Поиски пропавшего без вести - Татьяна Рубцова

Татьяна Рубцова

Поиски пропавшего без вести

Часть 1

Молодая женщина сидела со своей маленькой дочкой на диване. Ее прямые белокурые волосы были собраны сзади в короткий хвост. Лицо правильной овальной формы выглядело юным и наивным, но твердо очерченные губы уже научились горько сжиматься, а в голубых, как яркое безоблачное небо, глазах, застыл невысказанный вопрос. Девочка была похожа на мать, но по-детски пухленькая, нежная и невинная. Даже белые совсем, тоненькие волосы ее были собраны в такой же хвостик, затянутый разноцветными резинками. Мать и дочка тесно обнялись и смотрели по телевизору двухчасовые «Вести», шедшие по ОРТ.

– … «ЧП» произошло в воинской части города N…ска, – говорила девушка-диктор. – Солдат-первогодок Андрей Коренев ударил офицера и, вооружившись автоматом, бежал. Была поднята по тревоге патрульная команда, но поиск рядового ничего не дал. Он исчез, растворился в кривых улочках старого города…

– Мама, а ты поедешь в N…ск? – спросила четырехлетняя девочка, глядя с дивана, как на экране мечутся силуэты, живо иллюстрируя слова диктора.

– Нет, – женщина встала и нервно прошла к окну, выходящему на застекленную веранду. Там она поправила легкий тюль, и раздвинула шире плотные портьеры, сшитые из бархата.

– Правильно, не езди. Там люди растворяются. А ты куда поедешь?

– В Москву.

– А что скажешь папе? Не забудешь сказать, чтобы купил мне огромную куклу, которая поет, и велосипед?

– Нет.

– Я соскучилась.

– Правильно, котик, и я тоже.

Женщина села рядом с дочкой, подобрала ноги и, обняв ее, прижалась щекой к пухленькой детской щечке. Городские дети не бывают румяными, но и бледной девочка не казалась: легкий летний загар покрывал ее нежное личико. Мать и дочь замерли, обнявшись, и были они сейчас удивительно похожи: красивая молодая женщина и ее маленькая копия.

– …В оперативном порядке было поднято подразделение ОМОНа. Кровавый след привел их в магазин 417 К…кого района, торгующий мехом. Коренев, войдя в сговор с тремя преступниками, двое из которых находились во всероссийском розыске и используя свой автомат, совершил дерзкое ограбление, изъяв деньги и товар на сумму в три миллиона российских рублей. При этом был тяжело ранен владелец этого магазина, а продавец избит и связан.

– Меня ударили чем-то тяжелым по голове, а когда я очнулся, то лежал в темноте рядом с Артемьевым. Я еще подумал тогда, что он умер…

– Чем была нанесена рана?

– Ножом. Такой финский нож с выскакивающим лезвием. Они у нас и личные вещи забрали. Ну, например, мобильный телефон. Мой лично стоит 500 зеленых.

– Преступникам не удалось уйти далеко. Грибниками было обнаружено три трупа с огнестрельными ранами. Так рядовой Коренев избавился от своих подельщиков и один завладел украденным…

– Бабуля пришла! – закричала девочка, которой уже наскучила передача, потерявшая прелесть новизны. Все внимание ее переключилось на бабушку, открывшую дверь своим ключом и теперь разувающуюся в тесной прихожей.

– Беги к ней.

– Бабуля!

– Моя деточка! Одуванчик мой, – бабушка, в отличии от своей дочери была темноволосая. Волосы ее, собранные в пучок на затылке, тронула седина. Крупная и плотная, с твердым, прямоугольным лицом, на котором отражались все невзгоды ее жизни, женщина все-таки когда-то была такой же милой и нежной, как ее дочь.

– Купила конфеты?

– Конечно. Возьми сумку, Ольга, разбери.

Та послушно взяла у матери сумку и пластиковый пакет и пошла на кухню, а внучка все еще крутилась возле любимой бабули.

– Ольга, слышь, – крикнула та, обнимая одной рукой внучку, а другой – держась за косяк. – Ольга, достань там, в целлофане, носки, мы забыли купить. Мне за ними даже возвращаться пришлось по такой жаре.

– Спасибо, мам.

Но та уже не слушала. Она достала из кармана своей юбки два леденца и угощала ими внучку. Она нервничала, переживая разлуку с дочерью, и скрывала это за резкостью, почти грубостью.

Дочь понимала это. Отложив в сторону носки, она подошла к матери, обувающей домашние шлепанцы, и обняла ее.

– Ну ладно, мам. Может мне не ездить?

– То есть как это. Ты уже и билет купила.

– Сдам.

– А зачем же квартиру продала? Бегала, сколько бумаг оформила, сколько денег потратила. А нервы, – она со вздохом опустилась на диван, и дочь ее уселась рядом, прижавшись к ней.

– Ох, мама.

– Вот тебе и мама. Отпуск без содержания тебе дали? Вот и радуйся. За три месяца всю Россию объехать можно.

