Уитни, любимая - Джудит Макнот

Джудит Макнот

Уитни, любимая

© Judith McNaught, 1985, 1999

© Издание на русском языке AST Publishers, 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru )

Памяти Майкла, друга, мужа, возлюбленного

Глава 1

Англия, 1816 год

Элегантный дорожный экипаж подпрыгивал и неуклюже трясся на ухабах проселочной дороги, и измученная долгим томительным путешествием леди Энн Джилберт, нетерпеливо вздохнув, прислонилась щекой к плечу мужа:

– Еще целый час езды, не меньше, а неизвестность просто терзает меня! Хотелось бы поскорее увидеть, какой стала Уитни теперь, когда выросла и повзрослела!

Леди Энн снова вздохнула и надолго замолчала, рассеянно глядя из окна кареты на луга и поля, заросшие высокой сочной травой, среди которой ярко пестрели розовая наперстянка и солнечно-желтые лютики. Подумать только, она не видела свою племянницу Уитни почти одиннадцать лет! Кто может знать, как изменилась она за это время!

– Она наверняка такая же хорошенькая, как и ее мать. И унаследовала материнскую улыбку, доброту и мягкость, милый покладистый нрав…

Лорд Эдвард Джилберт бросил на жену скептический взгляд.

– Покладистый нрав? – с веселым недоверием осведомился он. – По-моему, ее отец упоминал вовсе не об этом, скорее наоборот…

Как опытный дипломат, атташе британского консульства в Париже, лорд Джилберт был непревзойденным мастером намеков, недомолвок, уверток, иносказаний, отговорок и интриг, но в личной жизни предпочитал бодрящую альтернативу резковатой прямоты и поэтому всегда резал правду в глаза, какой бы неприятной она ни была.

– Позволь освежить твою память, – сказал он, порывшись в карманах и извлекая оттуда письмо от отца Уитни. Лорд насадил на нос очки и, с мрачной решимостью проигнорировав гримасу леди Энн, начал читать: – «Манеры Уитни поистине ужасны, поведение невыносимо. Она своевольный сорванец, приводящий в отчаяние всех знакомых. Сколько раз она ставила меня в неловкое положение! Умоляю вас взять ее с собой в Париж в надежде, что, может, вы сумеете добиться большего успеха в воспитании этой дерзкой упрямой девчонки, чем я». Ну? Можешь ты показать место, где говорится о ее «милом нраве»? – хмыкнул Эдвард.

Жена наградила его раздраженным взглядом.

– Мартин Стоун – холодное, бесчувственное чудовище, и, будь Уитни святой, он все равно нашел бы, к чему придраться! Вспомни, как он кричал на нее и отослал в спальню в день похорон моей сестры!

Эдвард, заметив вздернутый подбородок леди Энн, примирительно обнял ее за плечи.

– Мне тоже не по душе этот человек, но ты должна признать, что, когда теряешь молодую жену, безвременно ушедшую из жизни, и собственная дочь обвиняет тебя перед пятьюдесятью собравшимися в том, что ты запер маму в ящик, боясь, как бы она не сбежала, все это крайне неприятно и отнюдь не способствует смягчению нрава.

– Но Уитни тогда едва исполнилось пять! – горячо запротестовала Энн.

– Согласен. Только Мартин был вне себя от горя! Кроме того, насколько я припоминаю, он отослал ее наверх не за этот проступок. Это было позже, когда все собрались в гостиной, а Уитни затопала ногами и пригрозила пожаловаться Богу, если мы немедленно не освободим ее маму.

– Какой неукротимый дух, Эдвард! – улыбнулась Энн. – В тот момент мне показалось, что с ее маленького носика вот-вот слетят веснушки! Признайся, она была великолепна.

– Сказать по правде… да, – покорно согласился Эдвард. – По крайней мере мне так показалось.

В то время как фаэтон Джилбертов пересекал границы поместья, небольшая компания молодых людей ожидала на южной лужайке, нетерпеливо поглядывая в сторону конюшни. Миниатюрная блондинка разгладила розовые юбки с оборками и картинно вздохнула с таким расчетом, чтобы продемонстрировать завлекательную ложбинку в декольте.

– Как по-вашему, что задумала на этот раз Уитни? – поинтересовалась она у стоявшего рядом красивого светловолосого джентльмена.

Глядя в широко раскрытые голубые глаза Элизабет Аштон, Пол Севарин улыбнулся. Боже, Уитни отдала бы правую руку, лишь бы эта улыбка была обращена к ней!

– Попытайтесь быть чуточку терпеливее, Элизабет, – посоветовал он.

– Ах, Элизабет, конечно, никто из нас не имеет ни малейшего представления о том, что задумала на этот раз Уитни, – колко заметила Маргарет Мерритон. – Но можете быть уверены, это наверняка что-нибудь глупое и совершенно возмутительное!

– Маргарет, мы все сегодня в гостях у Уитни, – упрекнул Пол.

– Не пойму, почему вы вечно ее защищаете? – злобно возразила Маргарет. – Право, тошно смотреть, как она гоняется за вами на виду у всех, ничуть не скрывая своих намерений, и вам прекрасно это известно! Совершенно непристойное зрелище!

– Маргарет! – рявкнул Пол. – Я сказал, довольно!

И молодой человек, раздраженно вздохнув, уставился на свои начищенные до блеска сапоги. Уитни действительно выставляет себя на посмешище, преследуя его, и в округе все только об этом и говорят, черт возьми!

Сначала он просто забавлялся, обнаружив, что стал объектом томных взглядов и обожающих улыбок пятнадцатилетней девочки, но позже Уитни начала всерьез преследовать его, с решимостью и блестящей тактикой Наполеона в юбке.

Стоило ему выехать за пределы поместья, и Уитни обязательно встречалась на пути, словно устроила где-то поблизости тайный наблюдательный пункт или подкупила слуг в доме Пола. Так или иначе, каждое его движение немедленно становилось ей известно, и Пол вскоре уже не считал это детское увлечение безвредным или забавным.

Три недели назад она последовала за ним до местного постоялого двора, и Пол, занятый приятными размышлениями относительно того, стоит ли принять произнесенное шепотом приглашение дочери хозяина прогуляться на сеновал, случайно поднял голову и встретился взглядом со знакомыми ярко-зелеными глазами, смотревшими на него через оконное стекло. Отшвырнув кружку эля, он почти вылетел наружу, вцепился Уитни в локоть и бесцеремонно усадил в седло ее же лошади, сухо напомнив при этом, что отец, несомненно, будет разыскивать дочь, если та не появится дома к вечеру.