Измена. Её выбор (СИ) - Волк Саша

Измена. Её выбор

Пролог

Кристофер Хиддлстон прижался своими губами к моим губам, и я вздрогнула от сладости этого прикосновения, потому что это был поцелуй такой силы, которой я себе раньше и представить не могла.

Крис поцеловал меня! Поцеловал меня! Миллион звезд взорвались в моей голове, и кровь горячей волной потекла по моим венам. Может, я вижу сон? Но нет. Мечты, какими бы реальными они ни были, не приводят к тому, что твоё сердце бьется так отчаянно, что кажется, будто его глухой стук вот-вот оглушит тебя. И твои колени не подгибаются, словно соломинки. И даже в самых смелых моих мечтах руки твоего роскошного и знаменитого на весь мир кумира не скользят вверх-вниз по твоему телу, словно он имеет право делать это.

— О-о… — простонала я, не в силах поверить, что такое происходит в действительности. Что я нахожусь в объятиях Кристофера Хиддлстона и, что он так долго и страстно целует меня, что мне начинает казаться, будто я вот-вот потеряю сознание. — О-о…

— Тебе хорошо? — выдохнул Крис, оторвавшись от моих губ.

— О да…

— Ты у меня такая красивая, Алиса, — его губы накрывают снова мои, язык проскальзывает мне в рот, лаская так, как еще не разу не ласкал меня мой муж, которым был до этого времени моим единственным мужчиной.

Но кажется теперь я обожаю целоваться с Крисом Хиддлстоном. А еще с ним мне кажется мне ни разу не удастся ограничиться лишь невинным касанием губ — соблазн углубить поцелуй с ним всегда будет очень велик.

Я закрываю глаза и пытаюсь вытравить из головы мысль о том, что я замужем. Я выгибаюсь навстречу своему замечательному мужчине, когда рот Криса спускается к моей ключице. Закусываю губу, чтобы приглушить стон, когда он обхватывает сосок и тянет его зубами.

Не смотря на то, что это наша с ним первая близость, Крис словно знает, как правильно касаться меня, а я знаю, что нравится ему. Наверное это всё на уровне инстинктов. А может мы просто хорошо чувствуем друг друга и отчетливо понимаем, что нам обоим прямо сейчас так необходимо.

— Хочу вылизать тебя, милая, — шепчет он с нежностью, покрывая поцелуями мой живот. — Раздвинешь для меня ноги?

Крису не нужно мое разрешение — в его руках я словно податливый воск. Он спрашивает потому, что понимает , что эти произнесенные им вслух слова нас обоих заведут еще сильнее. Что и происходит…

Я несильно царапаю его голову своими ногтями, прогибаю поясницу и развожу колени. Когда-то давно, когда у меня был с мужем оральный секс, он редко длился между нами больше пары минут — Егор говорил тогда, что это из-за моей сверхчувствительности.

Мол мне достаточно пары движений его языка и я взрываюсь. Мне теперь очень даже очень интересно, каким у меня будет оральный секс с Крисом. Какой у меня сложится сексуальный опыт со вторым в моей жизни мужчиной.

— Я уже люблю твой запах, Алиса, — вибрация слов моего мужчины задевает мой клитор, и я непроизвольно сжимаю простыни в кулаках и жмурю глаза.

А ведь Крис Хиддлстон меня еще даже по-настоящему не коснулся.

— Пожалуйста, пожалуйста…

…Я мечусь головой по подушке, стараясь не стонать слишком громко — сейчас это сложно, потому что меня колотит изнутри; приподнимаю бедра, двигаясь рту Криса навстречу — не потому что не доверяю его умению, а потому сдерживаться — сейчас выше всех моих сил.

Его губы сильнее сдавливают мой клитор, слегка оттягивая, и тогда я взрываюсь: распахиваю глаза и, глядя в дрожащую белизну потолка, с охрипшими стонами глотаю свое наслаждение. Внизу живота бешено пульсирует, ноги непроизвольно дергаются, а пальцы по-прежнему сжимают волосы Криса. Он продолжает целовать меня там до тех пор, пока мои мышцы не обмякают, и я безвольно не опадаю на кровать.

По мере того, как реальность начинает складываться для меня в четкую картину, глаза выхватывают зазор в двери и темную фигуру, застывшую в нем.

