Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917 - Георгий Плеханов

ВОЗВРАЩЕННАЯ ПУБЛИЦИСТИКА.

ПУБЛИЦИСТИКА НА ПЕРЕКРЕСТКАХ ПОЛИТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

Правдивую картину развития революционной борьбы дооктябрьского периода помогают воссоздать работы, вошедшие в данную книгу. Открывается она циклом статей первого русского марксиста, выдающегося мыслителя Г. В. Плеханова. На его теоретических работах воспитывалось целое поколение русских революционеров. Известно, что политические взгляды Плеханова менялись. Казалось, ничто не нарушит плодотворно начатого сотрудничества В. И. Ленина и Г. В. Плеханова в «Искре», хотя в редакции газеты не раз разгорались острые дискуссии. На II съезде РСДРП по всем вопросам Плеханов был вместе с Лениным, выступал в поддержку его книги «Что делать?». После съезда происходит резкий перелом в позиции Плеханова, вызванный боязнью «гражданской войны» в партии. Встав на позиции примиренчества, он переходит к открытой и сознательной защите меньшевизма[1]. Со страниц новой «Искры» зазвучала критика в адрес большевиков и Ленина. В статье «Рабочий класс и социал-демократическая интеллигенция» («Искра». № 70 и 71) Плеханов выступил с очень резкой критикой книги «Что делать?» как «слабой во всех отношениях». В 1917 г. он решительно разошелся с Лениным во взглядах на перспективы социалистической революции.

Справедливость не позволяет не отметить, что В. И. Ленин, отдавая должное Г. В. Плеханову, прилагал немало усилий, чтобы привлечь его на сторону большевиков. В конце октября 1905 г. он пригласил его к сотрудничеству в легальной большевистской газете «Новая жизнь». «Я знаю прекрасно, — читаем в письме Ленина, — что все большевики рассматривали всегда расхождение с Вами как нечто временное, вызванное исключительными обстоятельствами. Спору нет, борьба часто увлекала нас на такие шаги, заявления, выступления, которые не могли не затруднять будущего соединения, но готовность объединиться, сознание крайней ненормальности того, что лучшая сила русских с.-д. стоит в стороне от работы, сознание крайней необходимости для всего движения в Вашем руководящем, близком, непосредственном участии, — все это было у нас всегда. И мы все твердо верим, что не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра наше соединение с Вами все же состоится, несмотря на все трудности и препятствия»[2].

На это письмо Г. В. Плеханов не только не ответил, но и выступил с новыми нападками на В. И. Ленина. В «Дневнике социал-демократа» (1905. № 3) в заметке «Новая жизнь» он писал: «Объявление об издании «Новой жизни» наводит на весьма поучительные размышления. Оно пестрит именами людей, до сих пор остававшихся чуждыми марксизму: Ленин тонет, как муха в молоке, в массе эмпириомонистов и вполне законченных декадентов. Г-н Минский и г-жа Венгерова оказываются теперь нашими товарищами... Ленин не хотел работать вместе с П. Аксельродом, В. Засулич, Л. Мартовым и т. п. Эти люди были в его глазах оппортунистами, а г. Минский не оппортунист... Пусть же читатель сам судит теперь, к чему сводится на самом деле непримиримость Ленина. Теперь очевидно, что в ней нет и следа принципиального отношения к делу».

Неизменно оставаясь в фокусе острой политической борьбы, Г. В. Плеханов то резко расходился, то снова сближался с большевиками. Главное в критических выступлениях его против большевиков сводилось к тому, что в основе большевистской тактики, по его мнению, лежала утопическая уверенность в том, что народ уже достиг той ступени политического развития, которая на самом деле только еще должна быть достигнута в более или менее близком будущем... Так как задача, подлежащая решению, считается уже решенной, — развивает он свою мысль, — то «большевику» естественно не остается думать ни о чем, кроме «решительного выступления». В «решительном выступлении» альфа и омега «большевистской» тактики. Вне его они ровно ничего не видят»[3]. Отсюда и обоснование утверждений Плеханова о преждевременности революционных боев в 1905 г. («не надо было браться за оружие»), а позже и отрицательная оценка им Октябрьской революции.

