Погром в тылу врага - Сергей Зверев

Сергей Зверев

«Погром в тылу врага»

Глава 1

Все мы вокруг костра приплясываем. Весь вопрос в одном – кого и когда обожжет.

 Капитан Веренеев Олег Петрович, жилистый малый тридцати трех лет от роду, лежал в командирской палатке и отрешенно смотрел в потолок. Он был мрачен и чем-то недоволен. Снаружи бурлила армейская жизнь. Механик Кулигин ковырялся с вверенным ему «Тигром». Этот бронированный монстр потреблял горючее, как какой-то ненасытный зверь. Из раскрытого капота доносились скрежет и лязг. Кто-то кричал, не скрывая радости, что вечернее построение отменяется, поскольку высокое полковое начальство убыло на встречу с более высоким – бригадным, и поэтому командиры подразделений вольны сами решать, чем занять подчиненных. В соседней палатке у командиров взводов работал старенький переносной телевизор, подключенный к генератору. Вещал случайно пойманный латвийский канал – исполнитель был уверен, что поет по-английски, при этом не имел ни слуха, ни голоса, зато обладал чудовищным прибалтийским акцентом. Ругань механика на этом фоне звучала куда музыкальнее.

Отгремели сентябрьские учения, в которых помимо десантно-штурмового полка, приписанного к 76-й Псковской дивизии, принимали участие отдельный батальон связи, инженерно-саперный и ремонтно-восстановительный батальоны того же соединения. Общая оценка мероприятия – отлично с натяжкой. Мирные латыши из приграничных с Псковской областью районов теперь могли спать спокойно, не вздрагивать от автоматных очередей, не уповать на распятие и не стряхивать с антресолей пыльные «эвакуационные» чемоданы. Возможно, в том, что отлично подготовленная десантура гремела оружием в двух километрах от страны – члена НАТО, и имелся скрытый подтекст с неясным намеком. А возможно, и не было никакого подтекста, просто совпало так. Разведывательно-диверсионная рота под командованием капитана Веренеева показала все, на что способна, учинив полный погром в тылу условного противника, оседлавшего высоту 12–44 близ населенного пункта Черешники. Начальство операцией осталось довольно. Из недостатков – небольшие огрехи по ходу: пришлось внушать отделению сержанта Марецкого, что противник, в общем-то, условный и незачем на полном серьезе разбивать носы этим несчастным из так называемого армейского спецназа. А рядовому Безденежному следует бросать гранату так, чтобы кроме себя и товарищей убить кого-нибудь еще. Но это мелочи. Капитан Веренеев сам остался доволен ребятами, не зря их отбирал, натаскивал и гонял на занятиях до полной одури. Есть чем гордиться. Есть что оставить преемнику после того, как бесславно закончится его служба государству Российскому…

За окном темнело. Помаргивала переноска, прикрепленная к потолку палатки. Палаточный городок расположился в чистом поле в полутора километрах от Черешников. Рота Веренеева – крайняя, на западе, в пятидесяти метрах от глухого кустарника, за которым стартовала осиново-березовая чаща приграничной полосы. К капитану подкрадывалась депрессия – верный спутник дремучей тоски. Как славно было вчера – думать надо было только о деле, пьянил азарт, душа гуляла. Начальство орало на него, он орал на подчиненных, вел бойцов к победе. И вот все кончилось, разом оборвалось. Неприятности, от которых он безмерно устал, выстраивались по ранжиру. Выдохся бравый капитан, кавалер правительственных наград, командир самого боеспособного в полку подразделения…

Веренеев повернулся на скрипнувшей раскладушке. Отогнулся край плащ-палатки, раздалось многозначительное покашливание, и внутрь втиснулся тридцатилетний капитан Сергей Бережной – заместитель командира роты по воспитательной работе. Он скинул фуражку, расстегнул крючок на пятнистой куртке, плюхнулся на свою раскладушку и устремил на сослуживца исполненный критицизма взгляд.

– Что? – неохотно спросил Веренеев.

– Подменили тебя, вот что, – вздохнул замполит. – Хоть заново начинай эту учебную байду, чтобы вывести тебя из депрессии. Ты как, Олег?

– Болею, – буркнул капитан.

– Ну, не знаю… – скептически покачал головой Бережной. – Я так думаю, что настоящий десантник не бывает болен. Он бывает либо жив, либо нет.

