Тень убитого банкира - Николай Новиков

Новиков Николай

Тень убитого банкира

Новиков Николай

Тень убитого банкира

роман

Аннотация

Банкир Олег Троицкий любил опасные игры, но на сей раз он доигрался. Похищение секретных документов, фиксировавших все теневые сделки банка, и попытка шантажа всемогущего шефа в криминализованных финансовых кругах караются однозначно - смертью. В последний миг истекающий кровью Троицкий поклялся, что с того света отомстит заказчикам его убийства - и сумел исполнить предсмертное обещание...

Все действующие лица и события в этом романе вымышлены. Автор никоим образом не стремился описать реально существующие лица. Москва и коммерческие учреждения, изображенные в романе, являются плодом фантазии автора.

Всякое сходство реальных лиц с персонажами этого повест-вования является чистой случайностью.

Ник. Новиков

1

Он бежал вверх по отлогому склону, шарахаясь в стороны от крохотных полянок и стаек белых берез, среди которых его длин-ная нескладная фигура была отличной мишенью. Будто огромный черный ворон со сломанными крыльями, он ломился сквозь кусты, не всегда успевая уклониться от гибких, влажных после недавне-го дождя ветвей. Подошвы лакированных ботинок скользили по размякшей глине под желтыми листьями и бледно-зеленой траве, дорогой темно-серый костюм "от Юдашкина" и белая рубашка были забрызганы грязью, галстук сбился набок. На длинные полы чер-ного плаща налипла глина, а сзади, с правой стороны, чуть по-ниже лопатки, на плаще и пиджаке расплывалось темное пятно размером с тарелку. Когда плащ цеплялся за острые сучья, а за ним и пиджак, золотистые пуговицы которого остались где-то внизу, было заметно, что белая рубашка под темным пятном на пиджаке стала красной. Он бежал, спотыкался, падал, судорожно отталкивался от липкой глины исцарапанными, окровавленными ладонями, вскакивал на ноги и, петляя в кустах, мчался вперед, наверх, будто там стояла каменная крепость, где можно укрыться, или хотя бы - люди, которые могли спугнуть киллеров.

Но и наверху спасения не было.

Страх ворвался в его сознание вместе с первым выстрелом, не просто ворвался, но и подчинил своей воле душу, а чуть поз-же и тело. Саню, водителя и телохранителя, отбросило на спинку кожаного сидения, он задергался, голова качнулась в сторону дверцы, пальцы разжались, выпустив руль. Джип вильнул в сторо-ну, и тогда он, уже оглушенный страхом, машинально склонился влево, одной рукой выворачивая руль, а другой пытаясь дотя-нуться до педали тормоза. Можно было дернуть "ручник", но он тогда не догадался об этом. И остался жив, потому что второй выстрел разнес вдребезги правое стекло, пуля разорвала кожаную обшивку спинки сидения, лишь задев его спину справа. Боли он не почувствовал, и только после того, как сумел остановить джип и выпрыгнул на обочину, понял, что ранен рубашка сзади была мокрой. Понял и тут же забыл. "Бежать, бежать!"требовал всесильный, всепоглощающий страх.

И он побежал.

Позади громыхнул выстрел - будто футбольный мяч после сильного удара врезался в рекламный щит. Огненная волна вспых-нула в левой голени, метнулась вверх, ударила в голову, зату-манивая разум. Он снова упал, но тут же, царапая скрюченными пальцами липкую глину вперемешку с травой и желтыми листьями, поднялся, дернулся вперед. Однако, едва ступил левой ногой, как новая огненная волна прокатилась по телу. Чтобы привыкнуть к боли, нужно было время, а его уже не оставалось. Деревья и кусты вокруг угрожающе задвигались, то приближаясь, то отдаля-ясь, то прыгая в сторону. Он замотал головой, стиснул зубы и упрямо шагнул вперед, но тут же остановился.

Сбоку, наперерез выскочил высокий человек с помповым ружьем в руках. Бежать было некуда.

Вот и все. Страх вырвался из его души вместе с тяжелым хриплым выдохом, и даже боль на мгновение исчезла. Все. Чуть больше, чуть меньше какая разница? Верно говорят, что перед смертью не надышишься. А жизнь это всего лишь долгое стрем-ление надышаться перед смертью. Кому-то удается, кому-то нет... Ему удалось.

Высокого человека в пятнистой куртке и таких же брюках, заправленных в высокие ботинки, он хорошо знал. Не раз и не два смотрел в его широко посаженные, светлые глаза, видя в них ненависть, загнанную в глубину души, беспрекословное подчине-ние (до поры, до времени!) и жестокую готовность выполнить лю-бое приказание высокого начальства. Он ему никогда не приказы-вал, только пполучал необходимую информацию. Приказывал другой человек, и убить его приказал другой человек. А этот - просто исполнитель...

