Крепкие мужчины - Элизабет Гилберт

Элизабет Гилберт

Крепкие мужчины

Майклу Куперу – с благодарностью за хладнокровие

В аквариуме Вудс-Холла летом тысяча восемьсот девяносто второго года одностворчатого моллюска поместили в один резервуар с самкой омара. Самка имела длину около десяти дюймов и содержалась в неволе около восьми недель. Несколько дней омар не проявлял никакого интереса к моллюску, но наконец, движимый голодом, все же напал на него, разломал раковину на куски и быстро съел нежную мякоть.

Пролог

В двадцати милях от побережья штата Мэн друг на дружку смотрят острова Форт-Найлз и Корн-Хейвен. Они похожи на двух стариков, пытающихся переглядеть друг друга, и каждый уверен, что другой без него пропадет. Рядом с этими островами ничего нет. Они находятся посреди пустоты. Скалистые, по форме напоминающие огромные картофелины, они образуют маленький архипелаг. Обнаружить на карте эти острова все равно что совершить «открытие» – обнаружить города-близнецы посреди прерии, поселки-близнецы в пустыне, две совершенно одинаковые юрты в тундре. Изолированные от всего мира, острова Форт-Найлз и Корн-Хейвен разделены между собой лишь узкой полоской с бурным течением – это водное пространство именуется проливом Уорти. Пролив Уорти, имеющий ширину около мили, местами настолько мелок, что если вы соображаете, что делаете (если вы на самом деле соображаете, что делаете), то вы, пожалуй, хорошенько подумаете, прежде чем решитесь переплыть этот пролив даже на каноэ.

C точки зрения географии острова Форт-Найлз и Корн-Хейвен так поразительно похожи, что невольно думаешь: их создатель был или великим глупцом, или великим юмористом. Один остров представляет собой почти точную копию другого. Острова – последние вершины некоего древнего, погрузившегося в океан горного хребта – это слой одного и того же высококачественного гранита, залежи которого открываются в зарослях роскошных елей. Протяженность каждого из островов примерно четыре мили в длину и две – в ширину. Оба имеют по несколько небольших заливов и маленьких пресноводных озер, а также россыпь скалистых бухточек, один песчаный пляж, один высокий холм и одну глубокую гавань, которая спрятана на дальнем (от материка) берегу, словно мешок с золотом.

На том и на другом острове есть церковь и школа. Поблизости от гавани проходит главная улица с горсткой общественных заведений – почтой, бакалейной лавкой и ресторанчиком. Ни на том, ни на другом острове нет шоссейных дорог. Дома на островах очень похожи друг на друга, а в гавани стоят почти одинаковые лодки. Оба острова находятся в зоне довольно забавного климата. Зимой здесь теплее, а летом прохладнее, чем в любом из городов на побережье материка. Довольно часто острова окутывает густой призрачный туман. На обоих островах можно встретить одни и те же разновидности папоротников, орхидей, грибов и шиповника. И наконец, на этих островах живут одни и те же виды птиц, лягушек, крыс, лис, змей и людей.

Первые следы обитания человека на островах Форт-Найлз и Корн-Хейвен оставили индейцы племени пенобскот. Они обнаружили здесь потрясающие запасы яиц морских птиц. В некоторых бухточках до сих пор можно найти древние каменные орудия этих первопоселенцев. В такой дали, посреди моря, пенобскоты задержались ненадолго. Острова служили им временными базами для рыболовства, а в семнадцатом веке удобство островов с этой точки зрения по достоинству оценили французы.

Первыми постоянными обитателями Форт-Найлза и Корн-Хейвена стали двое братьев-голландцев – Андреас и Уолтер ван Хейвель. В тысяча семьсот втором году они привезли на острова своих жен и детей и заявили о правах на эти земли – мужчины по острову на семью. Свои поселения они назвали «Вифлеемом» и «Ханааном». Фундамент дома Уолтера ван Хейвеля сохранился до сих пор – груда камней, поросших мхом, посреди луга на острове, некогда носившем название «Ханаан». На самом деле, именно на этом месте Уолтер погиб от руки своего брата ровно через год после того, как они поселились на островах. В тот день Андреас убил и детей своего брата, а его жену увез на остров Вифлеем, чтобы она жила с его семьей. Говорят, Андреас был в полном отчаянии из-за того, что его жена не слишком быстро рожала ему детей. А ему хотелось иметь потомство побольше, вот он и взял себе единственную женщину на много миль в округе. Несколько месяцев спустя Андреас ван Хейвель сломал ногу, занимаясь постройкой амбара, и умер от заражения крови. Женщин и детей в скором времени после этого спас проходящий неподалеку от острова британский патрульный корабль. Британцы отвезли их в форт Пемаквид.[1] Обе женщины в то время были беременны. Одна родила здорового сына и назвала его Найлзом. Ребенок второй женщины умер при родах, но жизнь матери спас Тадеус Корн, английский врач. Как-то уж так получилось, что эти события дали новые названия островам – Форт-Найлз и Корн-Хейвен. Но на этих чудесных островах никто не селился еще пятьдесят лет.

А потом нагрянули шотландцы и ирландцы и задержались здесь. Некий Арчибальд Бойд с женой, сестрами и мужьями сестер в тысяча семьсот пятьдесят восьмом году поселился на острове Корн-Хейвен. На протяжении следующего десятка лет к ним присоединились Коббсы, Поммерои и Стрэченсы. Дункан Уишнелл со своим семейством в тысяча семьсот шестьдесят первом году основал на острове Форт-Найлз овечью ферму, и вскоре у него появились соседи по фамилии Дальглиш, Томас, Адамс, Лайфорд, Кардоуэй и О’Доннел, а также кое-кто из Коббсов, перебравшихся сюда с Корн-Хейвена. Девушки с одного острова стали выходить замуж за парней с другого. Фамилии начали переплывать с Форт-Найлза на Корн-Хейвен и обратно, словно поплавки, сорвавшиеся с якорей. К середине восемнадцатого века появились и новые фамилии вместе с новыми поселенцами – Френд, Кэшн, Йейл и Корден.

У этих людей были общие предки. К тому же численность населения островов была невелика, и совсем неудивительно, что со временем островитяне начали все больше и больше походить друг на друга внешне. Близкородственные браки считались преступлением. И все же Форт-Найлзу и Корн-Хейвену каким-то образом удалось избежать участи острова Малага, где жители настолько перемешались между собой, что в конце концов пришлось вмешаться государству и всех с острова эвакуировать. Но как бы то ни было, родовые линии на Корн-Хейвене и Форт-Найлзе стали очень непрочными. Со временем у жителей обоих островов развилось типичное телосложение (средний рост, мускулистость, широкие плечи) и внешность (бледная кожа, темные брови, маленький подбородок). Через несколько поколений можно было сказать, что каждый мужчина смахивает на своего соседа, а в каждой женщине с первого взгляда можно было признать ее предков.