Сиреневый туман, любовь и много денег - Дмитрий Черкасов TM

Дмитрий Черкасов TM

Сиреневый туман, любовь и много денег

Любые совпадения имен, фамилий и должностей

персонажей с реальными людьми являются абсолютно

случайными и совершенно непреднамеренными, чего нельзя

сказать о некоторых происходящих в книге событиях.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Нас не догонят!.. Нас не догонят!..

— Вас не догонят?!..

Глава 1

«КТО?.. КТО?.. ЛОСЬ В ПАЛЬТО И БАНТИК БЕЗ ГОЛОВЫ»

Джип «Гранд-Чероки» мчался по Черниговскому шоссе по направлению к крупному областному центру N*** с такой скоростью, что находящимся в машине трудно было разобрать, чем торговала старуха у дороги и была ли эта старуха вообще…

Почему Корнет, Ден, Крюк и Шварц ехали на джипе, а не на «мерсе», — науке не известно. Может, дороги в области были плохие, а может быть, потому что не хотели стать героями очередного анекдота про «мерседес» и «Запорожец».

Четверку пассажиров джипа старухи не интересовали, полчаса назад двоих из них оторвали от просмотра увлекательного фильма, исполненного в жанре, который во всем мире называют порнографией, а российские блюстители нравственности — жесткой эротикой, хотя действие происходило в основном на мягком диване.

Сидевший за рулем двадцатилетний Корнет, самый молодой в компании джиповских пассажиров, причмокивая, вспоминал фильм:

— Эх, вот та, что была с серьгой в пупке! Какие у нее, братцы, сиськи! Не сиськи, а бюст на родине героя!

Крюк, который отличался от Корнета тем, что был на десять лет старше, был дважды женат и разведен, любил школу и помнил из школьного периода своей жизни минимум два эпизода — как мама привела его первый раз в первый класс, а папа нес домой после выпускного, возразил:

— Настоящая женская грудь, Котя, должна помещаться в ладони. Это я тебе как практик говорю. Понял?

Корнет посмотрел на руки Шварца и сказал:

— Это спорно, однако. Смотря, какие ладони…

Шварц, обладатель спорных кулаков, не догонял сути разговора, не въезжал в базар и, в принципе, старался не врубаться в тему, так как был старшим и выглядел большим интеллектуалом, по сравнению с другими братками. Оглядывая мелькающую по сторонам обочину, Шварц прокручивал в голове последнее задание шефа.

«Чероки» был послан вдогонку пропавшему «нексусу», в котором двое курьеров везли в город, в один из домов на проспекте Мира, крупную сумму денег. Деньги к адресату вовремя не попали, радиотелефон в машине курьеров не отвечал, и их грозный шеф с овощным прозвищем Кабачок, забеспокоился.

Маршрут следования «нексуса» был определен конкретно, и «чероки», в котором сидели четверо сотрудников Кабачка (шеф не любил выражений типа «братва»), летел, вперед, повторяя его в точности.

На шоссе было пусто, на душе у Шварца тревожно. Навстречу джипу летел черный блестящий асфальт, и машина мчалась вперед, окруженная облаком мелкой водяной пыли. Отъехав от своей базы в Дож отрубном километров двадцать, Шварц заметил впереди свет фар двух стоящих машин и веселые красно-синие отблески милицейской мигалки.

— Оба-ночки, приехали! — сказал Корнет, снижая скорость.

Джип плавно затормозил и остановился в десятке метров от стоящих у обочины машины ДПС и микроавтобуса «форд» с ярко-красной надписью «РЕАНИМАЦИЯ» на боку.

Выйдя из машины, братаны, то есть сотрудники, увидели застрявший между сосен разбитый всмятку — «Lexus-RX300», двух врачей в белых халатах и бродящего вокруг разбитой машины гаишника в короткой шинели, похожего на пожилую усатую цыганку на восьмом месяце беременности.

Корнет легонько подтолкнул Шварца в бок и, показывая пальцем в сторону от «лексуса», прошептал:

— Смотрите! Бантик прикололся!

Шварц посмотрел туда и действительно увидел одного из тех, кого искал, стокилограммового Бантика, висящего вниз головой на высоте полутора метров над землей, наколотого на острый обломок сука вековой сосны. Лицо Бантика было еще глупее, чем обычно, видимо, за мгновение перед смертью он увидел мир вверх тормашками, понял, что земля — это небо, а небо — земля, и умер с выражением полного удивления на лице.

— Вот это да… Смерть, прям как у вампира, — пробормотал Ден, романтик и большой любитель стихов. — С колом в груди и с жаждой мести поникнул Бантик головой…

— А это кто? — Корнет указал на наполовину высунувшийся из салона труп человека без головы.

— Кто-кто? Лось в пальто, — Шварц начал раздражаться.

