Пираты Кошачьего моря. На абордаж! - Аня Амасова

Аня Амасова

Пираты Кошачьего моря. На абордаж!

© А. Амасова, 2017

© В. Запаренко, иллюстрации, 2017

© Оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2016

Издательство АЗБУКА®

Глава первая

Пансион тетушки Кэтрин

В парадном зале загородного дома тетушки Кэтрин проходил урок хороших манер.

– Раз – выгибаем спинку, – давала указания грузная классная дама Болония. – Два – прижимаем ушки. Три – втягиваем коготки. Четыре – делаем книксен…

Сквозь распахнутые окна ветер приносил с залива крики чаек и шум прибоя. Но сколько бы ни вглядывалась в даль малышка Джен, ровные ряды деревьев и высоченный забор закрывали от ее взгляда красоты Кошачьего моря. Как же хотелось ей в эту минуту вдруг оказаться на побережье! Подставить мордочку ветру, поиграть с дразнящей пеной…

– Мисс Котес! – раздался над ухом Джен строгий голос классной дамы. – Вероятно, вы прекрасно умеете делать книксен, раз глядите в окно! Что ж, поразите меня своим умением!

Разумеется, она смеялась, эта противная классная дама Болония! А вместе с ней смеялись и кузины – Мурлин и Пурлин, с недавних пор переставшие принимать сестренку в игры.

Ну нет, Дженифыр Котес не позволит смеяться над собой! Малышка вышла на середину зала. Сейчас она сделает им книксен! Сейчас она им покажет…

Раз. Два! Три!!!

Лапки Джен заскользили по натертому до блеска паркету… Не успев и охнуть, она совсем не грациозно шмякнулась на пол.

– М-да… – Классная дама сурово взглянула на нее из-за очков. – Моя милая Дженифыр Котес, вероятно, вы не принадлежите к аристократической породе кошек. Потому что, да будет вам известно, каждая уважающая себя аристократка с младых когтей умеет делать книксен!

Мурлин и Пурлин тихо, но обидно зашушукались. Растерянная Джен поднялась. Да, у нее нет таких великолепных шелковистых локонов, как у Мурлин! И таких прекрасных манер, как у Пурлин! А еще – она понятия не имеет, кто ее отец, и не знает, аристократка она или нет. Но разве от этого она хуже, чем другие?

Дженифыр хотелось плакать от досады, но малышка лишь поджала губки и оч-ч-чень вежливо произнесла:

– Мисс Болония, когда я вырасту, я обязательно научусь делать книксен. И много чего еще.

А вот вы… Вы так и останетесь противной и вредной толстухой!

Классная дама задохнулась от возмущения:

– Немедленно убирайтесь в свою комнату!!! Вы слышите – немедленно! И чтобы завтра вы сделали мне книксен двадцать… нет, тридцать раз подряд!!!

Фыркнув и вздернув свой маленький черный носик, Дженифыр с достоинством направилась к дверям.

– А еще, – неслось ей вслед, – я пожалуюсь на вас тетушке Кэтрин!..

Едва успев перешагнуть порог своей комнаты и закрыть дверь, Дженифыр бросилась на кровать и заплакала.

– Никто, никто меня не любит!.. – всхлипывала она. – И толстушка Болония! И зазнайка Мурлин! И вредина Пурлин! Они наябедничают тетушке Кэтрин, и она снова расстроится… И тоже, тоже перестанет меня любить!!!

Да, тетушке Кэтрин нелегко приходилось с племянницей. Кто, как не Джен, был способен довести своими выходками до белого каления всю прислугу в поместье? Кому, как не ей, приходили в голову самые немыслимые идеи и проделки? Но как бы то ни было, тетушка Кэтрин очень любила свою маленькую племянницу. А та отвечала ей взаимностью и совершенно не желала огорчать.

– Противный книксен! Я никогда, никогда не научусь его делать! – продолжала всхлипывать Джен. – Так же, как никогда не научусь носить бант, петь и правильно вести себя за столом!

Дженифыр вспомнила три последних занятия. На каждом из них она сумела опростоволоситься. Шикарный бант Джен отчаянно желала содрать. Пение получалось пронзительным и громким. А ужин, который полагалось есть медленно и степенно, Джен проглотила в один присест.

– Почему, почему я должна была делать вид, что не хочу эту вкусную рыбку? – недоумевала Джен. – Ведь я была голодна, как сотня дворовых котов!

Но все же именно сегодняшний урок хороших манер расстроил ее больше других. Так нелепо грохнуться посреди зала! На глазах у Мурлин и Пурлин! Теперь-то уж точно они не станут с ней дружить. Дженифыр поднялась с кровати, утерла слезы и подошла к зеркалу.