При анализе публицистики Г. В. Плеханова следует особо выделить его выступления в связи с V (Лондонским) съездом РСДРП (1907). И на самом съезде, и после него велась острая полемика большевиков с меньшевиками. На стороне последних выступал и Плеханов. После съезда он издал брошюру под названием «Мы и они». «Название этого сборника, — писал Плеханов в предисловии, — определяет собою, кажется мне, ту цель, ради которой я издаю речи, произнесенные мною на нашем последнем съезде: мне хочется дать читателю материал для выяснения разницы между взглядами так называемых большевиков, с одной стороны, и так называемых меньшевиков — с другой»[4]. Критикуя тактику большевиков и защищая позицию поддержки либералов, он заключал: «Ход развития нашей общественной жизни еще не поставил наших либералов за одну скобку с реакционерами, что между теми и другими еще неизбежна борьба и что партия пролетариата обязана воспользоваться этой неизбежной борьбой в интересах собственного дела, а именно это и говорят «меньшевики», и именно потому, что они говорят это, они осуждают лондонскую резолюцию об отношении к буржуазным партиям, как несвоевременную и потому несостоятельную»[5].

Позиция меньшевиков была тщательно проанализирована и раскритикована В. И. Лениным в работе «Отношение к буржуазным партиям», изданной в сборнике статей «Итоги лондонского съезда» (1907). Здесь же с ленинских позиций принятые на съезде документы оценивались в статьях Г. Е. Зиновьева, В. П. Ногина, М. Н. Лядова.

Активно защищавший на съезде меньшевиков Г. В. Плеханов не всегда чувствовал себя среди них своим. О том, как велики были его противоречия с меньшевиками, свидетельствуют некоторые письма Мартова. В октябре 1914 г., сообщая о необходимости создания своей газеты, он писал Аксельроду: «Скорее, чем с Плехановым, мы, может быть, могли бы столковаться с Лениным, который, по-видимому, готовится выступать в роли борца против оппортунизма в Интернационале»[6]. В другом письме, от 10 июля 1915 г., Мартов писал С. Ю. Семковскому[7]: «Видели сборник Плеханова?[8] Его статья с апелляцией к Канту окончательно убедила меня в том, что на него нет никакой надежды. Он переживает несомненно глубокий кризис, который не может не кончиться или коренной ревизией марксизма, или совершенным уходом от марксизма. Скорее, конечно, первое»[9].

В марте 1917 г. Г. В. Плеханов вернулся в Петроград. Со страниц газеты «Единство» он выступил против Апрельских тезисов В. И. Ленина. В одной из первых статей «О тезисах Ленина и о том, почему бред бывает подчас интересным», проводя мысль о преждевременности социалистической революции, Плеханов аргументировал это тем, что жернова русской истории еще не смололи той муки, из которой будет испечен пшеничный пирог социализма.

Осудив Октябрьское вооруженное восстание, роспуск Учредительного собрания и Брестский мир, Г. В. Плеханов не смог в то же время предложить программы, которая бы соответствовала чаяниям масс. Его последние дни прошли в полном политическом одиночестве. Похороны Плеханова в июне 1918 г. в Петрограде меньшевиками и буржуазной интеллигенцией были превращены в антисоветскую демонстрацию. Большевики в ней не участвовали. Однако они воздали должное одному из основателей РСДРП. В «Правде» был помещен прочувствованный некролог Г. Е. Зиновьева, а когда к первой годовщине Октября у стен Кремля был открыт обелиск в честь выдающихся мыслителей и борцов за свободу, то среди них было начертано и имя Г. В. Плеханова.

Вместе с В. И. Лениным и Г. В. Плехановым редакторами «Искры» являлись также П. Б. Аксельрод, Л. Мартов, А. Н. Потресов, В. И. Засулич. До 1903 г. они представляли основную публицистическую силу «Искры». Наиболее продуктивным из них был Л. Мартов. Его статьи появлялись буквально в каждом номере газеты («Новые друзья русского пролетариата» (№ 1), «Рабочий класс и «русское знамя» (№2), «Бурный месяц» (№3), а в некоторых помещалось и несколько публикаций. Однако, как удостоверяет Л. Д. Троцкий, между В. И. Лениным и всеми остальными редакторами была весьма существенная разница. В брошюре «Ленин и старая «Искра» (1924) он пишет: «Для них «Искра» и «Заря» были прежде всего литературным предприятием. Для Ленина же — непосредственный инструмент революционного действия»[10]. Небезынтересно сравнение Ленина с Мартовым: «Мартов гораздо больше жил сегодняшним днем, его злобой, текущей литературной работой, публицистикой, полемикой, новостями и разговорами. Ленин, подминая под себя сегодняшний день, врезывался мыслью в завтрашний»[11]. И далее: «Ленин всегда готовил завтрашний день, утверждая и укрепляя сегодняшний. Его творческая мысль никогда не застывала, а бдительность не успокаивалась»[12].