Валя Котик - Гусейн Наджафов

Гусейн Дадаш Оглы Наджафов

Валя Котик

Валя Котик

В маленьком украинском селе Хмелёвка жила когда-то семья Котиков. Александр Феодосиевич плотничал, Анна Никитична работала в колхозе. Росли у них два сына — Витя и Валя. Родители с утра уходили на работу, оставляли дом и хозяйство на сыновей. А в ту пору, летом 1936 года, они были ещё мальцами — Вите исполнилось восемь. Валику пошёл седьмой. Ребята пасли на лугу тёлку Мусю, копошились на огороде или бегали в лес по ягоды и грибы. Иногда Валик забирался в комнату дяди Афанасия. Его влекла сюда этажерка с книгами. Валик ложился на пол, листал книги, разглядывал снимки и рисунки по агрономии.

Когда дядя Афанасий узнал об этом, он привёз ему из Шепетовки несколько детских книжек с красочными рисунками:

— Вот тебе. А мои не трогай!

Ох, и обрадовался Валик подарку!

Как-то Анна Никитична работала в поле. Вдруг видит — Валик идёт, узелок в руке несёт.

— Валик, как же ты в такую даль? — встревожилась Анна Никитична. — Почему Витя отпустил тебя?

— Мама, не ругайте Витю. Я Вам покушать принёс…

Оказывается, мальчики заметили, что мать не взяла с собой еды. Думали, голодная она. Да не знали, что в колхозе открыли полевую столовую.

Осенью Витю проводили в первый класс. Валик тоже запросился в школу.

— Подрасти пока. На будущий год пойдёшь! — ответил отец.

Валик всхлипнул от обиды. Анна Никитична купила ему тетрадки и ручку — пусть, мол, играет в школу. И Валик «играл» всерьёз. Как только Витя садился за уроки, он усаживался рядом. Пишет Витя что-то — Валик заглядывает к нему в тетрадь и выводит то же самое в своей. Заучивает Витя стишок — Валик слушает и запоминает раньше его.

Как-то зимой Валик появился на пороге класса. Он наклонил лобастую голову и исподлобья смотрел на учителя живыми карими глазами. Его скуластые щёки и большие уши пылали от мороза.

— Ты чей такой будешь? — удивился учитель.

— То мой брат, — ответил Витя. — Чего ты пришёл, Валик?

— Я учиться хочу, — шмыгнул носом Валик.

Учитель оглядел его щуплую озябшую фигурку, улыбнулся и разрешил сесть за парту.

Вскоре Валик стал лучшим учеником и окончил первый класс с похвальной грамотой.

Летом Котики переехали в Шепетовку. Здесь у мальчиков сразу появились новые дружки — Коля Трухан и Стёпа Кищук.

В школе № 4, куда Анна Никитична привела сыновей, не знали, как быть с Вал и кон. По возрасту Валик не подходил и для первого класса, а он во второй поступал. И всё-таки директор принял его. А через два года Валику за отличную учёбу подарили книгу Николая Островского «Как закалялась сталь». Книга захватила Валика. Оказывается, Николай Островский его земляк! События, описанные в книге, происходили здесь, в Шепетовке! Тихая, зелёная Шепетовка стала Валику ещё роднее и дороже.

7 ноября 1939 года на торжественном сборе, посвященном Октябрьской революции, Валика приняли в пионеры. В тот же день Валик написал об этом отцу.

Александр Феодосиевич ещё летом ушёл в Красную Армию, участвовал в освобождении Западной Украины, а потом воевал с белофиннами.

Котики очень беспокоились за отца — от него давно не приходило писем. Мало ли что могло случиться? Вот недавно семья одноклассника Валика Лёни Котенко получила похоронную. Валику стало жаль дружка. Он предложил ребятам сложиться и купить ему новые ботинки. Лёню растрогало внимание и доброта товарищей.

Отец вернулся неожиданно, в мае 1940 года.

Через год, когда Валик с похвальной грамотой окончил пятый класс, отец подарил ему велосипед. Ух, как завидовали Валику Витя, Коля Трухан и Стёпа Кищук! Но Валик не жадничал, он всем разрешал поездить. Иногда ребята гурьбой уходили в лес или на озёра купаться и порыбачить.

…Валик только вышел из дома покататься на велосипеде, как тут же вернулся испуганный и бледный.

— Что, или наскочил на кого? — спросил отец.

— Война! Немцы напали! — выпалил Валик.

Снова ушёл воевать Александр Феодосиевич.

Радио приносило тяжёлые вести. Как ни бились наши бойцы, железная, огненная лавина фашистских армий продвигалась на восток, занимала один город за другим. Через Шепетовку, крупную железнодорожную станцию, уходили на восток беженцы из захваченных городов и сёл. Вскоре началась эвакуация Шепетовки.

У Валика была пушистая белочка. Он подобрал её в лесу совсем маленькой. Приютил, выкормил. Белочка привязалась к Валику, забиралась к нему в кровать или за пазуху. Теперь Валик решил выпустить белочку. В лесу он заметил четырёх милиционеров. На них была новая форма. Валик притаился за деревом. До него донеслась немецкая речь. Валик во весь дух пустился бежать. На окраине города ему встретились красноармейцы.

— Дяденька… там… немцы! Бежимте, я покажу!

В лесу завязалась перестрелка. Один из «милиционеров» был убит. Остальные связаны. Они оказались немецкими диверсантами.

Утром семья Котиков ушла из Шепетовки. Но далеко уйти не удалось. Немцы прорвались вперёд и отрезали путь на восток. Пришлось вместе с другими беженцами возвращаться обратно.

Валик ходил по городу, и слёзы душили его. Немцы сожгли домик-музей Николая Островского, устроили возле леса лагерь для военнопленных, превратили школу в конюшню, согнали евреев в «гетто» — район города, обнесённый проволокой, заставляли их чистить уборные, собирать в шапки навоз.

Валик думал о Павлике Корчагине из книги «Как закалялась сталь», хотел быть таким, как он. Но что Валик мог сделать один? А посоветоваться не с кем. Коля и Стёпа сторонились его — маленький ещё. Витя как всегда молчал. Они поступили работать на лесозавод. Но и Валик не терял времени зря.

Иногда над городом летали советские самолёты, сбрасывали листовки. Валик собирал их, потом незаметно расклеивал по городу.

У Котиков поселился жилец Степан Диденко. Валик ненавидел его. Думал, на немцев работает. Да не знал он того, что Диденко вовсе не Диденко, а Иван Алексеевич Музалёв, бывший военнопленный. Директор лесозавода Остап Андреевич Горбатюк помог ему бежать, достал фальшивый паспорт и устроил на работу на сахарный завод. Горбатюк и Диденко создали в Шепетовке подпольную организацию.

Витя, Коля и Стёпа тоже стали подпольщиками. Диденко приглядывался к Валику, хотел, чтобы и он помогал подполью. Да боялся. Во-первых, Валику только двенадцатый год, во-вторых, он слишком горячий и прямой — не умеет скрывать своей ненависти к фашистам.