История матери - Аманда Проуз

Аманда Проуз

История матери

Amanda Prowse

A Mother’s Story

© Наумова И., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

Пролог

Маленькая видеокамера, мерцая, подмигивала паре, ожидавшей, пока ее впустят внутрь. Узнав доктора Бойда, женщина, взмахнув рукой, привстала. Она нажала на незаметный для постороннего взгляда звонок, и дверь широко распахнулась, пропуская их в просторный коридор. Женщина села за изгибающуюся дугой конторку из светлого дерева, позади которой была стена с длинным рядом ячеек для бумаг. Интерьер был простеньким: сплошь белые стены и разноцветные аксессуары на рабочем столе – красные папки, зеленые ручки и большие настенные часы желтого цвета, которые громко тикали. Своей фальшивой веселостью помещение напоминало детскую больницу.

Не дожидаясь, пока ему об этом напомнят, доктор Бойд расписался в журнале за них обоих и стал ждать. Показалась крупная женщина неопределенного возраста, она вела себя так, что всякий, кто удосуживался это заметить, понимал, что это место было явно не по ней. Не обращая на них внимания, она торопливо прошла мимо, держа в руках охапку папок.

Потом появилась улыбчивая медсестра. Она осмотрела сумку с ночными принадлежностями Джессики и обшарила ее вещи. Джессика была спокойна и вежлива, ее прежние дурные предчувствия рассеялись. Она почувствовала облегчение от того, что сможет обрести здесь покой. Здесь было не так жутко, как она полагала прежде, отнюдь нет. Медсестра казалась доброй и деловитой: «Сейчас мы пройдем в вашу комнату, хорошо, Джессика?»

Она кивнула. Доктор Бойд вышел в приемную, и она больше не видела его. Ее вели по длинным коридорам в глубину здания. За пределами больничного вида приемной здание слегка походило на дешевый отель, единственным исключением было лишь то, что полы были покрыты не ковровой плиткой, а серым линолеумом. К стенам были привинчены картины в похожих на коробки от шоколадных конфет рамах с изображением цветущих лугов и поднимающегося над покатыми холмами солнца. Медсестра держала Джессику под руку, словно та была старушкой или калекой. Джессика улыбнулась. Хотя она не была ни тем, ни другим, ей пришлось признаться себе, что ей стало очень комфортно от того, что женщина держала ее под руку, пока они шли к ее комнате.

– Мэттью зайдет сюда позже? – спросила она, осознав, что не попрощалась с ним как следует.

– Нет. Не сегодня вечером. – Медсестра похлопала Джессику по руке.

– Тогда завтра?

Медсестра не ответила. Джессика с беспокойством подумала, что та ее не услышала.

– Он придет навестить меня завтра? – повторила она на этот раз громче.

Медсестра захлопала глазами, но продолжала молчать. Джессика сдержалась, думая, что сказала что-то не то. Она не могла вспомнить, где сейчас Мэттью или почему его нет рядом, но, судя по молчанию медсестры, поняла, что лучше не спрашивать о нем.

Туфли на резиновой подошве, в которые была обута женщина, скрипели, пока они шли по блестящему линолеуму. Джессика остановилась, раскрыв рот от изумления, когда ее оглушил раздирающий уши вопль. Она схватила медсестру за руку.

– Все в порядке, Джессика. Кто-то громко кричит. Бояться нечего. – Медсестра улыбнулась, сжав ее ладонь, отчего стало чуть легче.

Медсестра вытащила магнитную карту, закрепленную на подпружиненном шнуре, и приложила ее к маленькой черной панели сбоку от широкой двери, дверь распахнулась настежь. Джессика оказалась в другой секции коридора. Флуоресцентные светильники над головой были слишком яркими, и, защищаясь от искусственного освещения, она прищурилась. Джессика заметила висевший высоко на стене застекленный шкафчик, полный разных склянок и шприцов, она попыталась не думать о том, для чего они предназначены и чем наполнены.

Они резко остановились. Женщина снова вынула свою карту и приложила ее к панели рядом с другой дверью. Джессика заметила окошко в верхней части двери. Когда она робко вошла в комнатку, ее взгляд скользнул по комоду с пластмассовым верхом и односпальной кровати. Окно было с решеткой и вертикальными жалюзи светло-зеленого цвета, напоминавшими дизайн административного отделения. Сев на кровать, она провела рукой по голубому одеялу из тех, что она когда-то видела только в больницах, оно было аккуратно заправлено под матрац, под ним были белые простыни, причем верхняя была подвернута, образуя широкую белую кайму. Пол здесь тоже был скрипучим и без единой пылинки. Ей понравилось, что комната была очень чистой и незагроможденной. Здесь будет легче думать.