Моё горло окольцовывает паника, а между лопаток начинает быстро и часто колоть. Я напоминаю себе дышать и попутно убеждаю себя в том, что мне показалось. Но я знаю, что не показалось. Там, в двери стоит Егор. Мой муж однозначно видел, то что Крис Хиддлстон делал со мной, видел мое лицо в самый интимный момент, слышал мои стоны...

Блин. Это полный писец...

Глава 1. Только ты обязательно с ним сфоткайся ! Ну, ма-ам, обязательно!

Месяц и две недели назад...

Я стою в ревущей толпе, жду появления Кристофера Хиддлстона и промерзаю, кажется до костей, но собираю сама себя в невидимый кулак, в состояние сжатой пружины. Правда нахожусь я здесь совсем не долго — если быть точной, два часа и сорок две минуты. Ровно столько длился спектакль.

И сейчас, в ожидании выхода Хиддлстона, эта моя пружина всё не разжимается. Я конечно же раскусила, в чем фокус — Кристофер все эти два с лишним часа сыграл Вронского на своей собственной внутренней войне, будто проецируя перерождение героя после смерти Анны Карениной на всю историю. Он был весел, щеголеват, легок — и только взгляд, наполненный штормами, говорил, как оно там на самом деле.

Новость, что Кристофер Хиддлстон приезжает в Москву с модной постановкой «Анны Карениной», захлестнула меня сразу. Реклама обещала современный взгляд на роман Толстого — и я купилась.

Моё увлечение, начавшееся с просмотра (поздней-поздней ночью) знаменитого сериала Локи, выросло и окрепло на фильмах и сериалах. Кристофер Уильям Хиддлстон из симпатичной мордашки с экрана стал — как это с многими фанатками бывает — близким и родным.

Пара интервью, отзывы о русской классике — и вот тебе уже кажется, что это шикарный мужчина из твоей романтической женской мечты, и ты понимаешь его и уж конечно лучше всех на свете знаешь его. Более того: тебе всё отчетливее начинает казаться, что он, состоящий на самом-то деле на просторах интернета только из, чего уж там, крышесносных, весьма и весьма вхарактерных фото и четко отобранных, хорошо поставленных фраз — настоящий.

И мнится моему фанатскому сердцу, что Крис вот такой, каким я его увидела. И от этого фантазия идет в дикий пляс, сколько бы лет мне ни было… И, наверное, я не одна такая — с неустойчивой психикой по отношению к британским мужчинам впечатляющего роста и густого как патока голоса… Шикарное тело, особенно торс, которого все женщины так жаждут.

Но даже и не в этом дело, а дело в его игре, за которую он сорвал пятиминутные овации — и моё растерзанное сердце. Кристофер сыграл Алексея Вронского не только убедительно и достоверно, но и смог придать этому характеру то, чего я ни разу в нём не видела при чтение самого романа.

Хотя, даже разборы на парах с моими студентами по литературе не помогали мне проникнуться князем. Потому что книжным Алексеем Воронцовым нечем там было проникаться. Ну не возбуждал он во мне любви, а наоборот виделся хлыщом и ограниченным, честолюбивым придурком.

А Хиддлстон дал ему мощь, дал такую душевную муку и глубину, что плакала я не от гибели Анны, а от взгляда Вронского. Да, я поняла, на каких таких струнах играл Крис, но от этого легче не стало. Потому что сейчас, как только он выйдет со служебного входа театра, как только вся эта толпа поклонников и таких же, как я фанатичных тёток, достигнет максимального накала — он станет реальным, ну буквально.

«И вот на самом-то деле вообще неизвестно, каким он окажется в реальной жизни мужчиной. Вронским? Локи? Кориоланом? Или всё же неизвестным самим собой? А какой он, сам с собой? Хочу ли я это узнавать? И для чего мне это знать?» — слишком много в моей голове сейчас крутится вопросов и ни одного гребанного ответа.

Так нужно отвлечся. Зададимся самой себе вопросом: «ну на кой ляд мне надо было натягивать именно эту футболку?»

Лицо гуру британского рок-н-ролла времен юности моих родителей, растянутое точно по груди, выглядит удивленным. Прости меня, сэр Пол! Мну свой несчастный букет. И неожиданно вспоминаю слова своего сына: «только ты обязательно с ним сфоткайся! Ну, ма-ам, обязательно», и я через силу улыбаюсь своим мыслям.