Пятьдесят лет в космической баллистике - Анатолий Брыков

ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ В КОСМИЧЕСКОЙ БАЛЛИСТИКЕ

Другу и спутнице

всей жизни — жене моей

Лидии Петровне

посвящаю.

Моя творческая научная деятельность сложилась так, что я оказался не только свидетелем событий, связанных с зарождением у нас в стране нового научного направления, за которым впоследствии утвердилось название «космическая баллистика», но и непосредственным участником этих событий. Как это случилось? Вот об этом и пойдёт речь.

Начало Великой Отечественной войны застало меня в городе Брянске. Был я тогда студентом Брянского института транспортного машиностроения, только что окончил второй курс обучения. И 2 июля 1941 года, ровно через десять дней после начала войны, нас, студентов и молодых рабочих, призвали на защиту Родины. Долгие четыре года шли мы сначала на восток, потом на запад.

В конце войны оставшихся в живых бывших студентов высших учебных заведений отпускали из армии на учебу. Я использовал предоставленную возможность продолжить учебу и в марте 1945 года поступил в Московский механический институт, преобразованный в 1948 году в Московский инженерно — физический институт (МИФИ). В 1949 году над дипломным проектом я работал в Конструкторском бюро Александра Давыдовича Надирадзе. 15 июня 1949 года успешно защитил дипломный проект и должен был приступить к практической работе в Конструкторском бюро А. Д. Надирадзе. Однако, как позднее выяснилось, представителю военного министерства из Академии артиллерийских наук было предоставлено право выбрать из выпускников нашего института лучших студентов для работы в недавно сформированном четвертом научно — исследовательском институте ААН, работавшем над исследованием проблем ракетного вооружения. А так как я окончил институт по специальности «Проектирование и производство ракетного вооружения» и получил диплом с «отличием», то, естественно, оказался в НИИ-4!

Институт был организован только в 1946 году, директор института — генерал Нестеренко Алексей Иванович, заместитель по научной работе — полковник Шор Яков Борисович. В институте было несколько управлений (специальностей — в прежней терминологии), каждому из которых был определён круг исследуемых проблем. Начальником управления, в одном из отделов которого для меня было отведено «место» младшего научного сотрудника, был Тихонравов Михаил Клавдиевич. Это управление разрабатывало проблемы жидкостных баллистических ракет, в его состав входило несколько отделов: отдел конструирования ракет, два отдела, занимавшиеся исследованиями проблем двигателей и топлива, и ещё один отдел — баллистический, который специализировался на разработке проблем, связанных с теорией полета жидкостных баллистических ракет.

А. В. Брыков, 1940 г.

Отдел ещё только формировался, состоял в основном из молодых инженеров, и вот 20 июля 1949 года я пополнил коллектив этого замечательного отдела. Именно он в скором времени стал первым подразделением страны, где зародилась космическая баллистика.

Следует отметить, что основную, наиболее важную исследовательскую работу отдел, в котором мне предстояло работать, выполнял под непосредственным руководством самого начальника управления М. К. Тихонравова. В скором времени я познакомился не только с самим Михаилом Клавдиевичем, но и с его творческой деятельностью в области ракетной техники. Оказалось, что он — известный ракетчик, по его проекту в нашей стране была создана первая жидкостная ракета «09», успешно, испытанная 17 августа 1933 года на полигоне в Нахабино под Москвой. Вдохновлённый первым успехом, в начале апреля 1934 года он выступил на первой Всесоюзной конференции по изучению стратосферы с докладом «Применение ракетных летательных аппаратов для исследования стратосферы», в котором определил, что летательные аппараты на ракетном принципе наиболее выгодно использовать там, где кончаются возможности других летательных аппаратов. Касаясь далее перспектив ракетной техники, указал на возможность в ближайшем будущем достижения высот полёта 100 км и более и затронул вопрос о возможности полёта человека на ракете.