– Я совершенно одна на этом свете, – пожаловалась она отражению. – О, если бы я знала, кто мой отец! Или у меня был бы друг. Ну хоть один! Но у меня нет друга.

И только она собралась вновь разрыдаться, как в дверь осторожно постучали. Затем петли тихонько скрипнули, и в щель просунулась мордочка горничной:

– Вас просит к себе мадам.

– Ну вот и все, – доверительно сообщила Джен своему отражению, когда горничная исчезла. – Я маленькая, неуклюжая, совершенно не-вос-пи-туемая сирота, с которой никто-никто не хочет дружить. И я расстроила самую замечательную тетушку на свете.

Глава вторая

Побег

Тетушка Кэтрин была кошкой с прекрасной родословной из самого высшего общества. Она держала в своих крепких лапках обширное поместье на берегу Кошачьего залива. И к тому же была очень умна. Именно поэтому, когда Джен появилась на пороге комнаты, Кэтрин не стала ее отчитывать.

– Моя дорогая Дженифыр, – ласково сказала тетушка. – Твое поведение в последнее время вызывает недоумение… Я ни в коем случае не сержусь на тебя, но можешь ли ты объяснить, что происходит?

– Я честно-честно совсем не хотела вас расстроить. – Джен смущенно потерла лапкой нос. – Возможно, я такая противная, потому что со мной никто не дружит.

– Ну, не такая уж ты и противная, – заметила тетушка. – Ты очень милый котенок, который иногда чувствует себя одиноким. Ведь так?

– Наверное. – Джен уселась у тетушкиных ног и мечтательно подняла глаза. – Вот если бы у меня был друг…

– Друг?

– Да, друг, – оживилась Джен. – Ну хоть малюсенький. Я больше не стала бы обижать Мурлин и Пурлин.

– И нашу уважаемую Болонию, не так ли? – добавила Кэтрин.

Конечно, Джен хотелось ответить любимой тетушке, что и Болонию тоже она перестала бы обижать. Но только малышка Дженифыр совсем не умела врать… Хотя сочиняла истории и фантазировала она с великим удовольствием. Но обманывать – нет, на такое Джен была не способна. Поэтому она искренне ответила:

– Но она такая вредная, эта Болония! Все время задирает нос и хвастается благородным происхождением! А мне…

– А тебе и ответить-то нечего, моя маленькая девочка, правда?

Тетушка Кэтрин не зря считалась самой мудрой дамой на всем побережье. Возможно, она лучше других понимала, что гложет любимую племянницу. Скоро маленькая Дженифыр станет совсем взрослой, как станут взрослыми Мурлин и Пурлин.

Пока Джен была совсем крошкой, они прекрасно ладили – котята и есть котята. Теперь же различия между сестрами стали столь явными, что не заметить их мог бы разве что крот. Сравнивая себя с ними, Джен наверняка видела, что и мастью, и статью, и манерами мало походит на кузин. А может, пришло время рассказать девочке правду?

– Если ты не возражаешь, – начала издалека тетушка Кэтрин, – я бы хотела поговорить о твоем отце…

– Возражаю?! – воскликнула Джен. – Да я всеми четырьмя лапами «за»!

– Воспитанные кошечки говорят: «Мне было бы очень интересно вас послушать»… – напомнила ей Кэтрин правила хорошего тона. – Но впрочем, сейчас это не важно. Важно, чтобы ты не сомневалась – в тебе течет благородная кровь, деточка. Мистер Котес, мой троюродный брат, совсем не дворовый кот, как ты можешь думать.

– Здорово! – Джен даже подпрыгнула от счастья. – А чего же вы раньше молчали? А?

– Дело в том, – тетушка Кэтрин вздохнула и удобнее устроилась в кресле, – дело в том, что мой несчастный брат Флинт Котес выбрал для себя весьма… гм… странное… да, именно странное, если не сказать сомнительное, занятие, которое не позволяет упоминать его имя в обществе…

– Вот как?

Джен глядела на тетушку во все глаза. В них читалось безмерное любопытство, так свойственное юным созданиям.

– Да-да, Дженифыр. Он не стал ни лордом, ни монахом, ни землевладельцем, как это принято в высшем свете. Он также не стал ни доктором, ни учителем, что могли бы принять. Он купил корабль, на котором с давних пор промышляет… гм… торговлей. Согласись, это не совсем благородное занятие.

– Корабль? Но почему? – недо-умевала Джен.

– Видишь ли, – ответила добрая тетушка, – вода – самая непостижимая и самая беспощадная стихия. Иногда море так завораживает своей красотой, своим непостоянством, что некоторым хочется бросить ему вызов или посвятить всю жизнь…