Холм демонов - Елизавета Абаринова-Кожухова

Елизавета Абаринова-Кожухова

Холм Демонов

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

НЕВЕСТА ДЛЯ ВУРДАЛАКА

По изрытому глубокими ямами пологому склону поднимался коренастый человек с рюкзаком за спиной. Он то и дело оглядывался, явно не желая быть увиденным на этом заброшенном тоскливом холме, который одиноко высился среди бескрайних болот, лишь изредка перемежавшихся небольшими перелесками.

Вечернее солнце последними косыми лучами золотило мертвую болотную зыбь и заставляло отбрасывать почти бесконечную тень два мрачных столба, возвышавшихся на вершине холма.

Но человек с рюкзаком не знал, что он не один в этом забытом богом и людьми уголке — в одной из каменистых ям, которые, будто оспины, бороздили склоны холма, укрывался другой человек. Он терпеливо ждал, изредка на миг выглядывая из своего неверного укрытия.

Человек с рюкзаком присел на булыжник недалеко от подножия столбов и, прикрывая глаза ладонью, стал наблюдать то за солнцем, торжественно опускавшемся в болото, то за круглой белесой луной, которая, будто не в силах дождаться короткой июльской ночи, уже появилась на другом краю небосвода.

И когда солнце, в последний раз блеснув по поверхности болота, уступило место долгим летним сумеркам, человек поднялся и, посмотрев на часы, сказал:

— Все, пора.

В последний раз оглянувшись, он поправил рюкзак и двинулся к столбам.

— Ну, теперь ты от меня не уйдешь! — возбужденно потирая руки, пробормотал второй человек и легко выскочил из ямы. Однако на вершине холма уже никого не было — лишь легкий ветерок шелестел в траве, пробивавшейся между камней, разбросанных там и сям у подножия мрачных столбов.

— Что за чертовщина! Куда он исчез? — тряхнул второй темно-русыми кудрями и в недоумении оглянулся по сторонам. Он тщательно осмотрел все ямы и руины и, убедившись, что там действительно никого нет, не спеша побрел вниз по склону — туда, где за заболоченным лугом виднелась дорога, единственное, что напоминало о присутствии современной жизни в этих унылых местах, осененных каменными следами давно минувших веков.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ЗАКОЛДОВАННОЕ ГОРОДИЩЕ

Стоял теплый летний вечер. Несколько дачников садового кооператива «Жаворонки» и их гостей, собравшиеся вокруг стола с резными ножками на веранде скромного деревянного домика известной кислоярской писательницы Ольги Заплатиной, попивали чаек с бубликами, любовались огромным красным солнцем, величественно тонувшим в мрачных пучинах окрестных болот, и вели неспешную беседу.

— Что-то Василий Николаич запропастился, — с некоторой тревогой заметила хозяйка, украдкой поглядев на часики. — Уж два часа как ушел.

— Все-таки золотой он человек, — откликнулась другая дачница, бакалавр исторических наук баронесса Хелен фон Ачкасофф. — Ведь это именно Василий в прошлом году избавил нас от воров, которые шарили по дачам и тащили все, что плохо лежит.

— Расскажите, пожалуйста, — глубоким басом попросил майор Селезень. Он сидел в шезлонге и с шумом потягивал чаек прямо из блюдечка.

— Ну, это вам лучше всего расскажет сам Василий Николаевич, — ответила писательница, привстав со старенького плетеного кресла и положив себе в блюдечко вишневого варенья из литровой банки. — Могу только сообщить, если вы, Александр Иваныч, еще не в курсе: тот домик, что вы приобрели, раньше как раз и принадлежал главному вору. Представьте себе, этот негодяй крал у своих же соседей!

— Не воруй в собственном доме, — проворчал майор и, вновь принимаясь за чай, добавил: — А в чужом и подавно.

— А вы не хотите попробовать с черносмородиновыми листьями? — предложила хозяйка. — И непременно свежими, прямо с куста. — Не дожидаясь ответа, она кинула в чашку майору несколько листиков, лежащих на треснувшем голубом блюдце.

— О, вкусно! — оценил Александр Иваныч. — А я и не знал, что так тоже можно… Надо будет и у себя такой куст на листья посадить.

— А еще они и ягоды дают, — как бы между прочим добавила Заплатина.

— Значит два куста посажу, — серьезно отозвался майор. — Один на листья, а другой на ягоды.

— А что, Василий Николаич просто прогуляться пошел? — спросила баронесса фон Ачкасофф. Она сидела, небрежно закинув ногу за ногу, в деревянном кресле-качалке с отломанной левой ручкой.

— Ну да! — хмыкнула госпожа Заплатина. — Поехал бы сюда Василий Николаич гулять да чаи распивать! По делу приехал, очередное преступление расследовать.

— Снова у нас в поселке? — заволновалась баронесса.

— Да нет вроде бы, — не очень уверенно ответила писательница. — Наденька, вы, конечно же, в курсе дела, поделитесь с нами!

— Да ничего особенного, — не слишком охотно отозвалась еще одна участница чаепития, московская журналистка Надежда Чаликова. Она сидела в сторонке на колченогом стуле орехового дерева и почти не принимала участия в общей беседе. Однако наблюдательная Ольга Ильинична Заплатина заметила, что Надежда то и дело кидает взгляды на центральную аллею поселка, по которой должен был вернуться частный детектив Василий Николаевич Дубов. Это не удивляло — ведь журналистку с сыщиком связывали весьма давние и близкие отношения…

— А все-таки, Наденька, — попыталась Ольга Ильинична разговорить гостью, — ведь из-за всяких пустяков он не стал бы покидать Кислоярск, не так ли?

— Да, конечно, — кивнула Чаликова, — и дело весьма важного свойства. Вася давно уже гонялся за одним опасным преступником, а тот всякий раз от него ускользал. И вот он узнал, что этого преступника видели здесь, неподалеку от «Жаворонков».

— А что за преступник? — заинтересовался майор. — Если это, конечно, не секрет следствия.

— Некто господин Каширский, — чуть помедлив, ответила Надя. — Более известный широкой общественности как маг и чародей.

— И что, за это его разыскивают? — удивилась баронесса фон Ачкасофф. — Ведь вроде бы миновали те непросвещенные времена, когда колдунов преследовали и даже отправляли на костер!

— Да нет, в розыске он не за колдовство как таковое, а, выражаясь юридическим языком, за многочисленные уголовно наказуемые и социальноопасные деяния. Например, доподлинно известно, что он оживлял покойников, превращал их в послушных зомби и их же руками совершал грабежи и убийства.

— Ну, это все бабкины сказки, — небрежно пробасил майор.

— Может, и сказки, Александр Иваныч, — обернулась к нему Чаликова, — но имеются и вполне реальные, а отнюдь не сказочные жертвы. На его совести как минимум три загубленные жизни, не считая двух покушений. Между прочим, одно из них — на самого Василия Дубова.