Суть времени. Том 3 - Сергей Кургинян

Сергей Кургинян

Суть времени

Философское обоснование мессианских претензий России в XXI веке

Том 3

Выпуск № 21. 21 июня 2011 года

На этом этапе нашего интеллектуального и политического марафона хотелось бы очень доверительного разговора. Даже не знаю, возможен ли сейчас такой доверительный разговор. Но, поскольку он очень нужен, я все-таки попробую его начать — с глубокой надеждой на то, что это получится.

Некоторые из тех, кто очень внимательно смотрит передачу «Суть времени», реагируют на это понятным, но уж слишком простым и прямолинейным способом. Они говорят: «Вот Вы говорите о каких-то там повреждениях. Считаете, что те, с кем Вы разговариваете, повреждены. А это значит, что Вы стоите в позе высокомерия, смотрите на нас, как на какой-то поврежденный материал, и назидаете по поводу того, как именно этот материал должен исправляться».

По-моему, это не честно. По-моему, все, кто обладает хоть какой-то психологической чувствительностью, понимают, что я разговариваю не с позиций невероятного высокомерия и не с позиций обладания некой абсолютной истиной, которая глядит в долину, видит, как там что-то копошится, и пытается как-то этим манипулировать.

Я разговариваю с позиций настоящей человеческой боли за то, что происходит, за то, что сделано с людьми. Ведь с ними действительно что-то сделано в ходе так называемой перестройки, когда с невероятной силой было разгромлено их Идеальное. Когда, в ответ на этот разгром, люди действительно поддались. Когда потом произошли криминализация страны и создание преступного класса-монстра, который теперь беспощадно пожирает страну и обязательно дожрет ее до конца, если что-то не сделать. Я не назидаю, я делюсь с другими своей болью и своим пониманием ситуации — и не более того.

Когда я заговорил о «кривой козе», на которой русские «ехали» столетиями, в ответ вдруг начался возбужденный разговор: «Что за кривая коза? Почему такой неопрятный и некрасивый образ? Лучше Конек-Горбунок или какой-нибудь огнедышащий конь…»

Ну что на это можно ответить? Мы с вами находимся в катастрофически тяжелой ситуации. Мы очень сильно залетели, страшно залетели. И если мы не поймем, насколько мы залетели и в какой катастрофической ситуации мы находимся, то мы из этой ситуации не выйдем, понимаете? Мы никогда из нее не выйдем.

Первое условие — это адекватное понимание состояния дел, как бы плохи они ни были. Чем бы вы лично или ваши близкие ни были больны, вы хотите, прежде всего, одного — правильного диагноза. Как бы тяжел, ужасен ни был этот диагноз — он лучше лжи. Из любого, самого страшного заболевания есть шанс выйти выздоровевшим. Это может быть одна тысячная, одна миллионная, одна миллиардная процента. Но шанс есть всегда. И чем меньше этот шанс, тем больше должна быть воля и разум того, кто пытается выйти из тяжелейшей ситуации. Я видел людей, которые выходили из невероятно сложных, тяжелейших, безвыходных ситуаций, потому что у них хватало для этого ума и воли. Им удавалось стянуть волю в такой лазерный жгут, который может резать бронированные толстые листы, пробивать любые препятствия, уничтожать все, что стоит на пути к желанной цели.

Наверное, каждый понимает, что такие ситуации существуют. И что в этих ситуациях одни люди выходят победителями, а другие оказываются побежденными.

Всем памятен Маресьев, который без ног летал на военных самолетах. Об этом герое написана «Повесть о настоящем человеке» Полевого. Но ведь, наверное, все понимают, что Маресьев летал, а другие героически воевавшие люди — сильные, смелые люди, — оказавшись в ситуации Маресьева, с ампутированными конечностями, кончали жизнь в артели инвалидов. Чем отличается Маресьев от этих людей? Ситуация-то одна и та же: ноги ампутированы, страшное несчастье произошло. Но Маресьев преодолевает этот страшный вызов, а другие пасуют. И ведь тоже не слабые, сильные мужики, герои, а пасуют.

Как сделать так, чтобы наш народ, мы все в этой ситуации оказались коллективным Маресьевым, способным нечто преодолеть, а не спасовать перед огромным, чудовищным вызовом? Согласитесь: нельзя понять, как реагировать на вызов, нельзя даже волю-то по-настоящему мобилизовать, если не понять, каков масштаб вызова.