В комнату энергично вошла другая женщина. Она была не такой улыбчивой, как первая, и держала в руках планшет с зажимом для бумаги. Сев на оранжевый пластмассовый стул, скрипнувший под ее весом, она положила планшет на колени.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов. – На ее губах появилась презрительная усмешка, словно она была раздражена или злилась.

Джессика кивнула.

– Вы понимаете, где вы находитесь, не так ли? – брызгая слюной, проговорила она.

Джессика снова кивнула.

– Полегче, – прошептала улыбчивая медсестра своей коллеге.

– Полегче? Ты знаешь, что она натворила? – выпалила та в ответ.

Джессика почувствовала, что дрожит.

– Посещали ли вас за последние сутки мысли о самоубийстве? – Женщина посмотрела на нее так пристально, что ей стало не по себе.

Джессика отрицательно покачала головой и опустила глаза.

– Не бойтесь, Джессика, скажите нам. Мы здесь для того, чтобы помочь вам. – Красивая медсестра говорила мягко, доброжелательно, что было совсем не похоже на осуждающую кривую усмешку ее коллеги.

Внезапно на Джессику нахлынули яркие воспоминания о дне ее свадьбы. Она вспомнила, как стояла и старалась угомонить Джейка и других приятелей Мэттью, чтобы тот смог произнести речь. «Все мы знаем, что Джесс не по силам молчать и не перебивать, пока кто-нибудь выступает, верно? Видимо, труднее всего мне будет заставить ее помалкивать не только сегодня, но и на протяжении всей нашей супружеской жизни. Роджер весьма любезно подарил мне вот эти штуки, чтобы я использовал их в экстренных случаях!» Это были беруши, которые якобы подарил ее отец.

Но теперь обстоятельства приняли такой оборот, словно она перестала распоряжаться собственной жизнью. Решение было принято без ее согласия, все распоряжения были сделаны без всякого вмешательства с ее стороны, о ней принялись судачить в коридорах и по телефону, прикрывая ладонью трубку. С этого момента она больше не отвечала за себя. Сначала она почувствовала некоторое облегчение и легкое оцепенение. Со временем чувство облегчения угасло, а оцепенение усилилось. Потому что если она не отвечала за себя, то как она могла бы проверить то, что произошло с ней? А ответ заключался в том, что проверить она не могла.

Слезы подступили быстро и без всякого предупреждения. Она продолжала молчать, а ее лицо исказилось страдальческой гримасой, отчего она не могла дышать или вымолвить хоть слово.

– Куда я попала, что со мной произошло?

1

Стоял чудесный майский день. Бабочки с оранжевыми по краям крыльями кружились в чистом голубом небе, порхая над желтыми, освещенными солнцем цветами и садясь на них. Яблони буйно цвели розово-белыми цветками, лепестки которых падали на землю, засыпая ее живописным ковром, по которому расхаживали гости.

Под шатром раздался резкий и звонкий звук вилки, бьющей по краю бокала. Разговоры утихли, перейдя на шепот, а отошедшие к другим столам и присевшие на циновки из кокосового волокна, чтобы поболтать с друзьями, вернулись на свои места. Освежившись духами, девушки с блестящими сумочками в руках, держась за руки, стайками выбегали из туалета. Три симпатичные официантки перемещались по лабиринту из столов, разнося гостям, готовившимся произнести тост, высокие бокалы с охлажденным шампанским. Джессика ощутила, как ее охватывает радость. День ее свадьбы протекал идеально.

Свадьба была из тех, что она видела в иллюстрированных журналах, из тех, что снимают в кино – тысяча миль отделяла ее от той, на которую могла бы рассчитывать девушка вроде нее, Джессики, чьи отец и мать считали пасту экзотической едой, которая выросла в мире продовольственных карточек, почтово-сберегательных марок и бережливости, носила школьную форму из секонд-хенда и с незапамятных времен получала в подарок книгу на каждый день рождения. Она присутствовала на самой изысканной свадьбе из тех, на которых ей приходилось бывать, и она была невестой! Все было, как кстати заметила утром мать, как в чертовой волшебной сказке.

У Мэттью было совсем другое детство. Джессика выходила замуж за мужчину, чьи родители наведывались во Францию так же часто, как ее – в супермаркет. Они были из тех, кто знает, какое вино пьют под рыбу, а за ужином они шутили о действующем правительстве и обменивались обрывками забавных новостей, услышанных по радиоканалу ВВС. Этот мир был очень далек от того, в котором жила она. Когда он впервые представил ее своей семье, ее охватило как благоговение, так и страх. Спустя год того и другого чуть поубавилось.