Киса - Татьяна Савченко

Татьяна Савченко

Киса

Было душно от жгучего света,

А взгляды его – как лучи.

Я только вздрогнула: этот

Может меня приручить…

1 глава

Ветка белой сирени звонко ударила в окно, заглушая даже раскаты грома, и из тяжелых свинцовых туч хлынул дождь. Девочка-подросток сидела на кровати, поджав колени и вздрагивая от каждого резкого шороха, ей казалось, что скребущие звуки издают вовсе не ветки, а чья-то скрученная когтистая рука. Дрожа все хрупким телом, она всматривалась в темноту большими карими глазами. Майя знала, что ей не стоит ждать помощи от родителей, никто не одобрит ее страха, потому что в этой семье покойников бояться было не принято.

Вскрикнув от громового раската, она не выдержала накапливающегося в душе ужаса и побежала в соседнюю комнату. Венедикт не спал и читал книгу в свете настольной лампы, увидев взъерошенную сестру, он удивленно поднял брови. Майя кинулась к нему и судорожно сжала в цепких объятиях. Ее губы тряслись, в глазах стояли слезы. Всхлипывая, она пробормотала:

– Веня, он не умер? Мне кажется, я его слышу.

Юноша устало вздохнул и погладил сестренку по голове.

– Умер, маленькая, к сожалению, умер. Он прожил долгую и полезную жизнь. Помолимся за его душу.

Майя фыркнула. Ей вовсе, но хотелось расстраивать своего брата атеистическим ответом, но и молиться тоже не было желания. Она оглядела комнату и удивилась?

– А где Гаврик? У родителей?

– Нет, он с ним, – спокойно ответил Венедикт.

Девочка вздрогнула, представив, что трехлетний ребенок находится в темной комнате наедине с трупом, или как говорила мама, с умершей телесной оболочкой. Младший брат в отличие от неё не боялся мертвецов. Прижавшись теснее к Венедикту, она старалась утихомирить собственное сердцебиение. Брат не выпускал из теплых рук девочку, пока испуганные глаза не закрылись, и ее не сморил сон. Уложив Майю в свою кровать, он пошел за Гавриилом – не престало маленькому ребенку так долго прощаться с дедушкой, да и в комнате слишком холодно, может простудиться.

Юноша спустился на первый этаж, освещаемый только желтым светом толстых восковых свечей. На стенах плясали тени, а по комнате гулял легкий сквозняк, шевеливший волосы на затылке. В центре большого зала на обеденном столе расположился обитый темным бархатом гроб. Рядом на маленьком детском стульчике сидел младший брат. Он неподвижно вглядывался в застывшее лицо прадедушки хмуря тонкие белые бровки. Услышав шаги, мальчик повернулся, и его милое наивное личико озарила счастливая улыбка. Покойника он воспринимал как новую игрушку. Венедикт, взяв брата на руки, отнес в детскую и уложил спать рядом с сестрой. Завтра предстоит тяжелый день, полный скорби и грусти приезжих посетителей.

Как и ожидалось, уже с утра стали приходить желающие попрощаться с самым сильным белым магом, так скоропостижно скончавшимся. Ему было всего сто тринадцать лет. Среди скорбящих гостей были даже довольно знаменитые люди, занимающие не последние должности в стране, и, наоборот совершенно простые строители и продавцы – все, кому помог вылечиться прадедушка Илья. Майя растерянно бродила среди высоких людей, рассматривая их обувь. Ее мама уже несколько раз пыталась отвести к гробу, чтобы она сама простилась с родственником, но девочка упрямилась, и каждый раз ей удавалось ускользнуть. Майя не понимала, почему родители такие спокойные и счастливые, бабка почти рада, а Венедикт так торжественен и важен, будто стал профессором института. И как странно было слышать заливистый смех младшего брата, среди общей скорби и темных мрачных одежд.

Не желая, видеть такой жуткий дисбаланс между поведением приезжих и родной семьи, Майя спряталась на дереве, около ворот и принялась читать книгу. Это увлечение было общим для всей семьи, и практически единственным, что объединяло непоседливую девочку с родными. Она устроилась на толстой ветке и открыла роман Джека Лондона. Не успела она прочесть и страницы, как снизу ее позвал голос прабабки Екатерины – родной сестры покойника. Несмотря на свой преклонный возраст, женщина выглядела бодро и свежо, хотя была старше умершего брата.

– Я знала, что найду тебя здесь, пойдем пора обедать. – Она призывно махнула рукой.

Девочка интенсивно замотала головой:

– Нет, не пойду, мама опять потащит к гробу, я боюсь видеть мертвеца. – Голос предательски дрогнул.

– Никуда я тебя не потащу, я тоже не в восторге от трупов. Пойдем в мою комнату, там поедим свежих пирожков с чаем. Единственный плюс похорон – много выпечки.

Майя поежилась и подумала, что мама бы ужасно расстроилась, услышав такие слова. Прабабка Екатерина отличалась от всей набожной семьи, так же как и сама девочка. Поэтому они и стали союзницами несколько лет назад. Она слезла с вишни и поплелась за пожилой женщиной, избегая взглядов окружающих людей. Словно однородная масса посетители хлынули в открытые двери дома, где были накрыты столы. Черный гроб сиротливо остался стоять во дворе. Проходя мимо, Майя бросила всего один короткий взгляд на покойника и замерла с открытым ртом: он выглядел бледным и, как ни странно…. живым. Крепче сжав руку бабушки, она почти побежала в дом. Так в свои тринадцать лет Майя впервые столкнулась со смертью.

Детство Майи проходило между церковью и домом, который напоминал церковь в самом сильном ее проявлении. В каждой комнате в красном углу висели иконы, освещаемые восковыми свечами. Даже ночью мама девочки следила, чтобы их огоньки не затухали. Уклад жизни строго соответствовал всем религиозным нормам и правилам. В этой семье никто никогда не ругался и не повышал голос, посты строго соблюдались, а любимым праздником было, естественно, Рождество. Имена всех кровных членов семьи также носили отпечаток религиозности и чаще всего обозначали связь с Богом. Правда, когда на свет появилась Майя, Екатерина – прабабка Майи – убедила всех, что ей приснился чудесный пророческий сон, где ангел повелевал назвать девочку именно так, на самом деле женщина надеялась в будущем воспитать ребенка по своему усмотрению, что у неё в общем-то и получилось.

Семья была довольно многочисленная, потому что все четыре поколения жили в одном доме. Покидать насиженное безопасное место никто не стремился. Возможно, здание не выдержало бы такой перенаселенности, если бы не одно обстоятельство – пару себе находил только один представитель поколения. Остальные доживали свою жизнь в полном одиночестве, занимаясь исцелением. Исключением была Екатерина, она покидала дом, когда вышла замуж во второй раз, правда, после смерти нового мужа все же вернулась в семью. Она с иронией относилась к религиозным взглядам родственников и никогда не использовала свои способности.