Он хотел еще что-то добавить любознательному Корнету, но в это время из кустов вылез санитар в белом халате, с отсутствующим выражением лица неся за ухо голову Владимира Игоревича Миловидова, 1977 года рождения, дважды судимого, неженатого, по кличке Лось. Шварц не ошибался, потому и был старшим. И не просто старшим, а правой рукой самого Кабачка при проведении определенного рода мероприятий.

Положив голову Лося на землю, рядом с туловищем, санитар вытер пальцы о полу халата и, обращаясь к коллеге, произнес:

— Ну вот, Кирилыч теперь порядок. Полный комплект! Голова, два уха, три ноги… Ищите друг друга и обдрищетесь…

Усатый мент был в интересном положении, то есть, согнувшись, насколько позволял живот, искал что-то на земле около машины. Ден и Крюк стояли на несколько шагов дальше от разбитой машины и не видели торчащего из салона тела безбашенного Лося.

Но, когда медик вынес из кустов его голову, небрежно держа ее за ухо, потому как за короткий ежик волос и сплющенный боксерский нос держаться было неудобно, Крюк неожиданно ощутил легкий приступ дурноты и отошел в сторонку. Ужин, за который было уже уплачено, просился на свободу, поближе к природе.

Шварц был потрясен картиной гибели братков не меньше, но, будучи старшим группы, он помнил, зачем они приехали, и, повернувшись к коллегам, тихо приказал:

— Ищите сумку.

Тут их наконец-то заметил гаишник.

Он сделал навстречу Шварцу несколько шагов и начальственно прикрикнул: — Посторонним тут делать нечего! Здесь вам не кино! Проезжайте!

Шварц, повернувшись к нему, ответил:

— Остынь, старшина! Здесь нет посторонних. Это наши друзья.

Не разобравшись толком, что к чему, инспектор с животом наперевес ремня пошел вперед, на Шварца:

— Какие еще друзья? Посторонним на месте ДТП толпиться нельзя…

Старшина дорожно-патрульной службы, он же заслуженный «мастер машинного доения», Сергей Иванович Брюхотин по прозвищу Брюхо не любил негров и евреев. Первых, потому что понаехали, вторых, за то, что не уехали. Он так же не любил коммунистов и узбеков, чеченцев и логопедов, космонавтов и животноводов. И жену свою он не любил тоже, потому что говорила она так быстро, что его неповоротливые мысли за ней не поспевали, а на супружеском ложе все было наоборот. Не любил он, судя по-всему, и своих детей, ибо какой любящий отец будет называть своего семилетнего сына ментенком, а восьмимесячную дочурку — ментявкой.

А любил Брюхотин только свой полосатый жезл, неиссякаемый источник всех его радостей в жизни. Особенно он его полюбил после того, как услышал анекдот про Винни-Пуха и его верных подельщиков:

«Винни-Пух спросил у гаишника:

— Вы хвост у ослика Иа не отбирали за превышение скорости?

— На фига мне ослиный хвост?

— А зачем вы член у зебры оторвали?..»

«За „полосатика" я кому хошь могу член оторвать»! — сказал тогда Сергей Иванович и был правдив и откровенен как никогда.

Стоя, а чаще сидя на посту, Брюхотин, вспоминая этот анекдот, иногда размышлял над важнейшей философской проблемой: что было бы, если бы у него члена не было.

Прозвище Брюхо не только логически проистекало из его фамилии, но и «по жизни» соответствовало внешности Брюхотина. При росте метр восемьдесят он весил сто двадцать восемь килограммов, и вес этот приходился не на могучие мышцы, а на тугое сало. Багровый затылок Брюхотина насчитывал четыре складки. Подбородков у него было всего лишь два, зато каждый весил килограмма по полтора. Под носом, защемленным между круглыми щеками, у Сергея Ивановича росли густые черные усы, которыми он весьма гордился.

Брюхо никого не любил. Зато обожал выезжать на крупные аварии, в которых разбивались жирные «мерседесы», стремительные «БМВ» и казенно-солидные «Вольво».

Среди искореженного железа, на траве, измазанной вытекшим из мотора машинным маслом, можно было найти массу полезных и нужных в хозяйстве вещей, например бумажник с деньгами или золотую цепь. Крови он не боялся, если что, потом отмоется.

У Брюха сегодня был очень удачный день. Можно сказать, выдающийся. Две минуты назад он подобрал с земли двадцать тысяч долларов в виде двух запечатанных банковских упаковок. Такого крупного улова у него еще не было.

Воодушевленный находкой, Брюхо, сунув пачки за пазуху, продолжал азартно шарить вокруг места происшествия и поэтому не сразу заметил бесшумно подкативший джип и вышедших из него четверых крепких ребят.