Двенадцать дорог - Си-Эль

Си-Эль

Двенадцать дорог

Золотой кит

Белый парус над алым рассветом,

Пахнет соленым морем и горьким летом.

Ростру устремив к востоку,

Фрегат скользит по волнам –

То гонится за золотым китом

Отважный мой капитан.

Давно истлели карты,

И секстант проржавел насквозь.

Он говорит: «К вечеру повернем на запад,

Путь найдем по сиянию звезд».

Мой капитан, ты не видел родного причала,

Больше лет, чем дано человеку прожить.

Времена меняются,

Но время всегда хорошее,

Только будущее стирает прошлое,

А я листаю альбом с фотографиями

От конца к началу.

Мы с тобой мечтали

О золотых китах,

Мы даже видели одного на рассвете.

Ты с тех пор не можешь спать ночами,

И в полнолуние чинишь свои сети,

И новые карты рисуешь

Взамен тех, что истлели.

Ты ушел искать золотого кита,

Мне оставив горькое лето,

И серые угольки рассвета,

И серые спины китов

В закатном море.

Золотой кит огибает землю,

И тянется свет за ним,

И время идет по пятам,

С востока на запад пересекая океан.

Где-то там усталый мой капитан

Потерялся на синем просторе.

Сгнил давно наш причал,

И покинули киты наше море –

Уплыли за золотым китом.

Где-то там вечный мой капитан

Потерялся на синем просторе.

Давно истлели карты,

И секстант проржавел насквозь.

Он говорит: «К вечеру повернем на запад.

Наш путь – не по морю,

По сиянию звезд».

Ты забыл дорогу домой,

А я забыла, как мечтать о китах…

Капитан готовится к ночной охоте,

А золотой кит уходит в сияние звезд.

На небе и на земле

Два брата шли за солнцем на запад.

Шли днями и ночами,

Через пустыни и горы –

Два брата мечтали

О стране, что раскинется

От моря до моря.

И шла по бескрайним просторам

Несметная армия,

Через пустыни и горы.

Разлилась империя на полсвета

И все народы мира

Преклонили головы.

Но упал старший брат,

Сраженный коварным кинжалом,

Ушел, как растаял во мгле.

А младший шептал, склонившись над телом:

«Я любил тебя, брат,

Но не быть двум солнцам на небе,

И не быть двум царям на земле.

Наша империя огромна,

Но слишком мала,

Чтобы править вдвоем».

И младший один продолжил свой путь,

Свой поход к последнему морю.

И несметная армия шла за царем.

Мой владыка, ты однажды дойдешь

До края земли –

Горизонт тебе станет короной.

Последний остался шаг,

Только ночь стоит за плечом

И шепчет: «Усни».

И во сне в янтарных чертогах

Ты встретишь царя из царей,

Того, кто хранит все богатства подземные

И ключи

От солнечных врат в небесах.

Того, кто сердца людские

Взвешивает на золотых весах.

И останется только

Пред ним преклонить колени.

Увы, не быть двум солнцам на небе!

Мир бесконечен,

Но он слишком мал,

Чтобы править вдвоем.

Так ответь, мой владыка, –

А был ли ты когда-нибудь царем?

Шинуазри

У меня в тетрадях

Птицы в клубах хризантем;

На стенах моего дома –

Обои из шелка;

На полу стоят вазы,

А в вазах – пионы,

А вокруг ваз

Вьются драконы.

Я никогда не ходила

По гребню Великой стены;

Я никогда не слыхала,

Как трещит на ветру

Тысячелетний бамбук;

Я никогда не увижу

Город Поднебесный

В разноцветном блеске

Фейерверков-зарниц.

Остается крепче к груди

Прижимать хризантемы

И на белых стенах

Рисовать чернокрылых птиц.

Звездный скиталец

Тысячи миль и миллионы часов

В невесомости, в усталости,

В пустоте, черной

Как очи бездны,

Плыл звездолет над пропастью.

Вдоль Млечного пути,

От Полярной звезды направо

И прямо до утра,

По выцветшим линиям на карте,

Покрытой космической пылью.

Ты меня оставил – я тебя забыла

Сотню жизней назад.

Вместо сотен страниц –

Тысячи книг,

Сгоревших во вспышке сверхновой.

Вечность сжимается в миг,

И время останавливается.

Ты никогда не вернешься домой –

Некуда. Твой дом – в сотне жизней отсюда.

Тебе бы могилу обрести под волной,

Только такие, как ты,

Не ищут покоя.

Ты отдал все ради мечты –

И жизнь, и смерть.

Бродить тебе вечно в океане звезд,

Среди непролитых слез,

Невоплощенных грез.

Тебе снится море света

И золотой кит в закатных лучах.

Ты рвешься найти край Вселенной

И поймать золотого кита.

Твои карты рассыпались в прах.

Точно Кай

В чертоге Королевы,

Ты собираешь из обрывков слово

«Вечность».