Хотя в своих научных публикациях и в официальных выступлениях он ещё конкретно не высказывался по поводу полёта человека в космос в том понимании, как это сейчас принято, но мечту такую имел. И в одном из своих поздних воспоминаний он описал содержание своей беседы с С. П. Королёвым, в которой на вопрос: «Хотелось бы знать, кто будет проектировать и строить корабль для полёта человека в космос?» — они пришли к согласованному утверждению: «Обязательно доживём, будем проектировать и строить корабль, и увидим, как люди, (а может быть и мы) полетят в космос».

Запуск человека в космос был заветной мечтой М. К. Тихонравова.

И как только развитие ракетной техники достигло уровня, при котором появилась возможность осуществить первую часть своей мечты — полёт человека на ракете — Михаил Клавдиевич приступил к её реализации.

М. К. Тихонравов с женой О. К. Тихонравовой в музее у макета ракеты «09», г. Калуга, 1966 г.

Великая Отечественная война подходила к концу, когда нашим ракетчикам удалось ознакомиться с достижениями ракетной техники Германии. В частности, с ракетой ФАУ-2, и не только «теоретически», но и «материально»: мы получили доступ к готовым образцам трофейных ракет ФАУ-2. В 1945 году Тихонравов с группой энтузиастов ракетной техники из РНИИ разработали проект высотной ракеты ВР-190, предназначенной для подъёма двух человек на высоту до 200 километров и состоящей из ракетной части и ракетной кабины. Предполагалось, что ракетная часть создаётся на базе модернизированной трофейной ракеты ФАУ-2, а в ракетной кабине предусматривалось специальное устройство для управления полётом в пустоте, приспособление для мягкой посадки на Землю, тормозной двигатель и специальное амортизирующее шасси. Высокая автоматизация управления полётом сочеталась с широкими возможностями ручного управления. Прямо прообраз космического аппарата!

Проект высотной ракеты ВР-190 получил поддержку академиков Л. А. Орбели, В. Р. Фесенкова, Н. Д. Папалекси, профессоров В. В. Стрельцова и Н. П. Вернова. Однако реализация проекта оказалась очень сложным делом. Требовалось создание специальной лаборатории. Даже, несмотря на интерес И. В. Сталина к проекту, нужных средств после только что окончившейся войны у государства не нашлось.

К моменту моего прихода в отдел вопросы реализации полёта человека на ВР-190 отошли на второй план. Теперь Михаил Клавдиевич с группой сотрудников (И. М. Яцунский, Г. Ю. Максимов, Л. Н. Солдатова, Я. И. Колтунов к ним присоединился и я) работали над второй частью своей мечты — запуск человека в космос!

Уровень отечественной ракетной техники (да и мировой!), достигнутый к концу 1940–х годов, ещё не мог обеспечить осуществление этой мечты. Мы располагали находящейся в отработке ракетой Р-1 и в стадии проектирования были ракеты Р-2 и Р-3. Поставленную задачу можно было решить только с использованием многоступенчатой жидкостной баллистической ракеты, способной вывести на орбиту искусственного спутника Земли космический корабль с человеком на борту. Тихонравов, основываясь на малоизвестных работах К. Э. Циолковского, предложил очень плодотворную идею создания такой ракеты на базе существовавшего в то время технического уровня советского ракетостроения. Эта идея состояла в переходе на новый, нетрадиционный путь компоновки составной ракеты по схеме так называемого “пакета”. Первые же исследования, выполненные группой молодых инженеров отдела под руководством М. К. Тихонравова, привели к удивительному выводу: по состоянию уровня ракетостроения на начало 1950–х годов возможно создание составной баллистической ракеты, способной обеспечить достижение первой космической скорости!

Проект высотной ракеты ВР-190. Кабина для полета двух пилотов. 1945 г

Предварительные результаты были доложены Тихонравовым в 1948 году на НТС института, где идея «пакетной» схемы была фактически отвергнута учеными института (на исследования по этой тематике был наложен запрет), и вторично состоялся доклад на первой научно — технической конференции НИИ-4 в марте 1950 года. Аудитория, на которой были представлены специалисты всех основных ведомств страны, причастных к созданию и эксплуатации ракетной техники, ответила настороженным шумом, когда Тихонравов сформулировал свой вывод, и бурным негодованием вся аудитория отреагировала на заключительные слова докладчика «…о возможности полёта человека в космос!»