Представьте себе, что вы почему-то вообразили, что стоите на высокой горе. Но вы это вообразили. А на самом деле вы находитесь внизу. У вас совсем другая позиция, реальность состоит в том, что вы находитесь не на вершине горы, а у подножия, но вообразили себе, что вы находитесь наверху.

Что происходит с каждым, кто приходит к вам и говорит: «Слушайте, вот это ваше воображение, а реальность такова»? Этот человек вас оскорбляет, потому что вы уже твердо уверовали, что вы высоко-высоко, о-го-го где находитесь — в плане интеллектуальном, волевом, любом. А вам вдруг говорят, что вы находитесь ниже. Но если вы станете сопротивляться, отбрасывать реальность и отстаивать это воображаемое, то, во-первых, вы большую часть энергии затратите на то, чтобы эту реальность вытеснить. А во-вторых, вы никогда в реальности на эту высоту не попадете. Вы просто в мечтах будете видеть себя кем-то другим.

Герой «Записок из подполья» Достоевского рассказывает, как в мечтах он видел себя то на балу «на вилле Боргезе, что на берегу озера Комо», то «чуть ли не на белом коне и не в лавровом венке». Когда-то моя мать мне говорила, что Достоевский очень точно отразил определенные черты национального характера — к сожалению, не лучшие.

Для того чтобы вы могли что-то делать, вы должны эту свою воображаемую конструкцию демонтировать (ученые говорят «элиминировать»), испарить… И сказать: «Да, я нахожусь здесь вот. Реальность состоит в том, что я нахожусь вот здесь». В ловушке. Прошу прощения за резкое выражение, в полной заднице. Признав это, вы можете планировать подъем. Вы скажете: «Сейчас я нахожусь вот на этой ступени, а потом я поднимусь на ступень выше. И еще выше. И вот я уже дошел до того самого уровня, на котором я себя ранее воображал. Но я не в снах своих «на озере Комо» и «в лавровом венке» себя здесь обнаруживаю, а в реальности. А это огромное счастье, потому что я преодолел эти ступени. Я оказался здесь. А передо мной еще одна ступень, и я могу оказаться еще выше. Если я захочу двигаться дальше, то, может, я напрягу силы и прыгну на новую ступень. Но я же прыгну на нее из точки реальности — оттуда, где нахожусь».

Зачем же подменять все это фантазиями, игнорируя реальность и лишая себя возможности действительно из низкого и пагубного состояния перейти в состояние высокое или даже высочайшее, вложив в это соответствующие усилия? Зачем нужна эта фикция, если она препятствует тому, чтобы вы двинулись хоть куда-то? Вы никуда не двинетесь, если есть эта фикция! Потому что вам уже хорошо. Вы там, в своем воображении, как бы всего достигли.

Возвращаюсь к козе, на которой русские ехали несколько веков. Которая кривая, косая, упрямая, неловкая и все прочее. Чем такая коза отличается от Конька-Горбунка или от огнедышащего коня? Тем, что Конек-Горбунок — это изобретение достаточно позднее, гламурное. Это как шкатулки Палеха. Это красивая-красивая живопись. А кривые, вонючие, дикие козы — это глубины настоящего народного фольклора.

Есть известная притча, в которой могущественная сила говорит герою или героине: «Ты приезжай ко мне не одетым и не голым, не верхом и не пешком». И, мучительно обдумывая, как это сделать, герой или героиня (кажется, героиня) в итоге надевает рыболовную сеть на голое тело, садится на козу и едет. И вдруг оказывается, что действительно: и не одетая, и не голая, и не верхом, и не пешком, а едет на этой самой козе.

В фольклоре вообще и в русском в особенности есть понятие «самоумаление», после которого начинается восхождение. Так вели себя русские юродивые, так ведет себя вообще наша культура. Когда из определенного типа самоумаления начинается неумолимый подъем, неумолимое восхождение. И когда в осознании, видении собственной ситуации концентрируется одновременно и очень мощное чувство того, что ты к чему-то призван, и чувство собственной недостаточности, недоделанности, уродливости. Так вот, если нет и того, и другого одновременно, то нет фольклора, а есть гламур.

Я рассмотрел сейчас эстетический аспект того, что касается кривой козы, на которой ехали столетиями. Но есть другой аспект, который мне представляется еще более важным. Если ехали не на кривой козе, упирающейся, мекающей, иногда убегающей куда-то в сторону, а на таком замечательном коне скакали, то куда ж прискакали-то, а?

Прискакали в чудовищную ситуацию невероятного сокращения собственной территории, невероятного падения собственной промышленности, невероятного обнищания собственного населения, наркомании, беспризорности, падения нравов. И бог знает еще чего.