– Тогда я умер. Серега, не начинай, ты же все прекрасно знаешь…

– Знаю, – согласился заместитель. – И что отец у тебя умер три недели назад, и любимая женщина ушла – вернее, улетела в ступе. И начальство в Пскове под тебя копает за серию критических замечаний, касающихся образа жизни одного штабного генерал-майора, фамилию которого мы предпочтем не называть. Кстати, если что, Олег, я на твоей стороне – я тоже считаю, что за хищения бюджетных средств и злоупотребления генеральским положением нужно не снимать, а вешать. В шахматы? – с любопытством склонил голову Бережной.

– Не хочу, – отозвался Веренеев.

– Какой капризный. Шашки, покер, поддавки? – настаивал товарищ. – К чему склоняется ваша душа, товарищ капитан?

– Ко сну она склоняется, – ворчливо отбивался Веренеев. – Прекращай, Серега, иди к черту…

– Выпьем? – выложил последний козырь замполит. И, уловив искру жизни в мутнеющих глазах боевого товарища, добавил: – Комполка со свитой свалили в Груздево – на разбор полетов и вечерние процедуры. Имеется достоверная информация, что до утра никто не нагрянет. У нас заслуженный отдых после успешно проведенной баталии. К полудню начнутся сборы и выдвижение к месту постоянного дислоцирования… – И он потянулся к «походному» кейсу, достав из него поллитрушку скромного дагестанского коньяка с не очень большим количеством звезд.

– Ну, если по капельке… – Олег со скрипом и кряхтеньем, словно разбитый параличом столетний дед, принял сидячее положение. Взлохматил пятерней русоволосый «ежик», почесался, обвел пространство мутным взором, передернул плечами, как будто устыдился своего затрапезного вида.

– И всю депрессию как рукой сняло, – подмигнул Бережной, разливая продукт по компактным «полевым» стаканам – уменьшенным копиям классических. – А чтобы окончательно от нее избавиться, инструкция такая: налить полный стакан и выпить до дна. Повторить два раза. Ну, будь.

Мастерски выпили, даже не поморщившись, хотя качество напитка оставляло желать лучшего.

– Закусывай. – Бережной с хрустом раскрыл упаковку, заполненную чем-то не особо съедобным на вид.

– Что это? – ужаснулся Олег.

– Клубника, – объяснил Бережной. И пошутил: – Со вкусом презерватива. Сержанту Малютину посылка пришла с исторической родины. Но сейчас не до посылок, сам понимаешь, время тяжелое, военное, другие у бойцов задачи. Я уже попробовал. Вкус необычный, но, пожалуй, не отравлено. Держи. – Он извлек из кейса две вилки, одну отдал Олегу, у другой отогнул зубец и принялся увлеченно выковыривать что-то из зуба – видимо, остатки ужина.

Коньяк выпили очень быстро. Впрочем, больше не надо, если не забывать, кто они такие и где находятся. В голове прояснилось, подавленность отошла на задний план и заняла выжидательную позицию.

– Да ладно тебе смурнеть, – сказал Бережной. – Ты же настоящий мужик, справишься, подумаешь, личные неурядицы. Хотя, в принципе, я тебя понимаю. – Щеки замполита порозовели, он принялся разглагольствовать: – Одно дело быть мощным самцом, принимать твердые мужские решения, защищать Родину до последней капли крови, служить образцом для подражания и вся такая фигня. И совсем другое – банальная бытовая проблема, разрешить которую всемогущий мужчина не в состоянии и чувствует себя никчемной половой тряпкой. Мы беспомощная прослойка, люди ноги о нас вытирают. Как ты думаешь, Чак Норрис в состоянии самостоятельно поменять прокладку в протекающем кране? Да он, хоть тресни, не поймет, о чем речь и почему эта смазливая бестия, что делит с ним кровать, постоянно над ним насмехается по этому поводу. Ему проще одним ударом свернуть этот кран или заплатить сантехнику. Впрочем, меня куда-то понесло. – Бережной озадаченно покорябал непокорный рыжий хохол. – Уж заменить прокладку мы с тобой сумеем. Ты точно решил уйти со службы?

– Точно, – кивнул Олег. – Закончилась служба. Как календарь майя. Ты сам прекрасно понимаешь, что не мытьем, так катаньем меня из армии попросят. Очень я кому-то неудобен. Пройдет неделя, другая, намекнут, что контракт подходит к концу и перезаключать его обе стороны не намерены. Оно и к лучшему, вернусь на родину…

– Да перестань, – поморщился Бережной. – В глу*censored* сибирскую провинцию?

– Ага, примкну к полутора миллионам провинциалов нашего тихого уездного городишки, – усмехнулся Олег. – Выживу, на самом деле там не так уж плохо. Матери нужна поддержка, трудно ей без отца. Неприятности с квартирой тоже решать надо.

– Что такое? – встревожился замполит.