– А как же вы?

– Не беспокойся, не умрем. Только я смысла в этом не вижу.

– Ну, мама!

– Вот тебе и мама. С самой зимы от него ни слуху, ни духу, а ты готова на край света бежать за ним. Он на твой день рождения поздравил тебя? Хотя бы позвонил по телефону, сказал что, и то приятно.

– Значит, не мог.

– Не «не мог», а не хотел. Он там себе другую нашел, нужна ты ему. Плевали они сейчас на жен и детей.

– Мама, Витя любит нас!

– Да уж, конечно.

– Не надо, мам, опять поссоримся, – Ольга рывком отстранилась от матери и села в угол дивана.

– Да уж, конечно.

– Все, хватит.

Ольга вскочила и начала бегать по комнате. Маленькая дочка ее, занятая конфетами, теперь подняла голову и, не понимая, не шевелилась в своем кресле, куда она уселась есть лакомства.

– Мама, ну пойми, – продолжала Ольга нервно, – Витя никогда не обманет нас и не предаст, он любит Иришку, любит меня, мы его жизнь, он сам всегда говорил это.

– Говорил… Они сейчас все говорят. То звонил каждую неделю, а то как отрезало. А писем ты ему уже сколько послала до востребования. Сотку его украли, как же.

– Вот именно, мама. Он же сказал в последний раз, что нашел себе денежную работу и надеется купить нам маленький домик под Москвой уже в этом году.

– Ну да, как же. А после этого даже с днем рождения не поздравил.

– Он заболел или что-то случилось, не знаю. Я чувствую, мама, что он в беде. Я просто должна ехать к нему, я обязана, мам, иначе, я – просто сволочь. Да что это ко мне это слово пристало.

– Ладно, ладно, езжай, мне-то что. Вон твой билет. И сумку ты собрала. Давай, езжай. В беде, как же. В такой же беде, как Гулькин муж или Нелин зять. Вот как. Господи, скорее бы все это кончилось.

Кончается все. Кончилось и расставание. Пришло время прощания, и в понедельник после обеда Ольга вышла из дома, неся в руке небольшую клеенчатую дорожную сумку весом восемь с половиной килограммов. Мать не провожала ее, оставшись дома с внучкой, так попросила Ольга.

– Мама, мама, – кричала с балкона Иришка. – обязательно разыщи папу. Мама! Я его очень люблю!

Ольга тоже любила своего мужа. Полгода безвестности, прошедшие после звонка Вити, дались ей нелегко. Она писала письма, но письма возвращались назад. Она звонила, но по этому номеру ей ответил другой человек. На прежней квартире его никто не видел. Он нигде не появлялся, а точнее выяснить было невозможно. Последнего адреса Вити Ольга не знала, муж поселился там перед Новым годом. А потом он просто исчез.

Думая об этом, Ольга сидела в зале ожидания на жесткой скамье, обтянутой дерматином.

– Девушка.

Ольга вздрогнула от неожиданности и подняла голову. В наше время так обращаются ко всем особам женского пола, выглядящим достаточно молодо, и плевать, что у очередной девушки на днях родился первый внук. Да и как к ней обращаться, не бабушка же.

Перед Ольгой стояла женщина лишь немногим старше ее самой, полная брюнетка, одетая строго и по-деловому, и с ярким гримом на квадратном лице. Толстые люди обычно выглядят добродушно, но она: может быть из-за очень крупного носа и маленьких глаз, или из-за из большого рта с резко очерченными губами и тяжелого подбородка, казалась грубой и высокомерной. Ольгу удивило, что такая женщина сама заговорила с ней.

– Девушка. Простите, что беспокою. Скажите, это весь ваш багаж?

– Да, – Ольга не могла понять, что от нее надо, поэтому удивленно и немного настороженно глядела на неожиданную собеседницу.

– Вы не поможете нам? У нас лишний груз, понимаете? Вы не запишите сколько-нибудь на себя?

– Зачем? – глупо спросила Ольга, и женщина стала терпеливо объяснять.

– Ну, я же вам сказала: у нас много вещей, а на человека положено 5 килограмм ручной клади кроме багажа. У нас сильный перебор, понимаете?

– Да.

– А как у вас насчёт багажа?

– Никак.

– То есть – нет?

– Да, нет.

– Тогда запишете на себя наш? Вы не волнуйтесь, если будет перебор, заплатим мы.

Ольга, не найдя, что ответить, кивнула.

– Андрей, Андрей, – закричала женщина, но на зов к ней подбежали два мальчика 8 и 12 лет. – Где папа?

– Идет.

– Вот он. Папа.

– Папа.

Мальчики кричали и подскакивали на месте. Но женщина не обращала на них внимания. Она нетерпеливо ждала приближения лысеющего шатена, невысокого и пухлого, с пивным животиком, рельефно выпирающим под легкой рубашкой. Это был добродушный стоик. «Я перенесу все», – было написано на его круглом лице интеллектуала и карие, грустные глаза подтверждали это.