Грязная работа, Амин...- сказал он, с неожиданной уве-ренностью глядя в светлые глаза.- Грубая работа...

- Главное, что она будет сделана,- с ненавистью сказал человек по кличке Амин.- Конец тебе, падла! Тварь продажная! Троцкий! Иуда Троцкий!

- Я Троицкий,- поправил он.

- Ты - Троцкий, паскуда! Мы нашли бумаги, которые ты ук-рал, которые хотел продать, хотел все разрушить! Сука!- рот Амина перекосился от злобы.На даче спрятал, думал, никто не найдет?! Мы нашли, и за это тебе - конец!

- Это не конец, я еще приду за тобой, Амин,- сказал он. Губы его еле шевелились, но взгляд был по-прежнему уверен, бо-лее того - холодное презрение вспыхнуло в нем.- Я знал, что это будешь ты.

Оттуда не приходят!- осклабился убийца.

И нажал на спусковой крючок. Свинцовый жакан в клочья ра-зорвал мышцы брюшного пресса и то, что было под ними, вырвался из спины и застрял в стволе старой осины.

Отброшенный мощным зарядом назад, он упал навзничь, судо-рожно прижал ладони к животу, чувствуя под ними живое, мокрое месиво. Открыл глаза, но не для того, чтобы увидеть свои внут-ренности под окровавленными ладонями, а чтобы в последний раз взглянуть вверх. Там он скоро окажется? Или нет?

Далеко вверху было еще светлое вечернее небо, а под ним - желтеющие кроны сентябрьских берез и осин. Боли не чувствова-лось, какое-то мгновение сознание было абсолютно ясным, но по-том стало меркнуть. Небо опускалось все ниже и ниже, листья деревьев шелестели, казалось, у самого лица. Деревья склоня-лись над ним, закрывали его? Или - оплакивали?

- Иуда Троцкий! Если ты сделал копии и кому-то передал, лучше скажи напоследок! Может, не тронем его!- проник в гасну-щее сознание гулкий, будто из трубы доносившийся голос.

Почему-то подумалось: "Они никогда не найдут ее..."- это была последняя мысль. Он слабо качнул головой, соглашаясь с нею.

- Я - Троицкий...- прошептал с трудом, и это были его последние слова.

Амин яростно передернул затвор, шагнул вперед и в упор выстрелил в грудь лежащего.

Вертикальные жалюзи, а за ними и шелковые шторы плотно закрывали окно кабинета на третьем этаже суперсовременного здания с тонированными стеклами. Председатель правления "Расц-вет-банка" Виталий Данилович Квочкин опустил голову и принялся постукивать указательным пальцем по кончику своего длинного носа. Прошло минуты две, прежде чем он снова поднял голову и внимательно посмотрел в глаза начальника службы безопасности банка Яна Сигизмундовича Кондры.

- Значит, Олег погиб...- не то спрашивая, не то подводя итог услышанному, сказал Квочкин.

У него был тихий, мягкий голос, как у человека перед те-лекамерой, который хочет казаться интеллигентным. Потом эти люди опять становятся похожими на себя: резкими прагматиками или пошлыми циниками, неврастениками или просто глупцами, ко-торые идиотскими выходками пытаются доказать свою неординар-ность. Но перед телекамерами они тихие и очень интеллигентные, ибо само присутствие на экране телевизора уже является подт-верждением их неординарности и исключительности.

Квочкину не нужна была телекамера, он имел кабинет пред-седателя правления банка.

- Совершенно верно, Виталий Данилович,- кивнул Кондра.- Первый заместитель председателя правления Олег Троицкий убит час назад в лесу, неподалеку от своей дачи. Вот, что обнаружи-ли в его загородном доме.

Он положил на стол перед Квочкиным толстую кожаную папку с золотыми буквами "Расцвет-банк" и эмблемой в виде цветущей ветки яблони. Председатель постучал длинными, тонкими пальцами по мягкой коже, потом открыл папку, несколько минут задумчиво просматривал аккуратно подшитые документы, расшифровки деловых переговоров, копии счетов, договоров, долговых обязательств... Самые секретные документы банка за всю его шестилетнюю исто-рию.

Кондра, выпрямив спину и склонив набок голову, терпеливо ждал. Собственно, спешить было некуда - больной зуб удален, можно и расслабиться. Кондра не возражал бы отметить это собы-тие, но хозяин кабинета не спешил доставать из бара бутылку виски. Квочкин захлопнул папку, снял очки в золотой оправе, выдернул из кармана пиджака шелковый носовой платок, нетороп-ливо протер стекла, надел очки и болезненно поморщился. Кондра подался вперед, устремил ожидающий взгляд на председателя. Он знал, что тот, когда сильно нервничает, снимает очки и начи-нает протирать стекла.