Самое темное сердце (ЛП) - Нэнси Коллинз

Самое тёмное сердце

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Часть II

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Часть III

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Послесловие

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

67

68

69

70

71

72

73

74

Самое тёмное сердце

Часть I

Единица – самое одинокое число, которое вам может повстречаться.

Двойка – такая же одинокая, вторая по одиночеству после единицы.

-Единица-

Гарри Нильсон

Глава 1

Важно было помнить о том, что нельзя верить тому, что видят его глаза. Он усвоил, что как бы ни выглядит то, за чем он охотится, это нечто иное – как ложь, окутанная иллюзией. И не имеет значения, если маска, которую ему показывают – это личина серой нормальности или юности и красоты, всё равно под этим скрывается не что иное, как ужас и гниль.

Но самое главное, он научился быть острожным с теми, кто все время улыбался. Они улыбались не потому, что были рады его видеть, а потому что думали о том, как будут вырывать его глотку. Конечно, выучил он эту правду только одним доступным ему путем... сложным.

Милая пожилая старушка, возящаяся со своей пряжей у камина; маленькая школьница с огромными глазищами, бегущая вприпрыжку к детской площадке; или серый фланелевый яппи с дипломатом в одной руке и мобильным в другой – все они могут быть демонами с глубин гораздо темнее тех, что описаны Данте.

Вот поэтому он и сохранял трофеи. Они напоминали ему, что не важно, как обыденно подобные твари могут выглядеть внешне, внутри они монстры. В конце концов, не имеет значения, насколько безобиден их внешний вид, когда наступает момент истины, они сбрасывают личины и показывают свои истинные лица.

Спустя годы после того, как он посвятил себя уничтожению неведомой чумы, угрожающей человечеству, он ни разу не позволил своей руке дрогнуть, невзирая на то, как жалобны были мольбы его жертв. Некоторые из них плакали, другие пытались убедить, что он совершил ужасную ошибку, всхлипывая и взвывая, моля за свои никчемные жизни до тех пор, пока его не стошнит. Он думал, что у них должно быть больше самоуважения, но чего ожидать от подобных тварей?

Их род лишил его родителей, невинности и детства. Они запятнали его, сделав частью их мира кошмаров. Так что он заставил их заплатить за это, одного за другим. И все же, несмотря ни на что, он ни на шаг не приблизился к тому, чтобы найти того подонка, который его сделал тем, чем он стал в день, когда впервые покинул больницу.

Их рты единственное, что казалось живым. Губы – полные, красные и страстные, влажные и дрожащие в предвкушении, клыки, ждущие момента, когда могут быть освобождены, как самурай, который может вложить свой меч в ножны только после того, как он будет окроплен кровью. На бледных, ничем не выдающихся лицах такая яркая жизненность кажется более свойственной гениталиям. Что не так далеко от правды, потому как для них питание – есть размножение. Стремление продолжить вид и пропитать себя – соединены в грязную пародию копирования, где Танатос неразрывно связан с Эросом.

В живом мире биологические виды, которые уничтожают своих партнеров, приговорены к вымиранию, но среди нежити такие создания считаются расточительными. В самом деле, только врожденный эгоизм вампиров позволяет сохранить их популяцию. В единении сила, при условии, что их собратья разделяют одного Сира, иначе они бы дрались между собой до своей окончательной смерти.

Эти жалкие создания притворяются людьми так же, как аллигаторы прикидываются бревнами, чтобы заманить ни о чем не подозревающую жертву и неспешно съесть. Они копируют человеческое общество и его слабости полностью, не понимая зачем, как шимпанзе, курящие сигары или медведи, ездящие на велосипедах. Даже длиною в столетия матч-реванши и партизанские войны между членами Правящего Класса – результат того, что мертвая плоть пародирует тёмные чувства живых.

На самом деле, они все когда-то были живыми существами, которые знали чувство любви, теплоты, доброты и все остальное, что делает людей теми, кем они являются. Но со смертью приходит тьма, стирающая всё высокие эмоции и оставляющая только основные инстинкты и заинтересованность в собственной выгоде. В этом нежить только немногим отличается от разумного зверя, преследующего одну и только одну цель – продолжение своего рода.

Внешне омерзительное создание было примером нормальности. Оно одевалось, как любой обычный человек с улицы – не слишком по моде, но и не по старинке. На вид оно не отличалось от любого ухоженного, упитанного молодого жителя города, прохлаждающегося в баре, единственная отличительная особенность – это четырехфутовая коса кроваво-красных волос. Но поскольку он знал, на что обращать внимание, он мог видеть истинное положение вещёй.

Выдавало что-то в языке их тела. Манера, в которой они двигали руками, в какой позе стояли, была совсем не случайна, практически стилизована. Это сложно объяснить, но стоило ему увидеть это, тут не могло быть ошибки.

Во время реабилитации в больнице он прочел одну из книг доктора Моррисси про невербальное общение между людьми. В ней описывались различные позы и то, как они подсознательно передают эмоциональное состояние: уступчивость, доминирование, агрессию, страх. Предметом обсуждения автора было то, что если использовать правильные невербальные сигналы, то и наиболее параноидальных пациентов можно заставить доверять абсолютному незнакомцу.

Он не до конца этому верил, пока не увидел этих созданий в работе. Они двигались с отработанным безразличием, преднамеренной легкостью... ни одного лишнего движения, ни одного случайного жеста. И все же это казалось странным образом чуждо им, как боевые искусства, в которых боевые позы, как таковые, имитируют тигров, цапель или змей.