Если ты ушел навсегда – прощай.

А найдешь путь домой –

В какой-то из сотен жизней

Я тебя еще буду ждать.

Незабудка, фиалка и водосбор

Мы бежим

С оленем и рысью

Мимо черных торфяных озер,

И дремлем на сосновых иголках,

И ловим звезды в еловых ветвях.

Потому что он наш, только наш,

Этот безграничный простор.

Приветливо машут рукой

Полевые наши друзья –

Незабудка, фиалка и водосбор.

Одни в темноте блуждают,

Другие в пропасть шагают бесстрашно.

Зима приближается,

И ночи все холодней.

А я пойду дорогой к солнцу,

Не убоюсь ни Жнеца, ни змей.

И тебя никогда не забуду,

Пока глядят на меня в упор

Со страниц безымянной книги

Незабудка, фиалка и водосбор.

Диалог о небесной механике

«Знаешь, почему добро всегда побеждает зло?

Потому что за зимой всегда будет весна,

А за ночью – рассвет.

Может, это просто закон Вселенной?»

«А за летом всегда придет осень.

Ты знаешь о звезде Бетельгейзе?

Ей было десять миллионов лет,

И она взорвалась пару дней назад.

Целый мир сгорел на ее орбите –

Мой приемник поймал

Обрывки их сообщений.

Ей бы прожить на неделю дольше –

Они бы успели улететь на Юпитер».

«Значит, Вселенная нас ненавидит?»

«Я бы сказал – она безразлична».

«Во что тогда верить?

Скажи мне, мой брат».

«А знаешь ли ты, что такое солнце?»

«Сгусток газа, горящего

В космической пустоте?

А вокруг вращается наша планета».

«Хороший ответ,

Но я бы сказал, солнце – это

Небесный огонь,

Освещающий путь,

Чтобы нам случайно во тьму не свернуть;

Небесный костер,

Согревающий нас

И дающий жизнь

Этой маленькой планете

На окраине всех миров;

Это вечный фонарь на лодке,

Плывущей по самым опасным водам,

Где меж звезд летят кометы и годы».

«Но как же?..»

«А что, скажешь, нет?

Мы придумали для себя это солнце,

И зачем-то добро и зло.

Так почему бы не придумать справедливость?

В конце концов,

Жизнь – это просто сказка,

Которую пишет каждый.

Так напиши свою.

Обещай мне, мой брат,

Что напишешь себе историю

О герое, о любви, о счастье.

Знаешь, наш мир уже очень стар…

Придумай свою сказку,

Может, даже свой собственный мир,

Потому что, в сущности, солнце –

Это всего лишь огненный шар».

Проспекты

Солнце – точка

На мутном стекле небосвода.

Осень дрожит, ожидая прихода

Зимы.

Я – тоже точка

На черно-линейной карте дорог.

Проспекты текут

К Балтийскому морю,

Перечеркнутые улицами

И миллионами строк

Моих стихов.

Если апрель – то ливни и грозы,

Если август – то ливни звездные.

На пыльном асфальте

Лап львиных следы,

И проносятся мимо мосты и сады,

И каменные сферы,

Словно каштаны спелые,

Бьются о бордюр.

Мне бы вечно бежать по проспектам,

Вдоль речных рукавов,

Где, как встарь, гремят на закате

Битвы забытых веков.

Мне бы вечно лететь над мостами

Во главе разношерстной стаи

Сфинксов, грифонов и львов

И смеяться в лицо непогоде.

Потому что в моих каналах –

Застыл необъятный космос,

А солнце, –

Лишь точка на небосводе.

Кариатиды

На крыше сидят грифоны,

Прямо над моим окном,

Смотрят сверху вниз,

Как усталые кариатиды

Держат лучезарный плафон.

Грифоны стареют и умирают

И улетают прочь.

Кариатиды сжимают камень

До трещин в гранитных костях –

Я держу небосвод на левой ладони

И рисую белую ночь

Свободной рукой.

Сфинкс

Два бессменных стража

У ворот, которых нет,

С высоты своих крон,

Из-под золота корон

Смотрят на белый свет.

Поклон незаметный –

Никто ведь не должен

Знать, что они на посту –

И ступить за черту,

И идти по мосту,

Где перила помнят

Руки императора.

А внизу по течению реки

Тоже есть мост,

Молодой, белокрылый.

А за мостом спит сфинкс,

И снится ему,

Как бродит в Сахаре

Аддакс из раскаленной пыли.

Снится ему, как самумы,

Злобные, ищут крови,

Снятся барханов подковы

И острые черты пирамид.

Сфинкс! Если только захочешь,

Я тебе расскажу, как небо,

Бывает,

За окном застывает

На высоте в сорок тысяч

Взмахов крыла.

И о том, как письма

Летят быстрее, чем птицы,

И в огне фонарей

Ночь сгорает дотла.

А ты расскажи мне тогда,

Как воют самумы голодные,

И крадется под песками вода,

И о том,