стороной стеклобетонные равнины его посадочных полей, отдавая дань пульсирующему сердцу планеты, жизнь которого не замирала ни на секунду, а в эти предрассветные часы была особенно напряженной: порт принимал грузы от сотен транспортных кораблей, прилетевших с различных планет.

Все шло как обычно, и два диспетчера в башне контроля откровенно скучали. Автоматические транспортные иглолеты — АИГи — с математической точностью появлялись в утреннем небе Диона, шли на посадку и спустя некоторое время вновь взмывали в космос за очередной партией грузов.

Всеми операциями руководил специализированный компьютер порта. Люди осуществляли лишь общий контроль, который не занимал много времени, и, чтобы как-то скоротать долгие часы дежурств, каждый из операторов находил занятие по душе. Сергей Торн, например, предпочитал игру в шахматы…

— Ну вот!.. — с досадой воскликнул он, когда на экране монитора вместо начатой партии вдруг побежали косые полосы. — Герд, у меня что-то замкнуло…

— Меньше лупи по клавиатуре, когда проигрываешь, — поддел его напарник.

На экране радара появилась точка. Очередной иглолет заходил на посадку.

— Дион-1, здесь АИГ-74, — ровный голос машины явился неожиданностью для обоих операторов. — Прошу указать поле разгрузки.

Сергей нажал несколько клавиш на центральной панели пульта, но ситуация не изменилась.

— Сбой в управлении.

Герд бросил незаконченный рисунок и вместе с креслом переехал к резервной панели.

— Центральный процессор блокирует вызов! — встревоженно сообщил он через несколько секунд.

Торн с мученическим видом включил общую связь. Ну почему ему вечно не везет?

— Внимание! — проговорил он. — Всем службам порта. Сбой в работе посадочных систем! АИГам прекратить старт до особых распоряжений. Орбита, вы меня слышите?

Слева осветился экран связи.

— Дион-1, в чем дело?

— Все нормально, Арг. Просто приостанови отправку грузов. — Торн не испытывал ни грамма того энтузиазма, который звучал в его голосе. — Надеюсь, это обычный сбой. Нам нужно минут десять на тестовую проверку цепей управления.

Экран перед ним продолжал рябить. Одинокий иглолет, не получив разрешения на посадку, висел над окраиной города.

— Начнем с него? — спросил Герд, которому уже надоел бесконечно повторяющийся вызов машины. — Посмотри, есть у нас свободное поле?

Сергей повернулся к резервному дисплею, чтобы вызвать на него каталог посадочных мест, но так и не закончил начатое движение. Свет в зале мигнул и внезапно сменился на красный. Скрытые динамики интеркома моментально захлебнулись остервенелым воем.

Оба оператора оцепенели, им был отлично знаком этот зловещий сигнал, который не включался уже Бог знает сколько лет…

— «Внимание! Всему личному составу космопорта!» — раздался в интеркоме бездушный голос машины. — «Атака с орбиты! Наблюдаю 197 объектов в границах ближнего космоса! В зоне поражения — один объект. Личному составу занять боевые посты! 30 секунд до полной герметизации убежищ! Начало отсчета: 29… 28… 27…»

— Вот сволочь! Да он свихнулся!

— Кто? — Герд растерянно наблюдал, как управляющие панели пульта одна за другой блокируются автоматикой.

— Компьютер, кто же еще! — вне себя заорал Сергей. — Этот болван вошел в боевой режим!

Герд не успел ответить, — что-то сверкнуло за прозрачными стенами диспетчерского купола, и они увидели, как от центрального здания космопорта в иглолет ударил лазерный разряд.

АИГ-74 окутался черно-оранжевым облаком взрыва и развалился на части. Дождь горящих обломков, вперемешку с грузовыми контейнерами, обрушился на окраину города, уродуя стены близлежащих зданий.

Батарея противокосмических орудий, смонтированная на вершине порта, внезапно повернулась, и сеть лазерных лучей накрыла многополосную трассу автобана, кольцом огибавшую посадочные поля…

Это были те же самые огни… Маленькие, манящие точки в бездонном океане тьмы… Холод. Ветер. Планета удалялась от звезды, в мрак космической ночи. Он шел, едва передвигая ноги. Вокруг на сотни километров один лишь хаос толстых, обледенелых ветвей. Под ногами толстый, хрустящий ковер ломкой листвы. Никаких признаков жизни…

Изредка среди деревьев ему попадались дома. Они казались мертвыми: герметичные двери закрыты, свет погашен, и лишь на крышах горят искры габаритных сигналов. Так будет еще много месяцев, пока планета не повернет к солнцу…

Боль становилась невыносимой. Она пронзала каждую клетку измученного тела, и все же он шел. Прочь от запечатанных домов, обледенелых ветвей и криогенных камер, к огням космопорта, среди которых его острый взгляд различал силуэты космических кораблей.

Вот они…

И вдруг он понял: это воспоминания. Мозг пронзила острая боль. Это другой космопорт, другая планета… Воспоминания наслаивались на реальность, а реальность тонула в глубинах памяти… Ему стало страшно. Он боялся возвращения снов в холоде анабиозной ячейки.